Можайский

Мирные занятия русских моряков были прерваны опустошительным подводным землетрясением, которое произошло в бухте Симода 11 декабря 1854 года. Это стихийное бедствие разрушило город, Симоду и явилось причиной гибели фрегата "Дианы", Путятин в рапорте генерал-адмиралу сообщил о стихийном бедствии в таких словах:

"Одним из тех ужасных, редких явлений в природе, случающихся, однако, чаще в Японии, нежели в других странах, совершилась гибель "Дианы".

И затем подробно описал, как произошла катастрофа. В шханечном журнале фрегата "Диана" записано следующее:

"В 3/4 10 часа во время завоза второго верпа на фрегате почувствовали, как бывшие наверху, так и в палубах, в каютах необыкновенное непрерывное сотрясение, продолжавшееся около 1 минуты, в то же время адмирал выбежал наверх и приписал необыкновенное сотрясение действию землетрясения и как по прекращении сотрясения, покойное состояние моря и атмосферы при ясном солнечном дне не изменялось, адмирал сошел вниз, а на фрегате приступили к продолжению вседневных занятий, прерванных землетрясением. В 10 часов заметили с фрегата необыкновенно быстрое возвышение воды по берегам, что в городе улицы наводнялись и стоящие у пристани японские джонки стало разбрасывать во все стороны, после этого не прошло 5 минут как от находящегося у нас за кормою острова море стало распространяться взбуровленным сулоем, а вдоль бухты понеслось сильнейшее течение в море, и воды залива перемешались с илом со дна".

Волна, хлынувшая на город, смыла легкие японские постройки. Через несколько минут явление повторилось и "для города Симоды второй вал был самый пагубный". Море поднялось метров на шесть выше уровня и на несколько минут залило все селение, так что виднелись одни лишь крыши кумирен. Когда вода отхлынула, в бухте плавали части домов, джонки, крыши, домашняя утварь, человеческие трупы и спасшиеся на обломках люди; все это быстро мутным потоком неслось из города. Моряки на фрегате держали наготове концы, чтобы бросить их утопающим, но несчастных людей проносило вдали от корабля. Удалось спасти только одну старуху. Затем над городом показался дым, и распространился запах серы. За вторым валом последовало еще четыре, они смыли следы города Симода.

Прилив и отлив сменялись так быстро, что в продолжение полминуты глубина изменялась более чем на сажень; лотовые едва успевали измерять глубину, а она постоянно менялась, и разность уровней воды доходила до одиннадцати метров.

Для моряков наступили часы трудного испытания. Вода попеременно то прибывала, то убывала, образовав в стесненных берегах множество водоворотов. Суда, стоявшие на рейде, а с ними и фрегат начало вертеть с такою быстротою, что многие почувствовали головокружение и головную боль. Лотовые извещали, что фрегат дрейфует. Действительно, постоянно вращаясь, за полчаса "Диана" совершила сорок оборотов. Русские моряки видели, что их судно относит к каменистому острову Инубасири.

Это был один из самых опасных моментов. Моряки не могли остановить фрегат, а скала с каждой секундой надвигалась все ближе и ближе. Еще минута и фрегат разобьется о камни. Но вблизи грозной скалы корабль остановился, постоял и через несколько секунд пошел обратно...

Вдали от страшного острова Инубасири, фрегат, продолжая кружиться, то подвигался к городу, то к устью бухты...

Командир "Дианы" приказал закрыть верхние и нижние полупортики и закрепить орудия по-походному.

"Два орудия, ближайшие к каюте, повернули вдоль борта, чтобы в порты удобнее было принимать кабельтовы и бухтам дать больше места; а когда крепившим орудия просвистали наверх, то правое из этих орудий опрокинулось и убило попавшего под него матроса Соболева, унтер-офицеру Терентьеву переломило ногу, а матросу Викторову оторвало ногу выше колена"...

Можайский, свидетель и участник этой катастрофы, в двух рисунках постарался передать свои впечатления. На одном он изобразил тот страшный миг, когда фрегат повалило на левый борт так, "что не было никакой возможности держаться". Огромный вал помчал на берег японские джонки, разбивая их о прибрежные скалы. На другом рисунке видно, что воды бухты точно кипят от подводного землетрясения и, несмотря на это, шлюпки с русскими матросами и офицером на корме спешат на помощь японцам.

"Минут около 5-ти, фрегат пролежал в этом крайне опасном положении, и потом увлеченный течением и прибылью воды, он сорвался со скалы, на которой он вероятно повис; выпрямился и уносимый вглубь бухты продолжал ворочаться, причем мимо нас пронесло большой кусок нашего фальшкиля и киля, длиною фут около 80-ти, во время лежания фрегата на боку вода в продолжение 5-ти минут прибыла с 6 до 23 фут".

Землетрясение прекратилось лишь через шесть часов. Залив был покрыт обломками домов, разбитыми джонками, трупами погибших японцев. В Симоде из тысячи зданий, большею частью деревянных, всего осталось шестнадцать полуразрушенных домов.

Русские моряки, сами жестоко пострадавшие от разразившейся катастрофы, спешили оказать помощь японцам. Когда буря утихла, адмирал послал на развалины Синоды Посьета и доктора оказать помощь раненым.

Можайскому, как и всему экипажу "Дианы", только что пережившему землетрясение, предстояла большая и сложная работа. Следовало отвести "Диану" в какую-нибудь надежную, спокойную гавань, чтобы там, вытащив ее на отмель, произвести капитальный ремонт. Прежде всего фрегату приделали новый руль. Затем осторожно повели в гавань Хеда, находившуюся километрах в шестидесяти от Симоды.

Фрегат шел медленно. В пути, к концу второго дня, поднялся шторм. Он грозил гибелью поврежденному, теряющему плавучесть кораблю. Надежды спасти "Диану" не оставалось, и командир решил снять команду. Обычно в Шханечном журнале, описывая факты, не говорят о том, что при этом делали отдельные офицеры. Но Александр Можайский, которому поручили перевоз команды на берег, действовал так расторопно, что в шханечном журнале несколько раз упомянули его имя. При шторме Можайский отлично справлялся с перевозкой. Его спокойствие и самообладание ободряли матросов.

То и дело скрываясь за гребнями воли, баркас шел к скалистому берегу. Напрягая все силы, спешили грести матросы. Огромный конус горы Фудзи служил отличным ориентиром.

Через четверть часа баркас возвратился к фрегату, чтобы принять и перевезти остальных.

Фрегат погибал. Пустые цистерны из-под пресной воды, находившиеся в затопленном трюме, поддерживали его, уже полупогрузившегося в воду. И все же адмирал надеялся спасти корабль, собираясь буксировать его с помощью джонок.

Сотня джонок с трудом тащила фрегат. Вдруг, точно по команде, они бросили фрегат и стали спешно грести к берегу. Надвигалась туча, а с нею шквал.

Пустой, покинутый фрегат качало с борта на борт. От тонущего корабля до берега оставалось не больше трех километров, но моряки не имели средств доставить фрегат в укрытие.

Вечером 5 января 1855 года адмирал приказал задраить все порты отверстия для орудий, сделанные в бортах, чтобы увеличить плавучесть фрегата и, быть может, еще несколько часов продержаться на воде. Можайский добровольцем вызвался выполнить это опасное поручение. Он отправился на погибающий фрегат и выполнил приказ адмирала. Но ничто уже не могло помочь гибнущему кораблю. В шханечном журнале имя Можайского названо как имя офицера, последним сошедшего с фрегата "Диана".

Длинным треугольником ложилась тень от Фудзи на воду бухты, когда Можайский вернулся на берег, спасая ценное имущество - книги.

Зашло солнце, и темная ночь скрыла горы, бухту, фрегат. Когда на следующее утро рассеялся туман, и взошло солнце, под его яркими лучами сверкала спокойная, гладкая вода. Фрегата не было видно, - он утонул ночью.

На восточном поморье

Фрегат погиб. Русские моряки сошли на берег. На запад, на север, на юг лежала незнакомая холмистая земля; с постройками, так непохожими на родные, с диковинными деревьями; земля, заселенная чужими людьми. На востоке бескрайный простор океана, неумолкаемый рокот волн.