Презумпция виновности

Соня попыталась отвернуться, но мягко обхватившая подбородок ладонь не дала сдвинуться даже на миллиметр. И взгляд тоже не отпускал, заставляя забывать, что нужно моргать, пока резь не заставила опустить веки.

— Это так принципиально? — зато равнодушие в голосе получилось сохранить. Бледное. Ну, или намек на него. Маленький такой…

— Я же просил, чтобы ты с ним больше не встречалась и не разговаривала, — пальцы чуть напряглись, но боли не было. Просто четко дал понять — он может сделать с ней практически все, что угодно. И Соня не станет протестовать. Наоборот, будет отвечать с такой же силой и страстью.

И вот это взбесило даже больше, чем факт самой аферы. Ладно, там действительно чистый бизнес, который, какая тавтология, чистым не бывает никогда. Но сейчас… Это даже нельзя назвать оскорблением, простая констатация факта. Но от этого желание заставить пожалеть о своих действиях стало ещё сильнее. Софья даже забыла святую для любой женщины истину, что нельзя ещё больше злить раздраженного мужчину. Наверное, только поэтому подняла на него глаза и медленно, словно смакуя каждое слово, прошептала почти в губы Даниилу:

— А какая между вами разница? Да, ты богаче и удачливее. Ну, и немного старше. Но вы оба одинаково меня использовали. Так что не нужно считать себя в чем-то лучше Кирилла.

Почти минутная тишина. И сощуренные серые глаза, которые первый раз за все это время потемнели от злости и желания наказать. Заставить взять эти слова обратно.

— Золотце, — только почувствовав, что, пытаясь вдохнуть, она впечатывается в грудь мужчины, тесно прижавшего её к двери, до Сони дошло, насколько незаметно и аккуратно её загнали в ловушку. — Никогда и ни при каких обстоятельствах не сравнивай меня с этим…

Окончание он проглотил, предпочтя зажать ей рот жадным поцелуем. Девушка попыталась вывернуться, с силой отталкивая, но как-то не учла разницу весовых категорий. И единственным, чего она этим добилась, был мгновенный разворот на сто восемьдесят градусов. Конечно, лицом в дверь её никто не ткнул, но все равно неприятно. Особенно, если тебя при этом всем весом вжимают в полированное дерево. И, запутавшись в твоих волосах пальцами, с силой оттягивают голову вбок, открывая доступ к беззащитной шее.

Прикосновение к чувствительной коже возле ушка было таким, что Соню аж тряхнуло. Потому что ничего общего с тем утром в больнице и близко не было. Какое там медленное и осторожное знакомство… Скорее, блицкриг, мгновенный и почти жестокий. Почти, потому что боли не было. И это казалось настолько хорошо и правильно, что Софья сама не заметила, как выгнулась, стараясь ему не мешать. Хотя и не смогла удержаться от соблазна в знак протеста довольно сильно укусить за пальцы, лежащие на её губах. Они не зажимали ей рот, просто поглаживали, не давай ни секунды передышки.

Может, и не до крови, но близко к тому. И сама испугалась того, что сделала. Не потому что он мог ей что-то сделать, просто для неё такое поведение было слишком уж нехарактерно.

Но Даниил, похоже, и внимания не обратил на боль, продолжая целовать её затылок, медленно и планомерно. Совершенно никуда не спеша.

Хотя, судя по тому, что Астахов через пару секунд прервался, чтобы развернуть её и, удерживая своим телом, снова прижать к двери, планы у него были самые что ни на есть серьезные. Особенно, если учесть, что юбку её сарафана, хоть и довольно просторную, но мешающую, обидно легко и быстро задрали до уровня талии. А что обхватила его ногами за пояс, так это все исключительно для удержания равновесия!

— Любишь кусаться? — не попытавшись прикоснуться к приоткрытым губам, сквозь которое вырывалось хрипловатое дыхание, он опять сосредоточился на шее, дразня тонкую кожу быстрыми прикосновениями языка, чередующимися с такими же осторожными контактами зубов с её горлом. — Какое совпадение, я тоже…

Только сейчас до Сони дошло, что поза, мягко говоря, провокационная, и девушка попыталась опустить ноги. Но этот… тут же разжал руки, которыми придерживал её за талию, так что пришлось невольно стиснуть бедра ещё сильнее. Гордость гордостью, но отбитый копчик это больно. Очень.

— Пусти! — Маркевич уперлась ладонью ему в плечо, почти касаясь того места, где под одеждой притаилась татуировка. И старательно обходя вниманием тот факт, что одна из тонких лямок её сарафана упала. Да ещё и довольно неудачно, обнажая верхнюю часть груди. Черт, как назло, лифчик сегодня по причине жары надевать не стала. Можно подумать, она бы в нем спарилась! Все, больше никаких дефиле с частичным отсутствием белья.

Стоило Соне попытаться вернуть бретельку на место, как её запястье тут же перехватили и завели за голову. А второй рукой небрежно смахнули оставшуюся на месте лямку. Даже на разъяренное шипение внимания не обратил, сволочь такая!

— И что ты сделаешь, если не отпущу? — Астахов не приближался, сохраняя ту дистанцию, которую ему установила длина её руки. Но теперь, с заведенной вверх правой кистью, Софья была вынуждена не только крепко держаться на него ногами, но ещё и выгибаться, стараясь не дышать. Но гадская ткань все равно потихоньку скользила вниз.

— Отомщу, — что самое ужасное, все эта идиотская ситуация её возбуждала. И сильно. Так что нужно заканчивать все до того, как забудет, зачем, собственно, приходила.

— Да? И как именно? Это я к тому, что, может, уже начинать бояться… — а сам так и не подошел. Но, когда Соня все-таки потеряла равновесие, мгновенно подхватил, не давая упасть. — Ты же знаешь, что нельзя угрожать тому, кто сильнее… Или хочешь спровоцировать?

— Не льсти себе, — заизвивавшись с такой силой, что он был вынужден сжать девушку обеими руками, Соня, вспомнив о приемах самообороны, на которые когда-то ходила, попыталась нажать болевую точку у него на затылке. Наверное, даже получилось, потому что Даниил как-то странно зашипел и, удобнее перехватив девушку, за пару секунд дотащил до своего стола. Одно движение руки, и документы, над которыми он работал до её прихода, полетели на пол. — И что дальше?

Воспользовавшись секундной передышкой, Соня поправила лиф платья и одернула подол.

— Дальше… — он встал так, чтобы у неё не было возможности спрыгнуть и уйти. Вплотную, но не касаясь. — Спрашивай.

И Софье от этого было только хуже. Зато мысли хоть немного перестали метаться, давая вспомнить, что именно хотела узнать.

— Ты же сам все придумал и разработал. Тогда зачем гонялся за мной по половине Приморья? — пальцы так и тянулись поправить растрепанные им волосы, но девушка сдержала себя. Не до того. Да и не стоит, поднимая руки вверх, акцентировать внимание на возбужденных сосках, четко выделявшихся под тонкой тканью.

— Я уже отвечал тебе на этот вопрос. В самом начале, — Даниил сам отвел от её лица пряди, закрывавший обзор. Вот сейчас она была по-настоящему красивой. Глаза с чуть шальным блеском, на скулах румянец. И, сама того не замечая, кусает губы. Интересно, из-за чего именно?

— Ах, да… Тебе же было скучно… И как, развлекся? — от мысли, что она была просто заводной игрушкой, которую вовремя и умело направляет рука опытного игрока, появилось желание выбить ему второе колено.

Наверное, что-то такое у неё во взгляде мелькнуло, потому что Астахов сдернул её с края стола и, устроившись в кресле, усадил к себе на колени. И все бы ничего, но теперь она касалась лопатками его груди, а сдвинуть ноги не могла, потому что те прочно удерживались его бедрами.

Конечно, когда оказалась сидящей на нем верхом, то самое вожделенное нетравмированное колено оказалось в непосредственной близости, но ей было уже не до него. Потому что, перебросив её волосы налево, Даниил снова занялся пристальным изучением родинки под правым ушком.

— Ты не представляешь, как. Так интересно и весело мне не было уже очень давно, — на пару мгновений оторвавшись от исследования её мочки языком, мужчина дотянулся до пульта освещения и погасил верхний свет. Теперь темноту рассеивало только мягкое желтоватое свечение от настольной лампы. А в стеклянной дверце стоящего напротив книжного шкафа они с Золотцем отразились, как в зеркале. — Не злись и не обижайся. Я никогда не хотел причинить тебе зла.