Страница 59 из 75
— Ты меня искала?
Ответить сразу девушка не смогла, потому что мучительно, до слез, раскашлялась, подавившись яблоком. К тому времени, как воздух все-таки начал поступать в измученный удушьем организм, девушка успела подумать о другом — либо домработница врала, что хозяина нет дома, либо же существует другой выход с территории. Но какой смысл пробираться в собственное жилище огородами?
О том, что пугать гостей, неслышно подкрадываясь сзади, неприлично, Герман упоминать не стала, наоборот, с предельно вежливой улыбкой приняла платок, которым промокнула все ещё слезящиеся глаза, и хрипло каркнула:
— Да. Спасибо, что нашел время.
— У меня сейчас этого добра хватает, а с тобой приятно общаться, — удостоверившись, что незапланированная смерть Алене не грозит, Даниил сел в соседний шезлонг и почти умиротворенно уставился на линию горизонта. Там как раз догорали последние красноватые лучи солнце, спрятавшегося за довольно-таки далекой полоской суши. — Хочешь поговорить о чем-то конкретном или просто заскучала?
— Идея нашего знакомства принадлежит лично тебе, или ваш с папой совместный проект? — пытаться поймать его на какой-то эмоции она уже и не пыталась. Все равно не получится, зато хоть закатом полюбуется.
— С чего такие черные мысли о собственном родителе? — похоже, что Даниил ничуть не обиделся и не оскорбился, наоборот, заинтересовался ходом мыслей собеседницы.
— Потому что это рационально. Надеюсь, на вспыхнувшую к спасителю любовь вы не рассчитывали? А то это уже ощутимо отдавало бы дешевой мелодрамой. К сожалению, я как-то не сильна в таком откровенном лицедействе… — Алена подобрала ноги, сворачиваясь в компактный клубок, и повернулась так, чтобы можно было в упор наблюдать за Астаховым.
— Фи, за кого ты меня принимаешь? Я бы тоже не сумел изобразить любовь с первого взгляда, — вот теперь хозяин теремка откровенно веселился, хотя и сохранял полную серьезность. — Давай по порядку, как до мыслей таких докатилась?
— Хорошо. Я почти уверена, что Руслан, помимо отца, работал ещё и на тебя. Слишком уж все получается гладко. Ты явно знал обо всем, что со мной происходило, но охранник заметил бы, наблюдай за мной ещё кто-то. И сразу бы донес начальству. Более того, он ведь видел того, кто напал на меня в квартире, не так ли? Но ничего не изменилось. Вывод — либо нападавший был нейтрализован, либо это была провокация.
— И кого именно провоцировали?
— Явно не меня. Сама по себе я никого не интересую, но вот, как дочь Николая Петровича Германа… — Алена не собиралась принижать себя, но и излишним самомнением тоже не страдала. В последнее время, во всяком случае. — Знаешь, я ведь сначала на полном серьезе думала, что это дело рук либо отца, либо его недоброжелателей. Потому что все шло к тому, что меня признают невменяемой — то открытые двери мерещатся, то, накачавшись наркотой, пытаюсь покончить с собой…
— А потом?
— А потом поняла, что именно смущало. Если бы, действительно, доводили до дурки, полумерами бы не ограничились. И в квартире бы встретили, а только потом позволили вызвать наряд полиции. К тому же, когда Руслан выловил меня из ванны, кровопотеря была очень маленькой, то есть, вошел он сразу за тем, кто помог мне вскрыть вены, — уже подзатянувшиеся порезы снова заныли и зачесались, но Алена мужественно старалась не обращать внимания на зуд. Ну, разве что, чуть-чуть ноготками сквозь ткань свитера поскребла.
— Так это же мог быть сам Руслан, — Астахов с азартом включился в игру, внимательно слушая девушку и чему-то улыбаясь уголками губ.
— Нет, он был в аптеке. И, кстати, появляется ещё один вопрос — за каким чертом он туда пошел? Мы виделись второй раз в жизни, он знал, что у меня есть парень, — Герман едва не прикусила язык от досады, что только что лажанала, назвав Женю парнем, а не мужем. Хотя, на слепую веру Даниила в их с Власовым брак она не надеялась вообще, так что ничего страшного. — И все равно решил проявить благородство… Которое впоследствии стало не только плюсом в его отношении, но и стопроцентным алиби — рядом со мной его быть не могло. Не сомневаюсь, что в аптеке он ещё и какие-нибудь монетки просыпал, чтобы постоянно тусующиеся там бабушки запомнили, что он там был.
— Так, про охрану я уже понял, давай дальше.
— А дальше все опять упирается в ту же охрану. Если у отца проблемы, а мы уже прояснили, что это так, в аэропорту меня бы встречал кое-кто посерьезнее его заместителя с водителем. Вывод — папа не знал о моем прилете, или же, как вариант, высланным встречающим помешали попасть в зал ожидания, но это было бы уже открытой конфронтацией. А до этого действовали достаточно тонко для такой топорной концовки.
— Умничка. Только ты не учла одного факта — твой охранник должен был, в любом случае, заметить того, кто тебе вредит. Квартира же была под видеонаблюдением. Какие предположения по этому поводу?
— Значит, либо не видел лица, либо… — от пришедшей мысли Алена резко, до появившегося головокружения, встала с шезлонга.
— Либо. Теперь дошло, что это за игра, и у кого на руках какие карты? — Астахов тоже встал, но к замершей у перил Алене подходить не стал.
— Но тогда получается, что даже, если отец узнает, кто именно устраивает эти проблемы…
— … ничего не изменится. Наоборот, неприятностей станет только больше, эти люди не любят, когда лезут в их дела.
— Как и ты.
— Совершенно верно, — улыбка у него была почти доброй, во всяком случае, Алена тоже хмыкнула, хотя и совсем не весело.
— Значит, зря я подозревала вас в сговоре.
— Ну, почему же, все было логично. Просто ты не учла одного — противник может быть ещё более коварной и продуманной сволочью, чем ты предполагаешь, — Астахов собрался уходить, но девушка его остановила, кивнув куда-то вниз.
— А это кто?
Внизу, почти скрытая вечерними сумерками, двигалась какая-то фигура — судя по невысокому росту и общей хрупкости организма, явно женская. Вот только перемещалась она по странному маршруту — зигзагами, прячась в самых густых тенях, а после и вовсе с пугающей легкостью перемахнув через полутораметровый забор.
— Вот же не сидится спокойно… И как только умудряется? — Даниил тоже подошел к наблюдающей за этой трейсершей Аленой и, перегнувшись через перила, повысил голос. — Золотце, иди обратно, ты, конечно, крута, но двадцать километров в холодной воде вряд ли проплывешь. Так что не надо злить охрану, как выбралась, так и возвращайся.
Женщина внизу замерла, но через пару секунд, выразив презрение громким фырканьем, направилась обратно. Только теперь уже не таилась, а демонстративно прошлась под окном, после чего пропала где-то за углом.
— Даниил Александрович, это у тебя хобби такое — держать в неволе девиц? — конечно, озвучивать свой интерес не следовало бы, но Герман не удержалась.
— Нет. У меня нервы не железные. Вот ты — да, образцовая заключенная, никаких попыток побега, а эта за сегодня уже третий раз как-то из дома выбирается, — при этом он так раздосадовано махнул рукой, что Алена на секунду его даже пожалела. А потом вернулась мыслями к пытавшейся сбежать девушке. Наверное, тоже не от великого счастья пыталась удрать через какое-нибудь подвальное окошко, обдирая кленки и ставя синяки на попу… — Ладно, все сидельцы по камерам, мир и покой. Это все, что ты хотела мне сказать?
— Сказать — да. Предложить — нет.
— Мне начинать пугаться? — Астахов угнездился на перилах, всколыхнув тем самым в девичьей душе недостойный порыв подойти и легонечко подтолкнуть. Останавливало только то, что если он не свернет себе шею, полетев со второго этажа, триумф Лёны будет недолгим… — Ты с такой решимостью это сказала, как будто хочешь предложить мне на тебе жениться. Только насколько помню, ты у нас, оказывается замужняя дама. Хотя ни в каких документах, включая твой паспорт, это не отмечено.
— Ну, это же было одним из вариантов, не так ли? Если отец ситуацию под контролем не удержит, вдруг окажется, что я являюсь его основной наследницей. Для того, чтобы бизнес не взял под контроль кто-то посторонний, мне достаточно выйти замуж за подходящего человека… Например, за тебя.