Дословный перевод

Эльвира Генриховна же, с таким пристальным интересом рассматривала Женьку, что Власов пару раз едва сдержался, чтобы не поерзать на стуле. Примерно такое же узконаправленное любопытство он мог припомнить классе в третьем, когда его привели в кабинет завуча ругать за разбитое в столовой окно. Тогда на него смотрели приблизительно так же — с заинтересованностью и некоторой жалостью. В разговоре она почти не участвовала, впрочем, к ней и не обращались, потому ничего не мешало пытаться даме прожечь в Женьке взглядом дырку.

Ну, хоть детскую считалочку применяй, в самом деле…

Ладно, они и так уже пошли на провокацию — кто бы ни пакостил исподтишка, этот… недостойный представитель человечества знает, что Алена здесь. И факт встречи девушки ныне присным Михайловым ему тоже известен. А вот кто помог тому максимально и неожиданно приблизиться к вечности, и не выдал ли страдалец тайн заговорщиков — вряд ли. Так что нужно просто присмотреться, для кого из них Женькино появление станет, во всех смыслах, большой неожиданностью.

— Всем спасибо, а теперь прошу приступить к непосредственным обязанностям, — пока Власов занимался не особо удачными исследованиями в области физиогномики, Герман закончил совещаться и взмахом барской ручки отправил подчиненных по рабочим местам. Холопы, коротко склонив чела и скрипнув кожей освобождаемых кресел, тощим ручейком устремились к двери. Все, за исключением Эльвиры Генриховны, оставшейся восседать на комфортном офисном табурете с царственностью и надменностью, способной заставить даже Сфинкса рассыпаться песком от зависти.

— Николай Петрович, у меня есть несколько вопросов, требующих частного решения, — дама даже бровью не повела на довольно красноречивый взгляд начальства, полный скрытого неодобрения.

— Это не может подождать?

— К сожалению, дело безотлагательной важности. И вы тоже, господин Власов, останьтесь, оно касается и вас.

— Ну, если вы так настаиваете… — Женька встал с насиженного места и подошел поближе к юристу под предлогом подачи стакана воды. — Кстати, Николай Петрович представлял меня только по имени и отчеству.

— Коля, дорогой, я старая, но из ума ещё не выжила, — Эльвира Генриховна по-девичьи хихикнула, а потом строго подобрала сухонькие губки. — И, естественно, я следила за жизнью Алены. Что у вас происходит в семье — проблемы ваши, хоть прилюдно отказывайтесь друг от друга. Но она держатель крупного пакета активов, и упускать её из виду было бы недальновидно и просто глупо. Поэтому я знаю, что ещё три дня назад, когда она вылетала сюда, наша красавица была незамужней. А если учесть, что без присутствия невесты брак не заключают…

— И какие ты сделала выводы? — Николай Петрович присел на край стола и неосознанным жестом потер затылок. Как ни старался носиться молодым жеребчиком, а годы свои брали. Да и нервотрепка эта, помноженная на беспокойство за жену и дочь, здоровья не прибавляли.

— Что ты решил узнать, кто чем живет и дышит, — Эльвира Генриховна поднялась, скрипнув не то креслом, не то суставами. — Давно пора, а то совсем уже обнаглели. Так что мешать тебе не буду, даже "зятя", — это слово он выделила особенно, — под крылышко возьму. А ты пока займись Ирочкой. Как она, кстати?

— Уже намного лучше. Но я все равно собираюсь устроить её в пансионат, там и подлечат, и безопаснее будет.

— И правильно, — дама бросила кокетливый взгляд в сторону машинально поднявшегося Женьки. — Езжай по семейным делам, а мы пока с твоим новоявленным родственником займемся провокациями и прочими мелкими приятностями.

— Окажите любезность, — Власов подставил локоть, на который тут же легла тоненькая, как птичья лапка, рука.

— Коль, а он мне нравится. По сравнению с первым её женихом уже прогресс. Этот, если не знает, что сказать, делает умный вид и молчит. Предыдущий и того не умел, — проворковав этот сомнительной прелести комплимент, Эльвира Генриховна направила стопы на выход из зала заседаний. — И чтобы ты не мучился, думая, не я ли тут пытаюсь воду мутить, скажу прямо — если бы в это участвовала, ты бы уже давно из своего кресла вылетел. Евгений Викторович, а вы что-нибудь понимаете в корпоративном праве и морских перевозках?

— Честно? О первом имею весьма приблизительные представления. Во втором вообще ни в зуб ногой, — Женька придержал дверь, пропуская свою спутницу.

— Прекрасно! Хоть советовать ничего не будете. А если ещё и глупые вопросы задавать не начнете, я в вас влюблюсь.

— Простите, но моё сердце занято, — Власов снова возложил лапку себе на локоть. — Но я готов был вам безмерно признательным.

— Ну, и на том спасибо. А теперь слушайте внимательно…

— Как себя чувствует Ирина Леонидовна? — Женька не стал садиться, предпочитая занять стратегическое место у окна. За последние четыре часа он узнал о грузовых перевозках и связанных с ними трудностями и радостями намного больше, чем хотел. И ни на шаг не приблизился к разрешению загадки — какая падла пакостит втихую. Естественно, надеяться, что он разберется в этом с полпинка, было наивно и смешно, но в жизни всегда есть место подвигу и чуду. К сожалению, в его случае чуда не случилось, разве что Власов окончательно пал жертвой обаяния старой грымзы, хотя со счетов её окончательно и не сбросил.

— Она в безопасности под присмотром врачей, — Герман же занял свой трон и теперь с каким-то нехорошим любопытством рассматривал Женьку. — Что нового?

— Кроме того, что мне забили голову историей морских перевозок, начиная с кодекса Хаммурапи, практически, ничего, — хотелось плюнуть с досады, но хорошие манеры прививались не только Инке, ему тоже немного досталось, потому Власов сдержался.

— И как оно? В кодексе Хаммурапи.

— Очень познавательно. Николай Петрович, я бы хотел поговорить с Алиной.

— Зачем тебе моя младшая дочь? — Герман прищурился и откинулся на спинку кресла.

— Именно она звонила Лёнке, потому есть вероятность, что могла случайно кому-то проболтаться о её прилете.

— Алина тут ни при чем, это я и сам могу сказать, — давая понять, что разговор закончен, Герман выпрямился, понимаясь из-за стола.

— Я не совсем понимаю, чего вы хотите больше — найти Алену или соблюсти видимые приличия? — Женьку это все реально задолбало. Да, он мог понять стремление Николая Петровича никого не подпускать к делам семьи, но самому Власову было глубоко фиолетово на его нежелание. Его девушка пропала, папенька явно знает больше, чем хочет показать, да ещё и выделывается, прикрываясь заботой о семействе. — И с Ильей тоже не мешало бы поговорить. Почему-то о нем вообще почти не упоминается, а ведь именно он — единственный сын и наследник.

— Повторяю второй и последний раз — мои дети к этому непричастны. Не лезь туда, куда не просят.

— А меня никто не просит. Кроме Алены. И именно ей я пытаюсь помочь, — Женька отошел от окна и встал напротив Германа. — Только почему-то не вижу особого рвения с вашей стороны. Я встречался и разговаривал с Алиной, так что сразу могу сказать — сестру она ненавидит. А ещё — дико завидует. И хотя лично я уверен, что ей просто не хватило бы ума все провернуть, но сделать тайком пакость… Запросто.

Николай Петрович сдержался, хотя взгляд приобрел совсем уж нехорошую эмоциональную окраску.

— Это моя семья, и разбираться в ней мне самому, поэтому…

Заключительная часть из практики причинно-следственной связи так и осталась не озвученной, потому что в этот напряженный момент ожил интерком, нежным трубным гласом секретарши возвестивший, что с начальством жаждет пообщаться Даниил Александрович Астахов.

— Соедините, — Герман отвлекся от увлекательного занятия по выяснению, кто в доме — вернее, в ситуации — хозяин и вернулся за стол. И зачем-то ткнул пальцем в кнопку громкой связи.

— Николай, день добрый, — приятный мужской голос Женьке почему-то не понравился сразу. Было в этой привычке чуть тянуть гласные нечто, мгновенно настроившее Власова против звонящего.