Дословный перевод

— Ин, можно тебя на секундочку?

В комнате что-то зашуршало, и в приоткрытый проем высунулась немного взлохмаченная рыжая голова.

— Ален, мы, наверное, домой поедем… У тебя же Женя останется?

— Сторож уже спит, — девушка нахмурилась, заметив покрасневшие глаза подруги. — Все хорошо?

— Да, — Инна оглянулась. — Просто Сережа вот-вот отключится…

— Так… — План сложился мгновенно. У них два упившихся тела, которых нужно уложить спать. Вроде, все элементарно — две пары, две комнаты. Но вот только Алене не спалось, да и Инна была подозрительно бодра… — Он ещё в состоянии передвигаться?

— Наверное, да.

— Тогда поднимаем и тащим в спальню. Все равно там уже такой выхлоп, что без закуски заходить нельзя. А тут мы сейчас проветрим и можно спать.

На транспортировку Тихонова, который не особо сопротивлялся, но и помощи не оказывал, ушли все оставшиеся моральные и физические силы. Наконец, его, недовольно ворчащего, что хочет спать рядом с любимой, сгрузили на кровать рядом с безмятежно разметавшимся во сне Женькой.

— Все, раздевай его, я пока что-нибудь поесть приготовлю, — Алена решила не наблюдать за процессом избавления от одежды и второго местного брутала, сбежав ближе к холодильнику. Но в последний момент свернула в сторону туалета и, прихватив из-за унитаза притаившийся там пластиковый тазик для мытья полов, вернулась в спальню. — Поставь возле кровати, вдруг кому-то похорошеет…

Дождавшись кивка Инны, как раз дошедшей до самого интимного — стаскивания носков, Герман слиняла вторично.

Пошуршав в холодильнике, Алена поставила разогреваться суп и, приметив черствый батон, быстренько взболтала тесто для гренок.

— Все, уснул, — Инна покрутилась рядом, ища работу, но была отправлена за стол, чтобы не мешаться.

— Лучше расскажи, как он все воспринял?

— Нууу… Близко к сердцу, — Власова хмыкнула и опустила подбородок на сложенные на столе руки. — Выпытывал, что бы я сделала, если бы оказалось, что ребенок есть.

— И что ответила?

— Правду. Рожала бы. После этого немного успокоился и сказал, что пороть не будет. И чтобы я больше дурью не маялась, предложил сразу сделать ребенка…

Алена чудом поймала упавший с лопаточки гренок.

— А ты?!

— Я ответила, что это невозможно по техническим причинам, — Инна смущенно хихикнула и закрыла лицо. — Ой, так на душе легче стало, ты не представляешь… Только я так и не смогла понять, почему он, когда выслушал про мои сомнения, постучал пальцем по лбу и спросил, нормальная ли я, ведь он же сказал, что я — его женщина. Это что вообще значит?

— Это трудности перевода с мужского на человеческий. Протрезвеет — спросишь. Суп будешь?

— Ага. Теперь давай сосредоточимся на основных проблемах. Думаю, тот, кто пакостит, хорошо знаком и с тобой, и с твоими привычками. Но это не член семьи.

— С чего ты так решала? — Алена отложила ложку, тем более, что, заболтавшись, суп она перегрела, пришлось ждать, пока остынет.

— Потому что семья в курсе мелких тараканов каждого из них. Если бы это была я, подстроила бы отравление газом. И легче, и потом не возникнет вопросов, почему в организме след усыпляющего вещества.

Герман поперхнулась, встретившись с оценивающим взглядом подруги.

— Надеюсь, так сильно я тебя никогда не достану.

— Нет, это я абстрактно рассуждаю. И потом, смерть от отравления газом намного более "женская". Посуди сама — там, в воде, макияж потек, да и само тело будет выглядеть не ахти. А тут — никаких повреждений, словно живая.

— Ин, ты меня сейчас реально пугаешь…

Обе девушки начали принюхиваться — не потянет ли знакомым сладковатым душком?

— Паранойя, — Алена отставила тарелку, потому что аппетит резко пропал после представленных картин. — Спать хочешь?

— Нет. Тем более, я принесла твои контрольные, сейчас расскажу, как там что решается, ведь могут и спросить…

— Спасительница. Идем тогда в комнату, там уже должно все выветриться.

Несмотря на буквально трещащую от боли голову, Сергей, даже толком не проснувшись, сразу потянулся ладонью к Инне. Условный рефлекс, блин.

Хотя, почему-то ему на уровне подсознания не понравился запах…

Только сопоставив все данные, Тихонов чуть слышно застонал. Вот это они вчера нажрались… Да ещё и персик ошарашила — оказывается, был вариант, что он скоро станет отцом, а сам и не в курсе. Поначалу у него в голове что-то щелкнуло, а потом немного отпустило. Но о чем вообще думала Инна, когда молчала, только нервы себе выматывала — непонятно. Не сказать, что он прямо сейчас жаждал завести детей. Да, они обязательно у них будут, через годик-другой, чтобы было время просто пожить вместе, но если так получится, что сделают бебика раньше, нет проблем, значит, подстроятся. И чего она так испугалась, спрашивается? Неужели реально думала, что он её на аборт отправит? Глупая ещё, не понимает пока, он же ради неё все сделает. Захочет ребенка, будет. Нет, ну, подождет немного, а там уговорит…

Рядом никого не оказалось, либо она уже встала, сейчас с подругой чего-то опять замышляют, или сдвинулась на самый край. Потянувшись чуть дальше, Сергей все-таки нащупал что-то теплое, острое и чуть шершавое.

— Персик, у тебя коленки небритые, что ли? — спросил он, не открывая глаз, но, чуть сдвинув руку, нащупал грудь. Перед тем, как понять, что именно его смущает, Тихонов успел про себя обалдеть — это в какой же позе она спит?! А потом дошло, что любимый четвертый размер словно рассосался, став нулевым. И немного волосатым…

Мгновенно распахнув глаза и чуть сморщившись от резанувшего, хоть и приглушенного света, заметил, что лапает Женьку, который тоже явно только-только проснулся и теперь смотрит на него несколько охреневшим взглядом.

— Твою мать!!!

Шарахнувшись от друга, непонятно каким образом оказавшимся с ним в одной постели, Тихонов навернулся с кровати, грохнувшись на таинственный предмет, ответивший на эту агрессию обреченным треском.

Женька же, который очнулся как раз от того, что кто-то его нежно поглаживал, правда, подозрительно большой лапой, осторожно свесился на противоположный край и тихо, стараясь не напрягаться, чтобы голова не отдавалась при каждом смешке тягучей болью, начал сдавленно ржать. И было с чего — не каждый день просыпаешься под одним одеялом с лучшим другом, который, рухнув на пол, сидит в раздавленном тазике, чьи тоскливо раскинувшиеся во все стороны бортики делали его похожим на раскрывшуюся ромашку.

— Куда же ты, пратииииивный? — не успев договорить, Власов охнул от прострелившей левый висок боли, а потом ойкнул, словив подзатыльник от друга.

— Уймись, придурок, — Сергей, уже чуть успокоившийся и переставший переживать за свою непорочность, поморщившись, поднялся с пола. Ну, если судить по нанесенному ущербу, в их противостоянии с тазиком победитель очевиден. Во всяком случае, пластиковой таре точно каюк, а у него самого только царапина на филейной части. — Какого хрена ты спишь рядом со мной?

— Вообще-то засыпал я с Аленой. А ты — точно не она. Значит, девочки пригнали тебя сюда, чтобы не портил им вид, — почему-то смотреть на мир одним глазом было намного проще, чем двумя — не так сильно долбило в виски.

— Блин, я больше никогда пить не буду, — Тихонов оглянулся в поисках своих вещей. — Если ещё раз проснусь и увижу рядом твою небритую рожу, точно кони двину.

От абстинентного синдрома его зазнобило, и Сергей, морщась при резких движениях, начал натягивать на себя одежду. Женька, переставший хихикать, тоже присоединился в этом благом порыве, но столкнулся с непредвиденной трудностью — куда-то делся второй носок.

— Вы в приличном виде? — голос Алены из-за двери хоть и немного успокоил — значит, не удрали творить вселенскую справедливость, пока они отсыпались, но и такого соседства им пока тоже не простили.

— Уже да, — наклоняться в поисках носка было выше его сил, потому Женька просто сел на пол возле героически павшего таза.