Семен Дежнев

Подавляющее большинство исследователей склоняется к мысли, что Большой Каменный нос или его крайняя восточная точка (если допускать расширительное толкование) — это современный мыс Дежнева. Однако же выдвигались и другие точки зрения. Еще в XVIII веке Г.Ф. Миллер, а вслед за ним в прошлом веке и Н.Н. Оглоблин идентифицировали дежневский Большой Каменный нос с мысом Чукотским, расположенным несколько южнее, вблизи которого также лежат небольшие островки. В пользу сторонников первой, наиболее убедительной, по нашему мнению, точки зрения служит следующий аргумент. Мыс Дежнева далеко вдается в море, и, как подчеркивает М.И. Белов, он как бы делит всю окружающую природу на два региона — северный, арктический, и южный, тихоокеанский. Это самый заметный географический объект, мимо которого ни один моряк не может пройти, чтобы не отметить его на своих картах. За мысом Дежнева береговая линия резко поворачивалась на юго-запад. Чукотский и другие соседние мысы не столь внушительны и приметны. Поэтому С. Дежнев и избрал тот из мысов, который впоследствии будет назван его именем, чтобы упомянуть о нем в своей отписке и дать краткое его описание.

Недоумение и споры исследователей вызывает заключительная фраза той выдержки из дежневской отписки, которую мы приводили выше — «А доброво побегу от Носа до Анандыри реки трое сутки». За трое суток путь от мыса Дежнева до анадырского устья на парусном коче XVII века преодолеть невозможно. Путь этот превышает тысячу километров. К тому же плавание часто затруднено противными ветрами. За это несоответствие ухватился Голдер, чтобы воскликнуть — недостоверное свидетельство! Стало быть, и само плавание Дежнева вокруг материка фантазия.

Скупы свидетельства Дежнева о Большом Каменном носе. Все же из немногочисленных строк дежневской отписки можно сделать определенное заключение. Экспедиция задержалась у восточной оконечности материка на некоторое время. Мореплаватели обследовали мыс и прилегающие к нему участки побережья, побывали на островах Диомида, присматривались к местным эскимосам, вероятно, завязывали с ними меновую торговлю. Одекуй, металлическая утварь, ножи могли вымениваться на моржовый клык. Острова Диомида лежат в самой узкой части Берингова пролива. В ясную погоду с возвышенной точки восточного островка можно увидеть как азиатский берег, так и аляскинский.

Эскимосы издавна обитали по обоим берегам Берингова пролива. Отличные мореходы, они общались с соплеменниками противоположного берега, переплывая в спокойную погоду пролив на легких продолговатых байдарах, обтянутых шкурой морского зверя. Возможно, на одном из островов Диомида съезжались эскимосы чукотские и аляскинские для родственного общения, обмена подарками. Это дает нам основание предполагать, что русские мореходы могли иметь общение с аборигенами, бывавшими на берегах Аляски, или даже непосредственно с североамериканскими эскимосами, и получить от них информацию о какой-то большой земле, лежавшей за проливом. Если это так, то почему такая, казалось бы, первостепенной важности информация не нашла отражения в дежневских отписках? Да потому, что ограниченность географической осведомленности мореходов не позволила бы им оценить всю исключительную важность услышанного. Рассказы о «Большой земле» за проливом воспринимались ими как рассказы еще об одном острове среди многочисленных и малоприметных островов, встречавшихся на пути. Быть может, эта загадочная земля воспринималась как продолжение все той же Новой Земли, которая, по ошибочным представлениям русских мореходов XVII века, тянулась в восточном направлении вдоль северных берегов Сибири на огромной протяженности.

Интересное предположение высказывает писатель Сергей Марков, автор книги «Подвиг Семена Дежнева» (М. 1948). Поскольку у Большого Каменного носа они сделали продолжительную стоянку, не могли ли русские мореходы, обследуя окрестности Носа и прибрежные острова, совершить разведывательное плавание и к аляскинскому побережью? Ведь от Малого Диомида до берега Америки всего сорок верст. «Сорок верст — не препятствие для коча, и, даже идя на веслах, Дежнев мог пригрести и к восточному берегу пролива, к концу земли Кыымын — так чукчи именовали северо-западный край Нового Света. И еще неизвестно доподлинно, какие «чукчи» затеяли сражение с Дежневым и Федотом Алексеевым на неведомом пристанище».

Предположение писателя не представляется невероятным. Такое посещение Аляски Алексеевым и Дежневым было вполне в пределах технических и физических возможностей мореплавателей. Однако же никакими документальными свидетельствами, которые прямо или хотя бы косвенно подтверждали такую возможность, мы не располагаем.

Б.П. Полевой выдвигал гипотезу, что один из двух «островов зубатых», расположенных напротив Чукотского полуострова и упомянутых в отписке Дежнева, может быть идентифицирован с Аляской. Эту возможность допускал и А. В. Ефимов.

Большой интерес представляет «наказная память» (инструкция) якутского воеводы В.Н. Пушкина десятнику Михаиле Стадухину, пытавшемуся в 1649 году повторить плавание Алексеева — Дежнева вокруг Чукотского полуострова. В этом документе сообщались все известные сведения о прилегающих к Анадыри землях. В ней, в частности, содержится упоминание о том, что против устья реки Погычи (Анадыри) где-то далеко на северо-востоке лежит большая «Новая земля». Население Погычи посещает ее для промысла моржовой кости. Очевидно, что речь идет не о той «Новой земле», которая была давно известна поморам. Слово «Новая» скорее здесь употребляется в смысле «неизведанная», «неизвестная». Не об Аляске ли шла речь, слухи о которой могли доходить до русских через чукчей и эскимосов?

Вернемся теперь к рассуждениям Дежнева относительно местоположения Большого Каменного носа, который будто бы находится в трех сутках пути от анадырского устья. В это утверждение трудно поверить. А если принять гипотезу, что точкой отсчета для рассуждений Дежнева служила не восточная оконечность Азии, а какой-либо более южный прибрежный пункт? Эта гипотеза, кажется, помогает сторонникам того взгляда, что Большой Каменный нос — это весь Чукотский полуостров или хотя бы его восточная часть. Тогда от южного рубежа Носа в широком смысле, возможно, и доплывешь до устья Анадыри за трое суток.

А нет ли решения загадки более простого? Минуя пролив, уцелевшие кочи оказались в бурном Беринговом море. Буря могла их отнести далеко от берега, швыряла корабли по бушующим морским просторам. Мореходы, не имевшие карт, располагавшие лишь простейшими навигационными приборами, могли потерять ориентировку во времени и в пространстве. Вот и сложилось ошибочное представление, что если бы буря не мотала кочи в открытом море, то, держась берега, можно было бы проделать весь путь за трое суток. К тому же Семен Иванович Дежнев, отнюдь не ученый гидрограф, хотя и человек одаренный и смекалистый, составлял свою отписку шесть лет спустя, после плавания мог что-то позабыть, мог что-то и поднапутать.

В Беринговом море буря разъединила кочи Семена Дежнева и Федота Алексеева. Организатору экспедиции не суждено было довести ее до конца и достичь желанной цели — Анадыри. Этим двум замечательным людям больше никогда не суждено было встретиться. Коч Алексеева отнесло далеко на юг, и долго никаких известий о судьбе его и его экипажа не было. А корабль Дежнева, последний из всей экспедиции, долго носило по морю. Можно представить эти трагические часы и дни. Истерзанный бурей одинокий коч, с изодранными парусами, поврежденным такелажем, плохо поддававшийся руке кормчего, швыряло как легкую пушинку с одного гребня гигантских волн на другой. Люди шептали слова молитвы Николаю-угоднику, заступнику мореплавателей, и уже, казалось, не надеялись выйти живыми из переделки. Грозно ревел Тихий океан, словно грозил дерзким смельчакам. Скрипели жалобным стоном мачта и весь коч. Волны перекатывались через палубу и смывали все, что было плохо закреплено. Обессиленные казаки едва успевали откачивать воду из трюма…

Выше мы писали, что еще в Ледовитом океане, согласно традиционной версии, два коча были разбиты бурей, два пропали без вести, пятый коч — анкудиновский потерпел крушение в Беринговом проливе. Таким образом, из семи кочей уцелело только два, которые и вышли проливом в Тихий океан. Этой версии и придерживается большинство авторов, обращавшихся к истории плавания Алексеева — Дежнева. Однако противоречивость источников дает основание исследователям приводить и другие версии. Так, М.И. Белов, например утверждает следующее: «В начале сентября, когда в северной части Берингова моря начинается полоса штормов и бурь, четыре (!) уцелевших русских судна вместо семи, отправившихся в путешествие, вышли из пролива и направились на юг. Впереди их ждали великие испытания». Если в этом случае прав М.И. Белов, то выходит, что два коча из последних четырех погибли не в Ледовитом океане, а в Беринговом море.