Страница 20 из 58
Воззвания широко распространялись участниками организации в царских войсках, находившихся в Польше. Офицерам их чаще всего рассылали по почте. Солдаты же находили воззвания в казармах и около полевых кухонь, в конюшнях и артиллерийских парках, под брезентом двигающихся по дорогам фургонов и даже в карманах на минуту оставленных шинелей. Некоторые из нижних чинов несли обнаруженные воззвания начальству и получали, как было установлено специально изданными секретными приказами, сначала по рублю, а позже по пятьдесят копеек за штуку. Многие же, найдя воззвание, отдавали его грамотным сослуживцам, которые читали вслух.
Воззвания, хотя и медленно, просвещали солдат, объясняли им существующее положение и тем содействовали подготовке восстания. Впрочем, кроме темноты и политической инертности солдатских и народных масс, были на пути восстания и другие препятствия.
В Варшавском городском комитете партии красных, где Домбровский выступал в качестве представителя офицерской организации, он сотрудничал, как уже упоминалось, с И. Хмеленским и С. Матушевичем. Оба они, особенно первый, были людьми радикальных убеждений и горячими сторонниками курса на подготовку восстания, что обеспечивало полное единство взглядов внутри городского комитета, а следовательно, и единство действий его членов. Но наряду с городским комитетом, развертывавшим работу в основном среди рабочих, ремесленников и городской бедноты, в Варшаве существовало еще несколько конспиративных организаций. Самую значительную из них возглавлял студенческий комитет, активно участвовавший в манифестациях 1861 года, но в вопросе о вооруженном восстании занимавший колеблющуюся позицию. Руководящие деятели студенческой организации были склонны к компромиссам с противниками восстания, а некоторые, в частности К. Маевский, были тесно связаны с руководством партия белых. Все это Домбровскому и его соратникам по городскому комитету пришлось тщательно взвешивать, когда весной 1862 года началась острая политическая борьба в связи с попытками объединения всех активно действующих в Варшаве конспиративных организаций в единое целое.
Объединительные тенденции диктовались самим ходом событий. Однако, понимая необходимость единства и начиная переговоры об этом с городским комитетом, студенческие вожаки не собирались отказываться от своих взглядов и тактики. Они собирались сохранить организационную обособленность и требовали введения в Центральный национальный комитет партии красных по крайней мере одного или двух своих представителей. Войдя в ЦНК, В. Даниловский и В. Марчевский стали всячески тормозить подготовку восстания. Что же касается Маевского, то он направлял их действия из-за кулис.
Оставаясь одним из вожаков конспирации, Маевский вступил в переговоры со ставленником царизма маркизом Велёпольским — начальником гражданского управления в Царстве Польском и собирался, если не удастся овладеть ЦНК изнутри, выдать наиболее активных деятелей полиции. Предательские планы Маевского провалились, а от мести подпольщиков его спас арест, который не без помощи Велёпольского подоспел как раз в тот момент, когда это было нужно предателю. Бронислав Шварце называл Маевского «одним из отвратительнейших польских ренегатов XIX века», для которого характерными чертами были «рафинированная измена и холодный, бессердечный расчет».
Будучи убежденным сторонником восстания и обладая большими познаниями в военном деле, Домбровский с момента прибытия в Варшаву все серьезнее задумывался над тем, как обеспечить успех первых действий повстанцев, особенно важных в условиях наводненной войсками Польши. Постепенно у него начал складываться план, учитывающий специфику и реальную силу имеющихся конспиративных организаций, базировавшийся на всей совокупности собранных сведений о важнейших объектах атаки. Настал момент, когда Домбровский счел возможным поделиться своими соображениями с наиболее близкими и надежными из единомышленников: с Потебней, Хмеленским, Матушевичем. Собираясь вместе либо у Хмеленского в Саксонской гостинице, либо у перебравшегося на Налевки Домбровского, друзья снова и снова возвращались к плану, тщательно выверяя каждую его деталь. По мере отработки отдельных звеньев плана городской комитет и прежде всего сам Домбровский начинали подготовку к его осуществлению.
Царизм имел в Польше около 100 тысяч войск, из которых примерно 15 тысяч находились в Варшаве и ее предместьях. Наличие революционной организации в войсках несколько ослабляло эту огромную силу, но сломить ее можно было только вовлечением в восстание широких народных масс. Понимая это, Домбровский и его товарищи рассчитывали, что им удастся поднять сначала трудящиеся слои населения Варшавы и других городов, а затем и многочисленное крестьянство. Но претив регулярных войск, вооруженных ружьями и пушками, не пойдешь с голыми руками. Захватить оружие и раздать его восставшим в этом, несомненно, заключалась первая и важнейшая задача начального этапа восстания.
План Домбровского опирался на тесное взаимодействие двух основных реальных сил конспирация — Варшавской городской организации и организации русских офицеров в Польше. В Варшаве обе эти организации располагали наиболее компактными и многочисленными группами, В то же время Варшава являлась важнейшим экономическим и политическим центром, захват которого имел огромное стратегическое значение. Поэтому план ориентировался прежде всего на активные действия в Варшаве и ее окрестностях, хотя в этом районе было сконцентрировано много царских войск.
Намечались два важнейших объекта для атаки: Варшавская цитадель, находившаяся на берегу Вислы в северо-восточной части города, и расположенная в сорока верстах от Варшавы крепость Мэдлин. Овладев этими укрепленными пунктами, повстанцы получили бы около 100 тысяч ружей (в том числе 30 тысяч в Варшаве) и боеприпасы к ним, а также создали бы прочную базу для дальнейших действий. Захват Модлина и Варшавской цитадели предполагалось осуществить путем внезапного нападения извне (его должны были подготовить отряды, состоявшие преимущественно из членов городской организации) в сочетании с ударами изнутри силой боевых групп, созданных армейскими революционерами. Кроме этого, военная организация должна была в первый момент снабдить оружием хотя бы часть повстанцев и попытаться нейтрализовать царские войска, собранные в Повонзковском военном лагере под Варшавой. Предполагалось, что некоторые распропагандированные подразделения присоединятся к восстанию, а всех остальных можно будет с помощью фальсифицированного приказа поднять по тревоге и увести подальше от Варшавы.
Успех дела был немыслим без соблюдения строжайшей тайны в подготовительный период. Поэтому о плане в целом знали единицы из числа самых активных деятелей подполья, а остальные знали лишь то, что их непосредственно касалось. Имея широчайшие связи в конспиративных кругах, Домбровский мог убедиться, что участники городской и военной организаций горячо одобряют любые практические шаги, связанные с подготовкой к вооруженному выступлению. Это позволяло городскому комитету в течение весенних месяцев 1862 года исподволь, но тем не менее весьма энергично вести подготовку к восстанию так, чтобы его начальный этап развертывался в соответствии с планом Домбровского.
Первоначально вооруженное выступление намечалось на август 1862 года. Существенные изменения обстановки в мае и особенно в июне 1862 года ставили августовский срок под сомнение. Царизм переходил в контрнаступление. Провокационные пожары и аресты в Петербурге, провалы в некоторых звеньях военной организации, начавшиеся аресты среди варшавских рабочих, участвовавших в конспирации, ослабляли революционный лагерь. Вызывал опасение и курс царизма на примирение с польскими имущими классами. Этот курс мог вызвать усиление противоречий внутри конспираторов и переход в лагерь противников восстания многих из тех, кто занимал колеблющуюся позицию. Все это, а также многое другое наводило Домбровского на мысль, что откладывать выступление нельзя.