Рыцарь из ниоткуда

Он вздохнул и пошел на посадку.

Глава 5

Развлечения и открытия

Фейерверк рассыпался в ночи мириадами разноцветных огней – одни тут же гасли, взрываясь снопами молниеносных искр, другие медленно чертили сложные кривые, вспыхивали загадочными фигурами, превращались в призрачные парусники, разноцветных чешуйчатых драконов, сложнейшие орнаменты. На кронах деревьев внизу играли тени, ежесекундно менявшие направление и цвет. Сварог смотрел, не в силах оторваться. На широких перилах галереи рядом с его локтем стоял высокий бокал – он моментально наполнялся вином, сам собой, стоило его осушить. В ярко освещенном зале за его спиной играла музыка; аллеи внизу, насколько хватало взгляда, светились рядами разноцветных лампочек, свободно плававших в воздухе над дорожками, лужайками, лестницами и прудами, скопищем светлячков отражавшихся в темной воде.

Он был спокоен и безмятежен. Он никуда не спешил, никому ничего не был должен, свободен от каких бы то ни было обязанностей и дел. Такого с ним давненько не случалось, и оставалось лишь с полным на то правом тихо блаженствовать. И, честно говоря, чтобы достойно завершить вечер, оставалось снять сговорчивую ляльку, с чем не было никаких проблем. Вполне естественный ход мыслей, свойственный и десантному майору, и придворному графу…

Прелестниц здесь хватало. А прочно устоявшейся моды, похоже, не имелось. Сварог видел красоток в невероятно пышных, громоздких и затейливых нарядах, которые непонятно как и снимать. Видел красоток в отчаянно коротких и открытых платьях. Мужчины тоже блистали разнообразием фасонов. Многие из костюмов, он уже понял, были маскарадными нарядами минувших эпох – но не знал которые, все были для него одинаково экзотичными. Зато стиль галантного обхождения ничем особенным не отличался, и не было нужды переучиваться заново – несколько раз быстроглазые красавицы делали Сварогу вполне недвусмысленные намеки, но он не спешил в здешние блудуары, хотел набраться впечатлений елико возможно больше.

Он допил вино, полюбовался, как искрящаяся пузырьками зеленоватая влага, возникая из ниоткуда, наполняет бокал, поднимаясь к сине-красному ободку на кромке, выполненному тончайшей, как крылья бабочки, мозаикой. Поставил бокал на перила, взглянул вверх.

Юпитер висел в ночном небе, огромный, ало-полосатый. Казалось, до него можно дотронуться, Сварога так и подмывало протянуть руку, но он боялся, что кто-нибудь заметит. По обе стороны алого гиганта выстроился десяток спутников – желтых, белых и зеленых, и самый маленький был размером с привычную Сварогу луну на земном небе.

Над темными кронами вспыхнули исполинские снежинки, переливаясь зеленым, фиолетовым, золотым.

– Интересно, внизу сейчас что-то из всего этого видно? – спросил Сварог соседа.

Сосед, мужчина средних лет с длинным меланхоличным лицом, уже довольно долго стоял на галерее поодаль от Сварога, не навязываясь в собеседники и не пытаясь обратить на себя внимание, – просто убивал время на свой лад, задумчиво глядя вниз. Возможно, это был чиновник королевской канцелярии, отдыхавший от дел. Возможно, поэт, рождавший очередной шедевр. Сварог пожил достаточно, чтобы убедиться: хороший поэт – это не обязательно бледный юнец с горящим взором и буйными кудрями, а хороший полковник – вовсе не обязательно двухметровый верзила с физиономией дебила.

– Снизу все прекрасно видно, – сказал сосед, ничуть не удивившись, столь непринужденно, словно охотно поддерживал давно начавшийся разговор. – Если небо безоблачное, зрелище получится впечатляющее. К сожалению.

– Почему – к сожалению?

– Все было бы гораздо проще, окажись там, внизу, полные дикари, считавшие бы нас богами. К сожалению, они цивилизованы настолько, что не верят в нашу божественную природу и умеют завидовать. А зависть, о которой известно, что утолить ее ни за что не удастся, – чрезвычайно опасное чувство. Зависть разжигает изобретательность. Тот, кто не опасен сегодня, может стать опасным через век, через тысячелетие… Вы еще многого не усвоили, граф Гэйр.

– Вы меня знаете?

– Кто другой будет задавать вопросы, моментально изобличая себя, как новичка? Вам следовало бы держаться осмотрительнее. – Он улыбнулся уголком рта. – Я вовсе за вами не слежу. Когда вы сюда вышли, я уже здесь стоял, не обратили внимания? Позвольте представиться: лорд Гаудин, герцог Фергал, надворный советник. Заведую департаментом одной из канцелярий.

– И чем занимаетесь?

– Как и любая бюрократическая контора, сохранением равновесия. Все государственные учреждения, сколько их ни есть и чем бы они ни ведали, стоят на страже равновесия. Ну а детали вас, человека непривычного, утомят, да и к чему они молодому придворному кавалеру, имеющему доступ за Бриллиантовых Пикинеров? Кстати, вы не подумывали о службе?

– Признаться, как-то не думал. Не успел освоиться…

– Резонно. Однако рано или поздно вам надоест вся эта суета. – Он вяло повел рукой. – Конечно, многие, точнее будет сказать, подавляющее большинство, так и проводят жизнь в веселых забавах, но у вас не может быть привычки к праздности, воспитанной с детства. Вы не родились ларом, а это делает вас другим…

– Я берусь только за то, о чем знаю все наперед, – сказал Сварог.

Вся его сознательная жизнь в том и заключалась, что его швыряли в бой, задурманив мозги высокой болтовней, ничего общего не имевшей с реальным положением дел. И он решил, что с него хватит. Если уж предоставляется выбор.

– О, я и не собираюсь втягивать вас во что-то без вашего ведома.

– Я не имел в виду…

– Имели, – мягко сказал Гаудин. – Конечно же имели. Любой здравомыслящий человек на вашем месте опасался бы, что его во что-то втянут. Вам и надлежит быть осторожным.

– Мне что-нибудь грозит?

– Не знаю. Но очень хотел бы узнать. – Гаудин задумчиво поиграл висевшей на груди черной полумаской. – Причем узнать до того, как вы угодите в неприятности.

– Как называется ваш департамент? – спросил вдруг Сварог.

– Скучно, – сказал Гаудин. – Исследовательский департамент канцелярии земных дел. Восьмой департамент.

– Ну да, – кивнул Сварог. – Я, как вы изволили подметить, в здешних делах неопытен, но там, откуда я пришел, за такими скучными и безобидными названиями обычно и пряталось…

– Это лишний раз доказывает, что бюрократия ужасно консервативна и иные традиции вечны, как небеса…

– Значит, я угадал.

– Угадали. Если хотите, считайте мою скучную контору тайной полицией. Если и ошибетесь, не во многом. Или вас отпугивает название и вы предпочитаете более благородное?

– Нет уж, хватит, – сказал Сварог. – Не гожусь.

– Даже не узнав, о чем идет речь?

– Боюсь, везде одинаково. За вход берут золотой, а за выход – десять. Интересно, при отказе у вас принято мягонько пугать?

– Помилуйте, – широко улыбнулся Гаудин. – Ну разве я осмелюсь пугать придворного, к которому проявляет интерес императрица? Кроме того, принуждение страхом – негодный метод. Мы же маги, не забывайте. Здесь любые попытки давления обернулись бы нескончаемым поединком, незримым и безмолвным… Да вы сами ко мне придете. Слишком много загадочного в обстоятельствах вашего появления, чтобы не последовало продолжения… Я могу просто-напросто откланяться и уйти. Вас это устроит?

– Нет…

– Вот видите. Логика событий заставляет вас искать друзей, способных многое объяснить и от многого защитить. К сожалению, последний граф Гэйр придерживался других взглядов. Он любил действовать в одиночку. Все делал один…

– Что именно?

Гаудин тихо, серьезно сказал:

– Граф Гэйр вбил себе в голову, что способен в одиночку бороться с дьяволом.

Сварог ошеломленно воззрился на него:

– Вы что, хотите сказать, что в самом деле…

Гаудин, в свою очередь, уставился на него столь же удивленно:

– А в ваше время сомневались в существовании дьявола?!

– Только этого мне не хватало, – сказал Сварог. – Черт…