Страница 56 из 60
21. Но возвратимся к тому, с чего начали.
Евномий. Потому Единородный, что, от Единого быв рожден и создан, стал совершеннейшим служителем.
Василий. Если назван Он Единородным не потому, что родился один, но потому, что от Единого [Отца], и если быть созданным и быть рожденным, по-твоему, одно и то же, то отчего же не называешь Его и единосозданным, – ты, который так необдуманно мыслишь и высказываешься? А между людьми, по вашему умствованию, кажется, и ни одного нет единородного, так как все родятся от совокупления супружеского. Тогда и Сарра не была матерью единородного сына, так как родила его не одна, а с Авраамом. И ежели ваше мнение превозможет, то надо будет всем людям переучиваться, чтобы убедиться, что имя сие означает не ту единственность, в соответствии с которой у единородного нет братьев, а то сиротство, по которому не имеет он даже одного из родителей.
Тогда и тварь, если иметь такое заблуждение относительно понятия единородности, в своем достоинстве должна быть ниже Слова Божьего, так как она не успела, подобно Ему, быть единородной, поскольку в творении совокупно с Отцом действовал уже и Сын [550]. Впрочем, и этого они не допускают, потому что называют Его совершеннейшим служителем. В самом деле, не от одного [551] ли и тварь, по вашему учению, получила бытие, когда вы прилагаете Бога Слово к Отцу только как некоторое бездушное орудие? Иначе скажет кто-нибудь, что и кораблестроитель не один сделал корабль, потому что при строении пользовался орудиями. Таким образом, единородна будет и тварь, и части ее, то есть не только невидимые силы, но и чувственные тела, и между ними даже самые низкие, как-то: и скнипы [552], и саранча, и лягушки. Ибо Тойрече, и быша (Пс. 148:5). В каком же служителе может нуждаться Тот, Кто все зиждет единой волей, так что вместе с Его хотением осуществляется тварь? Но и по нашему учению все через
Сына: как же это? Так, что воля Божия, устремляясь, как бы из некоего источника, от первой Причины через Свой Образ – Слово Божие, исходит в действование. А Евномий Единородного Сына назвал служителем, как будто в этом для Него великое достоинство, чтобы быть благоспособным к служебному исполнению повелений! Но если слава Его состоит не в том, чтобы быть Богом совершенным, а в том, чтобы быть исправным служителем, то чем будет Он отличаться от служебных духов (см. Евр. 1:14), неукоризненно совершающих дело служения? Для того же самого связал он понятия рожден и создан, чтобы и сим показать, что нет никакого различия между Сыном и созданием.
22. Но стоит внимания выслушать совет его.
Евномий. Слыша наименование Отца и Сына, не должно представлять себе рождение Сына человеческим и, делая умозаключение по аналогии [553] от рождений у людей, приписывать Богу по именам, означающим сообщимость и [соответствующие человеческие] страсти.
Василий. Совет его тот, что не должно представлять себе в Сыне и Отце подобия по сущности. Ибо к сему клонится его отрицание сообщимости, будто бы сущность Отца не сообщима с сущностью Единородного. Для сего и те строгие разграничения имен, которых множество мы миновали, потому что не все те имена, которые имеют одинаковое произношение, имеют и одинаковое значение, для сего, говорю, те разграничения, чтобы ради называемых отцами на земле отринуто было, что Бог есть Отец Сына.
А я рассуждаю, что хотя и многое отделяет христианство от языческого заблуждения и иудейского неведения, однако же в благовестии нашего спасения нет догмата важнее веры в Отца и Сына. Ибо в том, что Бог есть Творец и Зиждитель, согласны с нами и все когда-либо по заблуждению отпавшие от нас. Но того, который объявляет, что Отец лжеименен, что Сын не более как голое наименование, который думает, что нет различия, исповедовать ли Отца или Творца и сказать ли «Сын» или «произведение», куда мы определим? К какой части будет он у нас причислен? К иудеям ли, или к эллинам[554] Конечно же, к христианам и сам себя не причтет тот, кто силы благочестия его – как бы некоего отличительного признака служения нашего – отвергся. Ибо не в Создателя и творение уверовали мы, но в Отца и Сына запечатлелись благодатью Крещения. Посему кто осмеливается отметать сии изречения, тот вместе с этим уничтожает всю силу Евангелия, проповедуя Отца не родившего и Сына не рожденного.
Но я говорю это, рассуждает он, отклоняя понятие страсти, которое производится словом «Отец». А я полагаю, что тому, кто вознамерился быть благочестивым, надлежало в сих словах отринуть несообразный смысл, если бы он действительно в них был, а не отметать вместе с этим целого изречения и под предлогом неприличного не отбрасывать и того, что в нем полезно; напротив же того, в учениях о Боге должно блюстись от низких и плотских понятий, рождение понимать прилично святости и бесстрастию Божию, не касаться образа, каким родил Бог, как неизреченного и недомыслимого, но наименованием рождения возводиться к понятию подобия по сущности. Между тем человеку наблюдательному ясно видно, что и сии имена, то есть «отец» и «сын», собственно и первоначально не дают понятия о телесных страстях, но, сами в себе взятые, показывают одно взаимное отношение. Ибо тот отец, кто дал другому начало бытия по естеству, подобному своему, а сын – кто получил начало бытия от другого через рождение.
23. Посему когда слышим, что отец – человек, тогда получаем вместе и понятие о страсти, а когда слышим, что Бог – Отец, тогда восходим помышлениями к бесстрастной причине. Евномий же, привыкнув к тому, что именование сие прилагается к страстной природе, отрицает как невозможное то, что превышает возможности постижения его собственного рассудка. Ибо не следовало, обращая внимание на страстное состояние существ тленных, терять веру в бесстрастие Божие, и с природой скоротечной и подверженной бесчисленным переменам согласовывать сущность неизменяемую и чуждую превратностей. Если же смертные живые существа рождают по страсти, то не надлежало так думать и о Боге, но от сего более восходить к истине, и из того, что так рождают тленные, надлежало заключить, что Нетленный рождает противоположным сему образом.
Господь наш побуждал нас взывать к Богу Отцу и Сам обращался к Нему
И сего не может сказать Евномий, что мы по злоупотреблению прилагаем к Богу те именования, которые в собственном смысле и первоначально составлены для людей. Ибо Господь наш Иисус Христос, возводя нас к Началу всего и к истинной Причине сущего, говорит: вы же не зовите отца себе на земли: един бо есть Отец ваш Небесный (ср. Мф. 23:9). Итак, почему же Евномий требует, чтобы мы отвергли, как указывающие преимущественно на плотские страсти, те выражения, которые Господь, как приличные Божию бесстрастию, переносит от людей к Богу? Если же Бог и тварей Отцом называется, сие нимало не опровергает нашего учения. Ибо Родивый капли росныя, по слову Иова (38:28), родил не одинаковым образом и капли, и Сына. Или если осмелятся сказать, что и сущность росы в том же смысле называется сыном, то освободят нас от всякого с ними разговора, как простершие хулу до очевиднейшего бесстыдства.
550
С чем были согласны и ариане (и евномиане в том числе), считавшие творение мира главным делом, для которого был рожден (сотворен) Сын. – Ред.
551
В ТСО: «единого». – Ред.
552
Древоточцы, или просто черви. – Ред.
553
В ТСО: «наведение». – Ред.
554
В ТСО: «к язычникам». Ср.: Свт. Василий Великий. Беседа 24, 1; Письмо 210, 3–5. — Ред.