Сломанные ангелы

О-опа…

Проблема в том, что медики не могли определить степень повреждения на основе останков с достаточной точностью. К счастью для их бухгалтерии, после изобретения корковой памяти появилась возможность не только персонифицировать отдельные тела, но также оценить степень пригодности солдатских душ к дальнейшей службе.

«Черный ящик» человеческого мозга помещался внутри позвоночника в месте, наиболее безопасном со всех точек зрения, – под основанием черепа. Располагающиеся вокруг кости являлись хорошей защитой сами по себе, а на случай, когда не дает результата старая добрая эволюционная инженерия, носитель корковой памяти изготавливался из материала, стойкого к воздействию поражающих факторов. Вам оставалось отчистить цилиндр песком, протереть, поместить прямо в генератор виртуального окружения и затем – нырнуть в эту среду самому. Весь комплект необходимого оборудования легко помещался в объемистую сумку.

Я вошел в превосходно исполненную деревянную дверь.

На дверной медной табличке значился гравированный код из восьми цифр и имя: Дэн Цзяо Юн. Я нажал дверную ручку. Дверь беззвучно открылась внутрь, и я оказался в по-больничному стерильном пространстве с огромным, державшим всю композицию деревянным столом. У одной из его сторон располагалась пара кресел, обитых горчичного цвета тканью и обращенных к камину, в котором потрескивал огонь. В дальней стене было две двери, по идее, обозначавшие кухню и спальню.

Он сидел за столом, обхватив голову обеими руками. По-видимому, не слышал, как я открывал дверь. Машина запустила его код за несколько секунд до моего входа, так что он получил пару минут форы и успел пережить шок прибытия в виртуальный мир, осознав то, чем теперь стал. Фактически здесь было место его упокоения.

Я негромко кашлянул:

– Добрый вечер, Дэн.

Он поднял голову и уронил руки на стол, увидев меня. Слова сами вырвались из его груди:

– Мы пришли обычной группой, и задание казалось пустячным. Но там ждала засада! Передайте Хэнду: его информаторы облажались. Лучше бы они… – его голос дрогнул, глаза расширились. Он меня узнал.

– Да.

Он резко подтянул ноги:

– Черт… Кто ты?

– Это не важно. Видишь ли…

Поздно. Дэн уже поднялся с места и, огибая стол, направлялся ко мне. Глаза его горели яростью. Я немного отступил:

– Послушай, нет причины…

Сократив дистанцию, он сделал выпад. Удар в колени и кулаком на уровне пояса. Я блокировал, перехватил руку и сделал бросок. Едва коснувшись пола, Дэн снова попытался ударить. Оберегая лицо, я качнулся назад. Легко встав на ноги, он вновь пошел в атаку.

Я шагнул ему навстречу, отбил блоком удар сверху, затем ударил «бабочкой» и тут же ступней и локтем, роняя противника на пол. В момент удара он издал короткий стон и рухнул вторично. Одна рука так и осталась под телом. Я немедленно пошел вниз, приземлившись ему на спину, захватил кисть свободной руки и выкрутил на болевой до скрипа в сухожилиях.

– Ладно, хватит. Это же гребаная виртуалка… Нужно щелкнуть выключателем, и все… Так не заработаешь звезду «Героя Мандрагоры», – замешательство быстро перешло в напряженность. – Кстати, тебя и пытать невозможно: для этого необходимо иметь горло. Просто не знаю, что за программу в тебя вложили. Какая-то запутанная, нелогичная, работает медленно. Ответ я получу все равно, здесь или в другом месте. Повторяю еше раз: Дэн, это единственный шанс. Второго точно не будет.

– Или что?

Браво. Почти на «отлично». Впрочем, бравада построена на очень зыбкой основе. Дважды он готовился к неизбежному, и дважды этого не случилось. Страх сидел у него внутри. Но огонь понемногу разгорался. Крошечный, едва заметный огонь.

Я недоуменно поднял плечи:

– Или я тебя не выключу, а оставлю здесь.

– Что?

– Оставлю здесь. Мы находимся в центре Пустых Земель, на заброшенных раскопках. Не знаю, есть ли у них название. И никого как минимум на тысячу километров в любом направлении. Я оставлю тебя болтаться в виртуалке. Похороненным заживо.

Он растерянно заморгал, пытаясь проанализировать услышанное. Я снова склонился вперед:

– Ты запущен на компьютере из комплекта для обнаружения и поиска после катастрофы. Комплект полевой и способен работать на полном автономе. Долго, дней сто. В виртуальном времени это сотни лет твоего полного одиночества. Причем время покажется чертовски реальным: будешь сидеть и смотреть, как «растет» пшеница. Если она вообще растет. Ты не будешь испытывать ни голода, ни жажды. Но ставлю что угодно: сойдешь с ума, не пройдет и столетия, – я сел в кресло поглубже. Пусть почувствует перспективу. – Есть другой вариант: ответить на вопросы. Предложение все еще в силе. Что решаем?

Молчание. В этот раз совсем иного рода. Я дал ему минуту, потом пожал плечами и встал:

– Шанс был.

Я был почти у двери, когда он сломался.

– Ладно! – словно порвалась струна. – Ладно, все получишь. Он твой, – я замер, потом взялся за дверную ручку. Голос взорвался:

– Я же сказал, он твой! Хэнд. Матиас Хэнд. Этот человек… это он послал нас, гребаный идиот… Я все скажу.

Хэнд. Это же имя Дэн выкрикнул вначале. Можно не сомневаться: он в самом деле заговорил. Я медленно вернулся к столу:

– Хэнд?

Он торопливо закивал.

– Матиас Хэнд?

Дэн посмотрел на меня, и лицо его как-то странно дернулось:

– Ты сдержишь слово?

– Как и обещал. Отправлю твой стек в «Мандрагору» прямо сейчас. Хэнд, говоришь. Увидим, каков этот Хэнд.

– Матиас Хэнд, департамент по развитию.

– Он работал именно с тобой?

– Не совсем так. Все тактические группы обязаны докладывать шефу службы безопасности. Но обстановка военная, и у него в подчинении оказалось семьдесят пять тактических единиц. Нас переподчинили Хэнду из Развития.

– Зачем?

– Откуда мне знать?

– Подумай. Инициатива шла от Хэнда? Или политика фирмы?

Он замялся:

– Говорили, от Хэнда.

– Он давно в «Мандрагоре»?

– Я не знаю, – он взглянул на меня и заметил реакцию. – Ни хрена не знаю. Хэнд работал до меня.

– Репутация?

– Крутой. Лучше не связываться.

– Да, ни с Хэндом, ни с другими начальниками – выше уровня отдела. Все они крутые, засранцы. Скажи еще что-нибудь, что я не знаю.

– Еще вот что. Два года назад какой-то менеджер проекта из отделения разработчиков подвел Хэнда под разборку на высшем уровне – за нарушение корпоративной этики.

– Чего-чего, «корпоративной»?

– Тебе смешно. В «Мандрагоре» за такое стирают, на хрен, в порошок. Если докажут.

– Этого не случилось. Дэн помотал головой.

– Хэнд убедил совет по политике, и никто не знает как. А две недели спустя того менеджера нашли на заднем сиденье такси, мертвого. Говорили, его словно взорвало изнутри. По слухам, Хэнд был связан с братством «Карефоур» на Латимере. Вся эта хрень насчет вуду…

– Хрень насчет вуду, – как эхо повторил я, внутренне не столь безучастный, как могло показаться.

Как бы то ни было, религия – это религия. Как ни крути. Слова принадлежали Квел, а предубеждения относительно загробной жизни ясно говорили о неспособности нормально прожить эту. Кстати, с братством «Карефоур» я связывал самые отвратительные безобразия, с которыми когда-либо приходилось сталкиваться. Здесь я должен упомянуть среди прочих якудза с Харлана, религиозную полицию на Шарье и, наконец, сам корпус Посланников.

Если Матиас Хэнд связан с «Карефоур», его роль в «Мандрагоре» значительно серьезнее, чем обеспечение безопасности развития.

– Итак, что можешь добавить к портрету, кроме хрени насчет вуду?

Дэн пожал плечами:

– Он умен. Незадолго до войны Развитие влезло во множество правительственных контрактов. Эти работы почти не занимали высшее руководство. Говорят, Хэнд сказал политическому совету, что через год добьется места в Картеле. И никто не засмеялся.

– Да-а… Достаточно опасная карьера, имея в виду перспективу украсить салон такси своими кишками. Думаю, нам следу…