Страница 82 из 85
15 сентября 1931 года начальник военной разведки Квантунской армии полковник Доихара лично информирует в Токио свое и капитана Накамуры «оскорбленное» руководство о текущей ситуации и получает инструкции.
А в ночь с 18 на 19 сентября на Южно-Маньчжурской железной дороге (ЮМЖД) вблизи Мукдена прогремел взрыв. Позднее японцы все свалили на якобы китайских солдат, но чего уж там было им открещиваться!
История умалчивает, далеко ли место взрыва отстояло от «виадука Чжан Цзо-линя», но политически японцы просто повторили историю с генералом. Однако заминать ничего на этот раз не стали. Не для того все затевалось. В ту же ночь японские войска заняли Мукден, затем Аньдун, Чанчунь и Ньючжуан. Вся зона ЮМЖД была взята под контроль за 18 часов.
Началась оккупация Маньчжурии и Китая. И ей на долгие годы предстояло стать уже перманентной. Был сдан в архив и «договор девяти держав» по Китаю.
К агрессивной активности Японию подталкивал и мировой экономический кризис. Стоимость продукции японской промышленности упала с 7,4 миллиарда иен в 1929 году до 5 миллиардов иен в 1931-м. Половина тяжелой и добывающей промышленности бездействовала. Безработных насчитывалось до 3 миллионов человек.
Социальные тайфуны тогда проносились не над одной только Японией. Летом 1932 года губернатор (!) Миннесоты Олсон публично заявлял представителю Вашингтона: «Скажите им там, в столице, что Олсон больше не берет в национальную гвардию никого, кто не красный! Миннесота — левый штат».
Так что война была бы очень кстати не только для Японии.
Но ни одна другая крупная капиталистическая страна мира не могла тогда решать свои внутренние проблемы за счет крупной внешней войны. .
Ни одна, кроме Японии.
Для большой войны в Европе нужен был серьезный базис. И его мог дать только советско-германский конфликт. Но к середине 30-х годов Германия лишь начинала обрастать бранной сталью и броней...
Америка могла воевать только вдали от своей территории, но в Европе войны пока быть не могло...
Война в Азии? С кем? Пожалуй, только с Японией... Но и эту войну надо было серьезно подготовить. Янки ее и готовили в уже привычной для них манере — непрямыми действиями, как учил англосаксов их военный теоретик капитан Лиддел Гарт.
За сорок восемь часов до вторжения японцев в Маньчжурию государственного секретаря США Генри Стимсона посетил японский посол Кацуи Дебучи. Если верить мемуарам Стимсона, они много говорили о взаимных дружественных чувствах, и не более того... После того как собеседники «выразили друг другу удовлетворение настоящим положением вещей», Дебучи отбыл...
А через двое суток началось японское вторжение...
Стимсон — как любой высокопоставленный янки, самоуверенный до саморазоблачения — проговаривался: «Маньчжурия фактически и юридически была частью Китая. Но японцы проявляли к Маньчжурии такой интерес, исторический, политический, такое чувство (н-да. — С.К.) и в этом были подкреплены такими исключительными правами и притязаниями, что конфликт между этими притязаниями и суверенитетом Китая практически стал неизбежным».
Итак, госсекретарь США — достойный наследник Куинси и Сьюарда — был искренне уверен, что достаточно очень сильно хотеть чужого, чтобы иметь право взять это чужое...
Логика и философия бандита, но кем иным были янки во внешней своей политике на протяжении всей своей истории? И их далеко не всегда беспокоило — есть ли у их «притязаний» хоть какое-то политическое или моральное обоснование. Вот и тут Стимсон и его шеф президент Гувер поощряли Японию постольку, поскольку таким образом продвигали к войне и сами Соединенные Штаты...
Да, ту серьезную войну, которая была нужна элите Соединенных Штатов, могла тогда начать только Япония. И — только в Китае.
Япония и вступила первой на этот заманчивый для элиты, но очень уж неверный путь... Агрессия в Китае расширялась, и расширялась успешно... Чан Кай-ши записал в дневнике:
«Карликовые разбойники воспользовались беспорядками, внутренним расколом и напали на наши северо-восточные провинции...»
И стандартными определениями для японцев у китайцев по-прежнему были «карлики», «карликовые дьяволы»... Говорили о «Квантунской армии карликов».
Но не только ловкий Давид побеждал гиганта Голиафа. Японцы тоже били китайские войска. И эффект от их побед был далеко не карликовым.
В сентябре того же кризисного 1931 года концерн «Мицубиси» впервые начал производство тяжелых бомбардировщиков, причем — уже из японского алюминия.
29 февраля 1932 года в Мукдене собралось (впрочем, точнее — было собрано японцами) «всеманьчжурское совещание», которое 3 марта избрало бывшего императора Китая Пу И «регентом» нового маньчжурского государства» — марионеточного Маньчжоу-Го. Соответственно, японский штык уже начинал подпирать не только КВЖД, но и — в возможной перспективе — советскую «Амурскую дугу» и Монголию.
Еще до начала событий в Маньчжурии, весной 1931 года, через Москву в Токио возвращался генерал Харада. В русской столице он встречался с послом Хиротой и военным атташе Касахарой.
— Как Европа? Будет ли она поддерживать Китай против нас? — поинтересовался у гостя посол.
— Нет! — ответил Харада и в свою очередь спросил:
— А будут ли поддерживать Китай Советы?
— Они бы и рады, — не сдержал улыбки Хирота, — но в такой поддержке не видят нужды прежде всего сами китайцы...
И тут же поправился:
— Если они, конечно, не красные...
— Так что же мне передать начальнику Генерального штаба?
— Передайте ему, что надо проводить решительную политику против Советской России и быть готовыми в любой момент начать войну с целью захвата Восточной Сибири...
Харада перевел взгляд на генерала Касахару, и тот молча кивнул коротко остриженной головой.
Но до этого на деле не доходило... Лига наций ведь отдавала Северный Китай Японии, рассчитывая как раз на «сибирское» продолжение, но японцы в глубине души не могли не признавать, что ушли из Сибири отнюдь не потому, что этого хотели. А ведь русские с тех пор стали намного сильнее — ОКДВА у них тогда не было...
Поэтому пока все ограничивалось нахальством в пределах КВЖД — японцы и войска Пу И все чаще передвигались по КВЖД, не оплачивая проезд. Движение по дороге все чаще срывалось.
Весной 1933 года мы предложили продать КВЖД Японии за 250 миллионов золотых рублей. Цена более чем сходная, однако японцы рассчитывали получить дорогу даром. Лишь через два года они выплатили нам за КВЖД 140 миллионов иен плюс 30 миллионов иен компенсации увольняемым советским служащим.
Обидно было все это, но — что же делать... Давняя антирусская провокация Витте все еще отдавалась эхом в нашей дальневосточной политике, и ликвидировать повод к новым провокациям становилось не таким уж и малым делом.
Мы — крепли.
Японцы — осторожничали.
Владимир Коккинаки совершал сверхдальние перелеты, и в газетах писали: «Если надо, Коккинаки долетит до Нагасаки и покажет всем Араки, где у нас зимуют раки».
Араки был японским генералом, военным министром, кумиром «молодого офицерства» и не скрывал своих чувств по отношению к нам. От любви они были, надо сказать, очень далеки...
В декабре 1934 года Япония отказалась от Вашингтонского соглашения и потребовала уравнения своего флота с англосаксонскими. А в начале 1936 года она покинула новую Лондонскую конференцию, где ей в таком уравнении отказали.
Аракисты становились все активнее, хотя сам Араки в 1934 году ушел в отставку. Но причиной ее был не поворот Японии к мирному курсу, а свара между могучими «старыми» концернами и наглыми «новыми», с которыми был связан Араки.
В том же 1934 году 60 тысяч девушек из нищих крестьянских семей были проданы в дома терпимости.
На место Араки пришел генерал Хаяси, но вскоре пришлось уйти и ему. Причем — уйти по поводу трагикомическому: 12 августа 1935 года аракист подполковник Айдзава убил заместителя Хаяси по кадрам генерала Нагата. «Небывалый случай нарушения субординации» (офицер убивает генерала, а не наоборот) и вынудил Хаяси подать в отставку.