Рассказы из убежища

— Ну вот и хорошо, спасибо тебе от всего сердца!

Элен попрощалась и отправилась дальше. Минут через десять она подошла к другому домику и постучалась, хотя и не знала никого, кто там живет. Стоило ей открыть дверь, как она сразу же поняла, что в деньгах здесь не нуждаются: жившие здесь бедны не деньгами — они бедны счастьем.

Хозяйка встретила Элен хотя и приветливо, но нисколько не оживилась, глаза ее не заблестели, она казалась печальной.

Элен решила, что здесь надо бы задержаться подольше. «Может, я смогу чем-нибудь помочь этой женщине», — подумалось ей. И вправду, как только маленькая милая фея присела на одну из подушек, женщина стала рассказывать ей о своих бедах. Она говорила о дурном муже и о невоспитанных детях, обо всем, что ее огорчало. Элен слушала, иногда спрашивала о том о сем и старалась вникнуть во все ее горести. Когда наконец женщина кончила свой рассказ, обе они помолчали, а потом Элен сказала;

— Милая госпожа, сама я никогда не знала твоих несчастий, у меня нет опыта в подобных делах, и я совсем не знаю, чем могу помочь, но все же я хотела бы дать совет, которому и сама всегда следую, когда чувствую себя такой же одинокой и грустной, как ты. Выйди как-нибудь тихим, ясным утром, пройди через лес — ты знаешь, тот самый, за которым открывается большая вересковая пустошь. Пройди еще немного и сядь там где-нибудь прямо на землю. Посмотри на небо, окинь взглядом деревья — ты почувствуешь покой, и всякая печаль, от которой ты никак не могла избавиться, сразу исчезнет.

— Ах нет, милая фея! Твое средство поможет мне так же мало, как и глоток горячительного, которое я не раз уже пробовала.

— Попробуй все же хоть раз, — настаивала Элен. — Наедине с природой, я знаю, пройдут все печали. Ты успокоишься, станешь веселой и почувствуешь, что Бог тебя не оставил, как ты давно уже думаешь.

— Ну что ж, если тебе будет приятно, я так и сделаю.

— Хорошо, тогда я пойду дальше и навещу тебя на следующей неделе в это же время.

Элен заходила почти в каждый домик, и люди ей радовались. На исходе этого длинного дня она вернулась к себе с пустою корзинкой и с переполненным сердцем. Она видела, что и вправду прекрасно воспользовалась своими деньгами, гораздо лучше, чем если бы купила себе на них дорогие платья.

Теперь Элен часто выходила из дому с корзинкой в руке. Она надевала желтое платье в цветочек, большой бант украшал ее волосы. Она заходила то к одному, то к другому и вносила в каждый дом радость.

Вот и женщина, имевшая вволю денег и вволю горя, стала гораздо счастливее. Элен знала: ее средство всегда помогало!

За время этих посещений у Элен появилось много друзей и подруг, и это были не эльфы и феи, но обыкновенные люди. Они рассказывали ей о своей жизни. Элен обо многом узнала, и скоро уже умела на всякий вопрос найти подходящий ответ.

Но вот с деньгами она ошиблась в расчетах, и уже через год лишних денег совсем не осталось. Теперь ей только-только хватало на жизнь.

Но если кто-нибудь думает, что Элен огорчилась или что ей уже нечего было дарить, тот ошибается. Она продолжала делать подарки — не деньгами, а добрым советом и ласковым словом.

О да, Элен поняла, что если даже лишиться семьи и остаться совсем одной, то и тогда можно сделать свою жизнь прекрасной: как бы ты ни был беден, твои душевные богатства всегда будут доставлять людям радость.

Когда фея Элен, уже совсем старушка, скончалась, ее оплакивали так, как больше никого в мире. Но душа феи не умерла, и, когда люди засыпали, она нередко их навещала. Люди видели прекрасные сны и во сне получали в дар советы этой удивительной феи.

Рик

В четверть пятого я не торопясь шла по довольно тихой улице и как раз решила заглянуть в находившуюся неподалеку кондитерскую, когда из боковой улицы показались две оживленно болтавшие друг с другом девчонки, которые рука об руку шагали в том же направлении, что и я.

Всякому иной раз интересно и заманчиво подслушать болтовню двух девчонок — не только потому, что они хохочут из-за любого пустяка, но и потому, что их смех на редкость заразителен и любой человек, оказавшийся поблизости, невольно заулыбается.

Так и со мною. Идя позади обеих подружек, я поняла из их разговора, что они вели речь о покупке чего-нибудь сладенького на десять центов. Они возбужденно обсуждали, чего бы им купить на эти деньги, и уже заранее предвкушали, какая это будет вкуснятина. Подойдя к кондитерской, они стали выбирать пирожные уже на витрине, и, разглядев из-за их спин все эти прелести, я знала, что именно они выбрали, еще до того, как девочки вошли в лавку.

Внутри было не слишком много народу, и обе девчонки уже заняли место у стойки. Их выбор пал на два больших куска торта, которые они — надо же! — вынесли из лавки, так к ним и не притронувшись. Минуты не прошло, как меня обслужили, и я снова увидела их обеих. Они шли впереди и громко переговаривались.

На другом углу тоже была кондитерская, у окна которой стояла маленькая девочка и жадными глазами рассматривала сласти, выставленные на витрине.

Обе счастливые обладательницы пирожных остановились рядом с нею, чтобы тоже полюбоваться на выставленные в витрине сокровища, и вступили в разговор с этой бедной девочкой. Я подошла к углу, когда разговор уже был в самом разгаре, и поэтому ухватила его только на середине.

— Что, сильно проголодалась? — спрашивала одна из девчонок. — А хочешь пирожное?

Малышка кивнула.

— Ты что, Рик, с ума сошла? — воскликнула другая девчонка. — А ну-ка быстро клади в рот свой кусок. Если дашь его ей, больше ничего не получишь!

Рик ничего не ответила и нерешительно перевела взгляд с торта на девочку. Потом вдруг отдала ребенку свой торт и ласково сказала:

— Ешь, пожалуйста, я еще буду ужинать сегодня вечером!

И сразу же, не дожидаясь благодарности, обе девчонки исчезли. Я пошла дальше, и, когда проходила мимо малышки, уплетавшей торт, она мне сказала:

— Барышня, хотите кусочек попробовать? Мне его подарили!

Я поблагодарила и, улыбаясь, пошла дальше. Ну и кто, скажите мне, получил больше всего удовольствия? Рик, ее подружка или этот бедный ребенок?

Думаю, что все-таки Рик!

Йоке

Йоке стоит у открытого окна своей комнатки и глубоко вдыхает свежий вечерний воздух. Ей тепло, и воздух приятно овевает ее заплаканное лицо.

Она поднимает глаза все выше и выше, и вот перед ее взором только луна и звезды.

«Ох, — думает Йоке, — не могу больше, просто сил нет грустить. Паул меня оставил, и теперь я одна — кто знает, может быть, навсегда. Не могу больше, все из рук валится, одно знаю: я просто в отчаянии».

Пока Йоке смотрит в окно, на природу, с особенной красотой раскрывающуюся перед ней в этот вечер, она мало-помалу успокаивается. Пока следующие один за другим порывы ветра раскачивают деревья перед домом, пока небо постепенно темнеет и звезды скрываются за большими, толстыми облаками, похожими в бледном облачном свете на промокательную бумагу и принимающими всевозможные формы, Йоке чувствует — отчаяние куда-то уходит, а сама она еще на что-то способна, и собственное ее счастье, которое она в себе ощущает, у нее не отнимет никто.

— Никто не отнимет, — шепчет она безотчетно. — Даже Паул.

Простояв час у окна, Йоке исцелена. Конечно, ей грустно, но она уже не впадает в отчаяние; и каждый, кто долго и внимательно вглядывается в Природу, а тем самым в себя самого, так же, как Йоке, исцелит себя от отчаяния.

Почему?

«Почему?» — это слово, в сущности, живет и растет вместе со мной еще с тех пор, как я была совсем ребенком и не умела правильно разговаривать.

Известно, что маленькие дети спрашивают обо всем на свете, потому что им почти все еще незнакомо. У меня это проявлялось особенно сильно. Больше того — и много позже я никак не могла удержаться от желания узнать обо всем поподробнее.