Воронята (ЛП)

— Мы знаем, что их можно обнаружить при помощи ивового прута, так что они не могут быть настолько узкими, — сказал Адам.

Он потер висок тыльной стороной ладони.

Именно это принес Гэнси в Генриетту в первое время: месяцы поисков с ивовым прутом. Позже он пытался определить местонахождение линии более точно с Адамом. Они обошли город с ивовым прутом и электромагнитным частотомером, меняясь инструментами друг с другом. Машинка пару раз странно пикнула, и Гэнси думал, что почувствовал, как прут дергался в его руках одновременно с этим, но, должно быть, он принимал желаемое за действительное.

«Возможно, я должен сказать ему, что его оценки полетят к чертям, если он не будет отключаться на несколько часов»думал Гэнси, глядя на черные круги под глазами Адама. Если бы он сделал что-то для себя, Адам бы не посчитал это милосердием. Он рассуждал, как выставить все так, чтобы звучало эгоистично: «Ты никакой, если не высыпаешься»или что-то типа того. Адам раскусит через секунду.

Вместо этого Гэнси сказал:

— Нам нужен отличный план А, перед тем, как мы начнем думать над планом Б.

Но у них был план А. У них даже был план Б. Проблема была в том, что эти планы были слишком большими. У Гэнси была вырванная из книги карта Вирджинии с проведенной на ней энергетической линией. Как и энтузиасты, ищущие линию в Великобритании, американцы-искатели определили ключевые святые места и прочертили линии между ними, пока дуга энергетической линии не стала очевидной. Выглядело так, будто вся работа до них уже была сделана.

Но создатели тех карт никогда не думали, что их будут использовать, как путеводители, они были слишком приблизительные. Одна из карт просто перечисляла Нью-Йорк, Вашингтон, гору Пайлот, Северную Каролину, как возможные опорные пункты. Каждый из этих пунктов был шириной с мили, и даже прочерченная лучшим карандашом линия на карте могла растянуться на десятки метров — даже устранение всех возможностей оставляло их с десятками квадратных километров, на которых могла располагаться энергетическая линия. Десятки квадратных километров, где мог быть Глендовер, если он вообще был на этой линии.

— Вот интересно, — размышлял Адам вслух, — если мы могли наэлектризовать ивовые прутья или энергетическую линию, можно ли подключить к ним автомобильный аккумулятор или еще что-нибудь?

Если бы ты получил ссуду, то мог бы прекратить работать до окончания колледжа. Нет, это тут же бы породило спор.Гэнси слегка покачал головой, больше собственным мыслям, чем комментарию Адама. Он сказал:

— Звучит как начало пыток или музыкального видео.

Ищу-дьявольскую-официантку лицо Адама уступило место лицу у-меня-блестящая-идея. Усталость таяла.

— Ладно, усиление. Это все, о чем я думал. Что-то, чтобы сделать ее громче и обнаружить легче.

Идея была не такой уж кошмарной. В прошлом году в Монтане Гэнси беседовал с жертвой удара молнии. Мальчик сидел на своем квадроцикле в дверном проеме сарая, где его и поразила молния, и инцидент оставил его с необъяснимым страхом закрытых пространств и таинственной способностью следовать по одной из западных энергетических линий, используя только изогнутый кусок радиоантенны. В течение двух дней они вместе шли по полям, покрытым наледью и крупными стогами сена, выше них ростом, находили водные источники, крошечные пещеры, сожженные молниями пни и камни со странными отметинами. Гэнси пытался убедить мальчика вернуться на Восточное побережье, чтобы повторить то же самое чудо на энергетической линии там, но новая патологическая боязнь мальчиком закрытых пространств исключала все самолеты и автомобили для передвижения. И это был долгий путь.

Однако это не была совсем бесполезная тренировка. Это было дополнительное доказательство аморфной теории, описанной Адамом: энергетические линии и электричество могут быть связаны. Энергия и энергия.

Масло масляное.

Когда Гэнси двинулся к прилавку, то начал замечать, что Ноа прятался за локтями, выглядя напряженно и безотлагательно. И то, и другое было типично для Ноа, поэтому Гэнси не сразу заволновался. Он протянул свернутую пачку счетов кассиру. Ноа продолжил топтаться.

— Ноа, что? — потребовал Гэнси.

Ноа, казалось, собирался засунуть руки в карманы, но не сделал этого. Руки Нова будто принадлежали меньшему количеству мест, чем у других людей. В итоге, он просто позволил им висеть, пока смотрел на Гэнси и сказал:

— Деклан здесь.

Немедленная проверка ресторана ничего не дала. Гэнси потребовал:

— Где?

— На парковке, — сказал Ноа. — Он и Ронан…

Не утруждая себя в ожидании остальной части предложения, Гэнси ворвался в темный вечер. Обходя здание вокруг, он оказался на парковке как раз вовремя, чтобы увидеть, как Ронан наносит удар.

Замах был бесконечен.

Со стороны это было выступление на разогреве. В болезненном зеленом свете гудящего уличного фонаря Ронан занимал беспроигрышную позицию, выражение его лица было тверже гранита. Не было никакого колебания в направлении удара, он принял последствия, независимо от того, куда попадет его кулак, задолго до начала замаха.

От своего отца Гэнси получил голову для логических мыслей, склонность к исследованиям и целевой фонд размером с большинство государственных лотерейных кампаний.

От своего отца братья Линч получили неуемное эго, десятилетие непонятных уроков игры на ирландских инструментах и способность боксировать по-настоящему. Нила Линча не было часто с ними рядом, но когда был, то был превосходным учителем.

— Ронан! — закричал Гэнси, но слишком поздно.

Деклан упал, но еще до того, как Гэнси мог бы сформировать план действий, он снова поднялся, кулак поцеловал его брата. Ронан отпустил ряд ругательств, таких разнообразных и точных, что Гэнси поразился, как только эти слова не убили Деклана. Руки вращались, словно ветряные мельницы. Колени встречали грудь, Локти врезались в лица. Затем Ронан схватил Деклана за пиджак и бросил его на зеркальный капот Деклановского Вольво.

— Только не гребанная машина! — бормотал Деклан разбитыми губами.

История семьи Линч была такова: когда-то давно у человека по имени Нил Линч было три сына, один из которых любил отца больше остальных. Нил Линч был статный, харизматичный, богатый и загадочный, и однажды его вытащили из его темно-серой БМВ и избили до смерти металлической покрышкой. Это было в среду. В четверг его сын, Ронан, нашел его тело на дороге. В пятницу их мать замолчала и уже никогда снова не заговорила.

В субботу братья Линч обнаружили, что их отец умер, оставив их богатыми и бездомными. Завещание запрещало им касаться чего-либо в доме — их одежды, мебели. Их молчаливой матери. Завещание требовало, чтобы они немедленно отправлялись жить в Аглионбай. Деклан, старший, должен был управлять фондами и их жизнями, пока его братья не достигнут восемнадцати.

В воскресенье Ронан украл автомобиль своего усопшего отца.

В понедельник братья Линч перестали быть друзьями.

Оттаскивая Ронана от Вольво, Деклан ударил брата достаточно сильно, что даже Гэнси это почувствовал. Эшли (ее светлые волосы были более заметны, чем остальное) хлопала глазами на него из машины.

Гэнси сделал несколько шагов вперед.

— Ронан!

Ронан даже не повернул головы. Мрачная улыбка, больше скелета, чем парня, отпечаталась на его губах, пока братья кружили по кругу. Это была реальная драка, не показуха, и она транслировалась в ускоренном режиме. Кто-нибудь был бы без сознания, пока Гэнси бы оплакивал разрушения, а у него не было времени везти кого-нибудь в дежурную больницу сегодня ночью.

Гэнси прыгнул, захватив руку Ронана на замахе. Его пальцы все еще цеплялись за что-то во рту Деклана, хотя и кулак Деклана уже летел сзади, словно жестокое объятие. В итоге Гэнси получил удар Деклана. Что-то мокрое оросило его руку. Он был уверен, что кто-то плюнул, хотя, возможно, это была кровь. Он прокричал слово, которое выучил от своей сестры, Хелен.