Психосфера (ЛП)

Солдаты Губвы даже не поняли, что на них напали. Они были обучены и натренированы для возможного принятия мер в Замке, а не за его пределами. Они полегли, как чертополох под косой, когда люди из отделения вышли из-за укрытия, и полили их коротким шквалом интенсивного огня. Чуть более пяти секунд автоматы трещали без умолку, в этом безумном шуме потонуло эхо крика сэра Гарри, а с бетонного потолка посыпались ручейки накопившейся пыли. Потом всё закончилось, и в гробовой тишине сэр Гарри шагнул вперёд и забрал ключи из ещё подергивающихся пальцев Гарднера. Секунду спустя он открыл дверь, его люди затащили тела шестнадцати солдат в лифт. Кто-то из оставшихся снаружи сгрёб окровавленный песок в кучу, еще кто-то смёл его подальше в темноту. Потом они тоже вошли в лифт, и сэр Гарри запер за ними дверь.

Затем шагнул вперёд и нажал на кнопку. Там, далеко внизу, пустая клеть второго лифта дёрнулась и начала медленно подниматься. Ничего не подозревающие солдаты предыдущей смены сдали дежурство и стали собираться вместе, двигаясь в сторону шахты лифта. Двоим из них было поручено особое задание — касательно Филипа Стоуна…

Гаррисон забрался в дом через разбитое окно. Он сильно порезался, но сейчас боль или потеря крови его мало заботили. Более того, именно боль и кровопотеря были причиной его полубредового состояния, так что он даже не осознавал, насколько близок был к смерти. Но всё равно он упорно продолжал действовать.

Его самой большой и срочной проблемой была темнота. Внутри дома он чувствовал себя буквально утопающим в темноте, а почти полная слепота усиливала дезориентацию. Он нашёл открытый камин с уже лежащими на колосниковой решётке мятыми газетами, достал зажигалку и чиркнул, высекая пламя. Бумага, на его счастье, не была старой и отсыревшей, и вспыхнула. Гаррисон подложил в огонь куски старого, сломанного плетёного кресла — и снова всхлипнул, на этот раз от облегчения, потому что всё ещё мог видеть, хотя и смутно, пляшущее пламя.

Огонь согревал его продрогшую плоть, с одной стороны принося комфорт, а с другой — заставляя признать своё плохое состояние, тот факт, что жизненная сила в нём была на исходе. И всё же здесь было что-то — прямо здесь, в доме с названием Занаду, что ещё могло спасти положение. Всё остальное было бессмысленно. Но что это было?

Бродя по комнате, одной из трёх на первом этаже, Гаррисон споткнулся, на мгновение опёрся на тяжёлую деревянную столешницу и плюхнулся в кресло. Его руки нащупали настольную лампу. На месте вилки торчали оголённые концы провода. Когда жильцы, кто бы они ни были, ушли из дома, они забрали штепсель. Жаль, немного больше света ему бы не помешало…

Почему бы и нет?

Эта мысль подстегнула его. Вряд ли в доме было электричество, но он мог бы, по крайней мере, попробовать.

Он почти упал с кресла, держа в руке кусок провода с ободранной изоляцией, нашёл на стенной панели электрическую розетку, сунул в неё оголённые концы провода, но его пальцы так сильно дрожали, что, казалось, вибрировали. Затем они действительно завибрировали. Он держался за провод под напряжением!

Не успел его мозг осознать этот факт, как ударом тока Гаррисона швырнуло через комнату, но в момент его контакта с электросетью произошло несколько вещей. Чудесных вещей!

Во-первых, зрение вернулось, полностью восстановилось, хотя и ненадолго. Во-вторых, сила, казалось, влилась, пусть на короткое время, в его сосуды, мышцы и кости, словно в пустой сосуд. И, наконец… наконец Гаррисон вспомнил свой сон. Тот самый сон, в котором монстр — Гаррисон/Шредер/Кених — был оживлён на ложе призрачной Машины.

Словно чудовище Франкенштейна в фильмах ужасов, что он смотрел в юности, монстр-Гаррисон был пробуждён к жизни чистой энергией самой природы. Ударом молнии. Электричеством!

Вновь ослепший, он пополз по полу обратно к розетке. Контакт был слишком кратким, длился всего мгновение, прежде чем его тело отреагировало на удар тока. На этот раз он должен быть более длительным. Он должен длиться… так долго, как потребуется.

Теперь он стал слабее, чем когда-либо, и буквально карабкался по полу. Кровь по-прежнему текла из его пальцев, израненных рук, ссадины на голове, простреленного плеча. Потрескавшимися ногтями он содрал крошащуюся от времени пластиковую изоляцию с медных проводов, обмотал их вокруг запястий, сжал в кулаках, нашёл розетку и воткнул в неё провода, сначала один, потом другой.

Он забрался в промежуток между тяжёлым столом и стеной, и теперь его тело дёргалось, дрожало и тряслось, конечности выворачивались, волосы на голове встали дыбом, глаза вылезали из орбит, пальцы дымились и чернели, а провода в руках раскалились докрасна.

Пять, десять, пятнадцать секунд он высасывал энергию из розетки. Он бы продолжал и дальше, до тех пор, пока где-нибудь не замкнуло, но не получилось. Его тело трясло всё сильнее, пока, двигая перед собой массивный деревянный стол, он снова не отлетел на другой конец комнаты, выдернув провода.

Теперь его аккумулятор был заряжен снова. Не полностью, пока ещё нет. Но конец его странствий был уже совсем близок, и Гаррисон знал, что он должен делать. Он поднял голову с голых половиц, и вся комната озарилась золотым светом его глаз. Светом, который не знал никаких преград. Светом, который охватил весь дом. Светом, который однажды, во сне, Гаррисон принял на сияющую полусферу купола величественного Дворца удовольствий — или храма богини бессмертия!

Джонни Фонг остановился как вкопанный у подножия садовой дорожки, отшатнулся назад и наконец, не выдержав, убежал, когда край этого золотого купола, казалось, стал надвигаться на него…

Глава 20

Двое солдат, которых Губва послал позаботиться о Стоуне, подошли к его камере и открыли дверь. Внутри металлической комнаты Вики Малер — или то, во что она сейчас превратилась — лежала, спящая, а может, мёртвая, полностью скрытая под одеялом, которое Стоун набросил на неё. Впрочем, вошедших она не интересовала, только он. Довольно молодые, они уже были не в униформе Замка, а в своей обычной уличной одежде.

Стоун окинул их взглядом. Энергичные и достаточно ухоженные, они больше всего походили на молодых руководителей одной из городских фирм или компаний. Казалось каким-то неразумным, что они являлись обученными киллерами, работающими на такое существо, как Харон Губва. Также казалось неразумным, что ему придётся убить их — что он сделает довольно охотно, если представится такая возможность.

Угрожая оружием, они приказали ему выйти из камеры и сесть в инвалидное кресло. Затем, пока один из них держал пистолет у его виска, второй начал привязывать его ремнями к креслу.

— Давай быстрее, — резким тоном сказал тот, что с пистолетом. — Клеть едет вниз. Они будут нас ждать.

Другой поднял глаза, видимо, собираясь ответить — но в этот момент раздался громкий треск автоматной очереди и визг рикошетивших пуль вперемешку с криками и воплями. Это был именно тот шанс, на который надеялся Стоун. Он не мог понять, что происходит, но как бы там ни было, он хотел быть частью происходящего.

Двое охранников на секунду опешили; Стоун не стал дожидаться, когда они придут в себя. Его руки взметнулись, как поршни, и он обеими руками ухватился за запястье с пистолетом, отклоняя. В то же время он вскочил на ноги, распрямившись как сжатая пружина, и головой ударил по лицу нагнувшегося над ним мужчины. Вдобавок нанёс ему сокрушительный пинок в пах, всё ещё не отпуская руки с пистолетом.

Тот, что с пистолетом, тем временем завопил и несколько раз двинул свободным кулаком сбоку Стоуна по голове. Стоун, проигнорировал ощущение липкого куска мяса от порванного уха и резким движением поднял согнутую в колене ногу, одновременно потянув запястье солдата вниз. Запястье ударилось о колено… мужчина закричал… пистолет пролетел через коридор и отскочил от стены. Прежде чем пистолет звякнул об пол, Стоун дёрнул руку одуревшего от боли охранника так, что тот описал полукруг, грохнув его головой о стальную стену.