Раскрытая (ЛП)

Филис Каст, Кристин Каст

Разоблаченная

Глава 1

Неферет

Отражение из прошлого, которое внезапно появилось в волшебном зеркале Зои Редберд, стало ужасным напоминанием о смерти невинности Неферет. Было так неожиданно увидеть себя вновь разбитой, побитой девочкой, что воспоминание об этом надломило Неферет, оставив ее уязвимой перед крамольной атакой существа, бывшего ее сосудом. Аурокс превзошел ее, вонзил в нее свои рога и скинул ее с балкона пентхауза. Когда она упала на тротуар, Неферт, бывшая Верховная Жрица Никс, на самом деле умерла. И когда ее смертное сердце перестало биться, дух внутри нее, бессмертная энергия, сделавшая ее Царицей Тси Сгили, овладел ей, растворив разбитую оболочку ее тела и жизнь… жизнь.

Масса Тьмы и духа соединились, отправились под землю, ожидая, ожидая, выживая, в то время как сознание Тси Сгили боролось за существование. Подверженная насилию девочка из зеркала воскресила память, которую, как полагала Неферет, давно была мертва… похоронена… забыта. То прошлое поднялось с такой силой, с которой она была совершенно не готова сражаться.

Возрождённое вновь прошлое убило Неферет.

Неферет вспомнила. Однажды она была дочерью. Однажды она была Эммой Вайлер. Однажды она была уязвимым, отчаянным ребенком, а человек, который должен был стать ее самым бдительным защитником приставал к ней, надругался над ней и изнасиловал ее. В то самое мгновение, когда отражение Эмили мелькнуло в волшебном зеркале, вся мощь и сила, которую Неферет использовала в качестве барьера, сдерживающего то насилие, ту убитую невинность, испарилась. Исчезла мощная Верховная Жрица вампиров. Осталась лишь Эмили, смотрящая на руины своей молодости. Именно Эмили Аурокс пронзил рогами и сбросил на одинокий тротуар перед отелем Майо. Именно Эмили забрала с собой Неферет в царство мертвых.

Но дух Царицы Тси Сгили выжил.

Да, ее тело было сломлено, ее разум разрушен, но энергия, дававшая Неферет бессмертие, была жива, хотя ее сознание балансировало на гране исчезновения. Успокаивающие потоки Тьмы приветствовали и укрепляли ее, давая ей, сперва, подобие насекомых, затем теней, а потом тумана. Дух Тси Сгили питался ночью и не переваривал день — проникая в систему канализаций пригорода Талсы и продвигаясь медленно, но непреклонно в одно направление — то, что осталось от Неферет, так и не смогло противиться тяге к поиску знакомого — найти то, что снова сделает ее целой.

Тси Сгили поняла, что пересекла границу между городом и местом, которое она лучше всего знала. Место, которое, хотя и освободило ее от телесной оболочки, ее дух узнал, потому что оно влекло ее многие годы. Она вступила в Дом Ночи в виде тумана, густого и серого. Она перелетала из тени в тень, впитывая знакомое.

Когда она достигла святилища в сердце школы, фантом почувствовал отвращение, хотя дым и тень, энергия и тьма не могут чувствовать боли, так же как они не могут чувствовать и радости. Озлобленная энергия Тси Сгили рефлексивно отшатнулась, как будто отрубленная нога тумана дернулась от соприкосновения с горячей сковородой.

Именно это случайное судорожное движение изменило ее направление, заставив ее подобраться ближе к месту силы, которую она чувствовала. Тси Сгили не могла чувствовать боль или радость, но то, что осталось от Неферет знало силу. Она бы всегда распознала силу. В липких каплях маслянистой жидкости она просочилась в землю. Она поглотила энергию, похороненную вокруг нее, и через нее она получила смутное очертание того, что происходило наверху. Тси Сгили могла бы и остаться такой — бесформенной, безликой, просто существующей — если бы смерть не выбрала этот момент для своего появления. Так же как и ветер, подгоняющий облака, чтобы они окутали солнце, приход смерти был невидимым, но Тси Сгили почувствовала ее еще до того, как недолетка начал кашлять. Смерть была более знакома с фантомом, чем школа или место силы. Смерть подняла ее из ямы в земле. В порыве воодушевления дух Тси Сгили появился в первой форме, которая была доступна ей в начале ее мощи — всегда идущего вперед, всегда ищущего, легко приспособляющегося восьминогого насекомого. Черные пауки, движущиеся словно одно целое, появились, чтобы разыскать смерть и напиться ею. По иронии судьбы именно круг недолеток открыл поток энергии, который позволил Неферет достаточно прийти в себя, поэтому она смогла сфокусироваться и забрать достаточное количество древней силы смерти, и тем самым, снова найти себя.

Я — это она, та, которая была Эмили Вайлер, а затем Неферет, а потом Тси Сгили — царица, богиня, бессмертное существо!

До этого момента ее целью было найти знакомое. Когда смерть опустилась на недолетку, дух Тси Сгили насыщался ею, собирая энергию, так что в конце конов ее воспоминания слились в одно истинное осознание из обрывков прошлого и настоящего. Шок этого осознания заставил сырую энергию пронестись по ее духу, измельчая потоки Тьмы и возрождая ее тело. Она уже практически полностью сформировалась, когда стихии вытеснили ее. Вспыхнув, Неферет сбежала из круга. Она всего лишь достигла железных ворот, служащих барьером между улицей людей и земель школы вампиров. Там ее тело отвердело, и вся ее заимствованная сила начала гореть в ней, до тех пор пока она не свалилась, тяжело глотая воздух, слабая словно новорожденный, едва цепляясь за сознание. Неферет прислонилась к стене, граничащей с Домом Ночи.

Она должна питаться!

Голод — все, что она знала, до тех пор, пока не услышала его громкий голос, злорадный, полный сарказма, язвительный, "Да, дорогая. Конечно, ты права. Ты всегда права. Я тоже не хочу оставаться на эту странную лотерею — я абсолютно не заинтересован в билетах стоимостью 500 долларов, которые я купил в надежде выиграть T-Bird1966 года, который отдают вампиры. Нет, никаких проблем! И, как ты уже сказала так много раз, мы должны были вызвать водителя и взять лимузин. Мне так жаль из-за того неудобства, которое я причинил тебе, и что тебе придется подождать меня пока я не дойду до парковки, заберу нашу машину и заберу тебя, пока ты сидишь на скамейке и отдыхаешь. О, и я так рад, что ты позволила тем двум придуркам из Городского Совета смотреть на свою грудь, пока ты шепталась с ними и распространяла свои дурацкие слухи о Неферет. Ха! Ха! Ха!” Его язвительный смех донесся до нее в ночи. "Если бы ты на самом деле обращала бы внимания на кого-нибудь кроме себя, то ты бы знала, что Неферет может позаботиться о себе сама. Кто-то подсмотрел нападение в пентхаузе? Едва ли. Тот беспорядок был похож на темпераментную выходку женщины. Мне жаль того, кто заставил Неферет так вспылить, но мне не жаль Неферет.”

Неферет заставила себя сесть, вслушиваясь всем своим существом. Человек произнес ее имя. Должно быть это знак того, что он подарок богов.

Фары Лексуса, припаркованного в десяти футах от того места, где она сидела, зажглись, когда он дотронулся до ключа и пробормотал:

"Чертова женщина. Все, что она делает, так это сплетничает и манипулирует, манипулирует и сплетничает. Мне следовало бы прислушаться к моему отцу и никогда не жениться на ней. Все, что я получил после 25 лет совместной жизни с ней, так это повышенное давление, язву и неблагодарную дочь. Я мог бы стать первым мэром-холостяком Талсы за последние 50 лет и наслаждаться молодыми дочерьми нефтяных толстосумов, если бы я уже не был прикован к ней…”

Его ворчание перетекло в непонятный фоновый шум, когда она заострила свой супер чувствительный слух на его сердцебиение. Она вздохнула с благодарностью. Он, на самом деле, был похож на ее ужин. Она не будет благодарить богов судьбы, пославших его к ней. Она примет их помощь, как она того заслуживает — как признание того, что они были рады ее возвращение в ряды бессмертных. Он открывал дверь седана, когда она встала. Неферет вложила все свое желание и голод в одно слово — его имя: