Князь

— Ты Гриня ничуть не изменился, — вставая, сказал я. — А теперь давай пообщаемся серьёзно. Всё-таки расскажи-ка ты мне все свои планы на будущее. Где бумаги хранишь и деньги, может тогда я и отпущу… твои грехи.

— Вы москали нас всегда ненавидели, — прохрипел тот, пытаясь перевернуться на спину пока я связывал ему руку за спиной.

— Ой ли? Напридумывали тоже мне. У меня между прочим среди украинцев множество друзей, только у настоящих украинцев. Взять того же твоего брата Андрея. Постоянно с ним переписываемся в сети. Переписывались вернее.

— Не говори мне про него, я и тогда и сейчас ничего про него слышать не хочу.

— И про семью тоже? Твои родители старенькие, на куцей пенсии. Только почему-то помогают им старший брат с его инвалидностью, средний да несколько посторонних людей включая меня. Я сам не шикую, но своей маме и твоим родителям деньгами помогал. Так что не тебе мразь о ненависти говорить. Таких как ты я люто не люблю и искореняю как могу. Уж поверь мне… А теперь давай поговорим о серьёзном…

Гриша Дашков держался полторы секунды, пока я не начал его пытать. Через полчаса я знал все, что мне было нужно, поэтому, не прощаясь, чиркнул кинжалом ему по горло, наблюдая как тот дёргаться на кровати, захлебываясь кровью.

— Кошке кошачья смерть. Я собак люблю, а вот кошек терпеть ненавижу, — пояснил я Дашкову, но тот не дослушал, дёрнулся и замер навсегда.

Насвистывая, я двинулся было в сторону рабочего кабинета попаданца-депутата и замер на пороге. Секунду обдумывал пришедшую мысль и вернулся к кровати, приложив руки к ране. Буквально через секунду Глазов-Дашков дёрнулся и стал выхаркивать сгустки крови.

— Что это было? — прохрипел ничего не понимающий Глазов.

— Да ничего, не обращай внимание.

— Ты же меня убил, — неверяще произнес он.

— Тебе показалось… Я вот что спросить хотел. Ты знаешь как я погиб?

— Конечно, об этом все москальские каналы трубили. Два дома было взорвано террористами. Твоя панельная девятиэтажка сложилась как карточный домик. Брат отписал, Андрей, он на твои похороны ездил… Придурок.

— Хорошо, что сына тогда со мной не было, — вздохнул я.

— Чем больше вас москалей подохнет, тем лучше.

— Ну все, вопросов больше нет, — сказал я поднимаясь и снова чиркая Глазова-Дашкова по шее. Не обращая внимания как тот хрипит, умирая, направился к двери. Я уже открыл было дверь и вышел в коридор, но снова замер от пришедшей мне мысли. Потом обернулся и вернулся к кровати, склонившись над трупом-зомби.

— … урод, чтоб тебя… — захрипел снова воскрешенный Дашков.

— Я тут спросить хотел. Постарайся ответить честно…

— Говори падлюка. Ай… сволочь ты мне руку отрубил! — держась за обрубок заорал Глазов.

— Тс-с-с, — приложил я палец к губам. — Не перебивай взрослых.

Подвывая, тот попытался завернуть культю в простыню. Судя по его виду, он был на грани сумасшествия.

— Так вот, Гриня, ответь мне на такой вопрос, — сказал я, убирая саблю в ножны. — Почему ты сдал дружину Красновского? Месть за дочь? Или тебя привлекла должность тысяцкого?

Неожиданно Глазов хрипло-истерично засмеялся.

— Дочь, как же. Эту утку с похищением и запоем я сам пустил. Дочка она была не моя, а этого тела, поэтому я сам ее оприходовал, вкусной в постели оказалось, вот она слегка умом и тронулась. А тут случай представился от нее избавиться. Я от смеха умирал, видя, как воевода морально мучается, выполняя поручение московского царского человечка. Только через некоторое время эта сучка вернулась, правда, уже совсем не дружа с головой. Пришлось для виду её в монастырь отправить, да прибить по дороге, некоторой информацией она владела.

— Ну ты и мразь, — сказал я с чувством, покачав головой.

— Да пошёл ты. Что хочу то и делаю. Да с вами по-другому и нельзя… рабские людишки. Только истинные… хр-р-рсс, — захрипел Глазов когда я пережал ему трахею, на которой были видны два белесых следа.

— Ладно, всё это на тебе Гриня, ответь-ка мне на ещё один вопрос. Где посадник хранит казну? Только не говори, что ты не знаешь.

Второй пытки Грине не выдержать, он это прекрасно понимал, поэтому шипя от ненависти объяснил. Даже вспомнил, как видел, где посадник прячем важные бумаги, правда, произошло всё это случайно. После того как Гриня всё рассказал я сидел на стуле разглядывая потолок еще минуты три, под напряженно-испуганным взглядом Дашко, но потом встряхнулся и отрицательно покачал головой:

— Нет, больше вопросов у меня нет.

— А-а-а!.. — только начал издавать крик Дашко, как его голова покатилась по кровати и упала на натертый воском пол, разбрызгивая кровь.

Сплюнув на пол, я проверил как там девчонка, на всякий случай погрузил ее в более глубокий сон и направился в соседнюю комнату, где был кабинет Дашко, пора собирать трофеи. Пистоль Грини я прихватить не забыл.

У этого гада Глазова, бывшего Дашкова, было аж два кабинета. Один для официальных встреч на дому, он всё-таки был новгородским воеводой, ну и тайный, для личных встреч.

Сперва тщательно я обследовал естественно небольшой кабинет для тайных встреч, ключи у меня были, взял у покойного. Особо не рассматривая что беру, охапками и кипами бумаг складывал все в мешок-наволочку. Влезло все, хотя я думал, места не хватит. Много было у бывшего депутата в тайничках секретных бумаг. Этих тайников у него в кабинете было аж шесть штук. Всё осмотрел, всё забрал. Деньги тоже были, что уж тут говорить, взял два небольших мешочка с золотом из НЗ воеводы и шесть с серебром. Благо тащить далеко не надо, лазутчики меня ждали у ближайшего угла с телегой. Специально подогнали ее с грузом тухлой рыбы, чтобы ночная стража особо не цеплялась. Правда, собаки вой подняли, но к данному моменту начали подуспокаиваться. Они часто гавкали, так что этому не удивлялись.

Утащив пухлую от бумаги наволочку к выходу, оставил ее там вместе с деньгами, после чего побежал осматривать другой кабинет. Там денег было не так много, но зато я обогатился еще на три пистолета, картами новгородских земель, списочным составом тысячи, что командовал Глазов, некоторыми приказами и несколькими другими ништаками, включая тремя подзорными трубами. Коллекционировал он их что ли? Были и другие вещи, но я их особо не рассматривал, всё в мешки найденные тут же пихал. Больше всего меня восхитила ручная пушка, с кремневым замком. Я такую в фильме про пиратов видел, для усмирения бунтов предназначена. Только вот как стрелять? Приклад всю руку отсушит и плечо отобьёт. Наверное, она к боку локтем прижималась, после чего производился выстрел. Так меньше шансов покалечится. Эту ручную пушку я тоже прихватил.

После второго захода я побежал с первым грузом к телеге. Сделав две ходки, велел вознице ехать сразу на постоялый двор. Я не идиот, везти такой компромат на борт 'Беды', завтра-послезавтра дальними тропами все это будет у меня. А пока пусть побудет укрытым местным брезентом под охраной на ближайшем постоялом дворе. Благо они работали круглосуточно.

Телега тихо скрипя досками бортов, остальное все было смазано дёгтем, укатила под охраной возницы и еще одного лазутчика, а я с третьим лазутчиком направился к дому воеводы. Пора избавляться от улик. Дом требовалось сжечь, это даст мне больше времени, однако я вспомнил, что оставил в спальне Дашкова девицу, вот за ней я и вернулся, пока лазутчик таскал солому в дом. Жечь её за просто так было не по мне. Я не Дашко. Она же мне ничего не сделала, пусть пока живет, хотя это и претит моим принципам не оставлять свидетелей.

Небрежно бросив девку рядом с трупами охраны, я махнул рукой, приказав поджигать. Лазутчик рассмотрел в темноте мой взмах и зачиркал огнивом, высекая искры на трут. Одним махом я избавлялся от улик, а главное от бумаг, что могли остаться в доме, а они вполне могли остаться.

Тревога поднялась, когда мы удалились от дома воеводы метров на триста, с этим тут было строго, город почти весь был деревянный, но тут нам повезло, ветра не было, именно поэтому мы и использовали огонь для заметания следов.