Агентурная сеть

Оценив по достоинству организацию наблюдения и переняв на будущее кое-что полезное и для нашей практической работы, я занялся тем, чем и положено заниматься на дипломатическом приеме.

Должен отметить, что, помимо чисто профессионального интереса (о выпивке и закуске не говорю, потому что, особенно в Африке, имею обыкновение приходить на приемы сытым, а спиртные напитки употреблять не удовольствия ради, а исключительно ради дела), само нахождение в разноязыкой и многонациональной толпе чрезвычайно интересно.

Особое удовольствие я всегда получаю, наблюдая за жестикуляцией иностранцев и стараясь по ней определить их национальность.

Давно известно, что наши жесты говорят не хуже речи. Но разным людям они скажут о разном. Движения головой, плечами, руками, прикосновения, походка, взгляд означают далеко не одно и то же, например, во Франции, Англии, России или Америке. В них, как и в языке, выражаются национальные особенности народа, его темперамента, характера, обычаев.

Еще в разведшколе, где преподавались едва ли не все более или менее распространенные языки мира, я обратил внимание, как даже внешне различается между собой преподавательский, преимущественно женский состав языковых кафедр. Строгие, педантичные, неулыбчивые «немки», несколько чопорные, спокойные, но с тонким чувством юмора «англичанки», всегда веселые, жизнелюбивые «француженки», темпераментные и чрезвычайно контактные «испанки» и «итальянки» являли собой лучшую иллюстрацию на тему влияния языка на внешние проявления и поведение личности.

Даже у одного и того же человека могут меняться манеры, жестикуляция и темперамент в зависимости от того, на каком языке он в данный момент говорит. Ну, а что касается жестов, то можно смело утверждать, что в каждой стране — свое немое кино, причем один и тот же жест может иметь самое неожиданное значение.

Так, для испанца прикосновение собеседника к мочке уха — оскорбление, а для грека оскорбление означает поднятие руки с открытой ладонью в его сторону. Даже в различных местностях одной и той же страны «код» жестов различен. В Париже и Марселе, в Риме и Неаполе идентичные жесты имеют совершенно разный смысл!

Возьмем, к примеру, самые простые жесты, означающие «да» или «нет». Говоря «да», грек, турок или болгарин будут поворачивать голову справа налево, что для большинства европейцев равнозначно «нет».

Африканцы и азиаты считают на пальцах не так, как это делают в Мадриде или Вашингтоне. Японец начинает с открытой руки, загибая большой палец на счет «один», указательный — на счет «два» и так далее. Когда все пальцы загнуты, начинается обратный отсчет: отогнутый мизинец — «шесть», безымянный палец — «семь», и так до десяти.

Или такой популярный во многих странах жест, имеющий, однако, разнообразное толкование: большой и указательный пальцы, сложенные в виде кольца. Для американца — это «о'кей», для жителя французского Средиземноморья — «ноль» или «ничто», для тунисца — «я тебя убью», а для японца — «деньги».

Указательный палец, приложенный к виску, выражает глупость во Франции и ум в Голландии. Тот же палец, приложенный к носу, в Шотландии означает «знаю секрет», а в соседнем Уэльсе — обыкновенное любопытство. А палец у века в Италии выражает проявление доброжелательности, в Испании — недоверие, а француз посчитает, что его принимают за лжеца. Махать рукой при прощании можно в любой стране, кроме Греции: там подумают, что вы их посылаете куда подальше.

Если на приеме разговаривают англичанин и итальянец, то наблюдательный человек сразу определит, «ху из ху». Англичанин сдержан в жестах, не пожимает руки, голову держит высоко, свое восхищение выражает редкими и легкими хлопками, никаких бурных аплодисментов! Если ему во время беседы сказали какую-нибудь гадость или проявили явное неуважение, англичанин выразит свое отношение к обидчику типично по-британски: молча поднимет два пальца, что в переводе на русский означает нечто похожее на наше «ну, погоди!»

В противовес англичанам итальянцы слывут «королями мимики и жеста», этой своеобразной речи без слов.

Американцы и англичане, беседуя с кем-либо, предпочитают находиться от него на расстоянии вытянутой руки. Немцу же такое расстояние покажется явно недостаточным, он будет считать, что в его «личную сферу» осуществлено несанкционированное вторжение, и обязательно отступит на полшага.

Напротив, итальянец или испанец постараются подойти к собеседнику еще ближе. Вот почему иногда на каком-либо приеме можно наблюдать такую забавную сцену, когда один из гостей все время отступает от наседающего на него собеседника, а тот с непостижимым упорством преследует его. Так и ходят они друг за другом по залу, только один пятится, а другой догоняет, чтобы соблюсти нужную ему дистанцию.

Француза всегда можно выделить из толпы гостей по плавным жестам, запоминающейся мимике и привычке сидеть в кресле или на стуле, скрестив ноги. Американец же, независимо от происхождения и социального положения, в состоянии расслабленности, которое обычно наступает после нескольких порций крепких напитков, положит ногу на ногу, а то и на стол, руки скрестит за головой, чем приведет в замешательство даже, казалось бы, ко многому привычных французов и итальянцев.

Естественной жестикуляцией, характерной для представителей той или иной страны, пользуются, как правило, обычные люди, к коим относятся те, кто не имеет никакого отношения к спецслужбам. Что касается кадровых разведчиков, то, в отличие от дипломатов, бизнесменов или, скажем, журналистов, они в силу специфики их профессиональной деятельности стараются «раствориться» в окружающей их среде, не привлекать к себе излишнее внимание, а иногда и специально скрыть свою национальную принадлежность. А потому стремятся избавиться от характерных привычек, жестов и других примечательных особенностей, указывающих на их национальность, нивелируют или обезличивают свою манеру поведения, адаптируясь к той среде, в которой им приходится работать.

Зная такие нюансы и улавливая несоответствие в жестикуляции, манере держаться и говорить у того или иного иностранца с привычками и обычаями, присущими гражданам представляемой им страны, можно достаточно обоснованно заподозрить его в принадлежности к разведке.

Каждый прием, особенно организованный по случаю национального праздника какого-нибудь крупного государства, становится примечательным событием и долго потом обсуждается в тех самых кругах, которые принято называть «дипломатическими».

И почти ни один прием не обходится без какого-нибудь приключения или происшествия, поскольку это одно из немногих мест, где одновременно собирается достаточно много самых разнообразных мужчин и не менее разнообразных женщин, причем как среди первых, так и среди вторых, несмотря на различие пола и кажущуюся респектабельность, хватает и любителей напиться за чужой счет, и устроить какой-нибудь бытовой, а то и политический скандальчик, и вообще «повеселиться» не в меру.

Вот и на этот раз, на приеме в китайском посольстве, не обошлось без такого происшествия, о котором потом много говорили и которое вполне могло закончиться не слишком приятным инцидентом или даже скандалом. И самое для меня примечательное заключалось в том, что одним из «героев» этого происшествия оказался я.

В какой-то момент, примерно через час после начала приема, я очутился в компании западных журналистов, на время оставивших своих жен и прочих прекрасных дам в шикарных вечерних туалетах и собравшихся вместе, чтобы обсудить различные международные проблемы. Очутился я в этой компании, прошу мне поверить на слово, с совершенно невинной целью, поскольку к тому времени уже выполнил намеченную программу и теперь просто хотел немного расслабиться в приятном мужском обществе, К тому же, по распределению обязанностей в резидентуре всеми иностранными журналистами занимались Хачикян и Лавренов.

Пробежавшись галопом по «горячим» точкам необъятного африканского континента и обсудив события в Западной Сахаре и в районе Огадена, где разгорался конфликт между Эфиопией и Сомали, журналисты-международники обратили свои пытливые взоры к противоположной оконечности материка, где уже много лет продолжались гражданские и национально-освободительные войны.