Продается

— О нет, сударь!

— Значит, его любовница?

Монашенка не ответила. Я продолжал спрашивать, охваченный смутной ревностью, безотчетной злобой против человека, встретившего эту женщину:

— Где же они теперь?

Служанка пробормотала:

— Хозяин в Париже, а где мадам, — чего не знаю, того не знаю.

Я встрепенулся:

— Ах, они не вместе?

— Нет, сударь.

Я схитрил и внушительным тоном произнес:

— Расскажите же, что случилось: возможно, мне удастся оказать услугу вашему хозяину. Я знаю ее, это дурная женщина.

Старая служанка посмотрела на меня, и мой искренний, простодушный вид внушил ей доверие.

— Ах, сударь, и сколько же горя она принесла моему хозяину! Он познакомился с ней в Италии и привез ее с собой, все равно как жену. Уж очень хорошо она пела. А он до того любил ее, сударь, что жалость брала смотреть. Прошлым летом они все ездили по здешним местам. И набрели на этот дом, а выстроил его, верно, сумасшедший, — разве в здравом уме станешь жить в двух милях от деревни! Мадам сразу пожелала купить дом и поселиться в нем с моим хозяином. Вот он и купил этот дом ей в угоду.

Они прожили тут все прошлое лето, сударь, и почти всю зиму.

Но только как-то утром, перед самым завтраком, хозяин зовет меня:

«Сезарина! Мадам вернулась?»

«Да нет, сударь».

Мы прождали целый день. Хозяин ходил как помешанный. Искали повсюду, но не нашли. Она уехала, сударь, а куда и как уехала, мы так и не узнали.

О, какая радость овладела мной! Мне захотелось расцеловать монашенку, схватить ее за талию и закружиться с ней по гостиной!

Вот как! Она уехала, убежала, он надоел, опротивел ей!

Я был счастлив!

Старуха заговорила снова:

— Хозяин чуть не зачах с горя, потом вернулся в Париж, а нас с мужем оставил продавать дом. Мы хотим за него двадцать тысяч франков.

Но я больше не слушал! Я думал о ней! И вдруг мне показалось, что стоит только снова пуститься в путь, и я найду ее: ведь она неминуемо должна этой весной вернуться сюда, поглядеть на домик, на свой прелестный домик, который без него был бы ей так мил.

Я сунул десять франков в руки старой служанки, схватил портрет и бросился бежать, страстно целуя милое лицо, запечатленное на картоне.

Я добежал до дороги и зашагал дальше, все глядя на нее. Какое счастье, что она ушла от него, что она свободна! Без сомнения, я встречу ее не сегодня, так завтра, не на этой, так на будущей неделе, раз она покинула его! Она покинула его, потому что пробил мой час!

Она свободна, она живет где-то на белом свете! Раз я узнал ее, мне остается только ее найти.

И я опять ласкал податливые макушки спелых хлебов, полной грудью пил морской воздух, ощущал на лице поцелуи солнца. Я все шел и шел, обезумев от счастья, опьянев от надежды. Я шел, уверенный, что скоро встречу ее и вернусь с ней сюда, и тогда мы вдвоем будем жить в милом домике с надписью: «Продается». Как хорошо ей будет здесь на этот раз!