Дар или проклятие

Потом он еще несколько раз встречал эту девушку все в том же супермаркете, зачем-то проверял, есть ли кольцо на пальце – оно было, и каждый раз радовался неизвестно чему. Потом он долго ее не видел и почти забыл о ней, пока не стал снова встречать уже весной. Но теперь никакой радости девушка не излучала, его даже подмывало спросить, где же она потеряла или по собственному желанию оставила свою «ауру». Впрочем, Вершинин знал, что никогда с ней не заговорит, он вообще никогда не заговаривал с незнакомыми девушками.

Они одновременно расплатились у соседних касс, и оба перекладывали покупки в целлофановые сумки; Вершинин не заметил, как порвался один из ее пакетов, и из него попадали и покатились по полу разноцветные консервные банки. Он сначала вообще не понял, что это ее банки, просто машинально стал поднимать разбегающиеся жестянки, и только распрямившись с ними в руках, совсем рядом увидел огромные зеленые глаза. До сих пор он считал, что зеленые глаза – это метафора.

Вершинин молча шагнул назад к кассе, неловко выдернул пакет из лежавшей там стопки, сложил в него банки и протянул ей:

– Держите.

– Спасибо. – Она вежливо и равнодушно улыбнулась, взяла пакет, поправила на плече сумку и быстро направилась к раздвижным дверям супермаркета.

Он сам удивился, что почти мгновенно оказался рядом с ней и даже собственные покупки не забыл. Пакетов она несла два, и чувствовалось, что они достаточно увесистые.

– Давайте помогу, – буркнул он, чуть наклонившись и пытаясь взять пакеты из ее рук.

– Спасибо. – Она опять вежливо улыбнулась и твердо сказала: – Не стоит, мне недалеко.

– Ну, а раз недалеко, тем более помогу. – Он все-таки перехватил у нее пакеты и помедлил перед дверями, пропуская ее вперед.

Никто чужой никогда не предлагал Наташе донести до дома ее покупки, и она почувствовала явное раздражение, когда незнакомый мужчина начал настойчиво предлагать ей свою помощь, но раздражение это сразу пропало. Мужчина смотрел на нее робко и сердито, но она под его взглядом почему-то почувствовала себя важной и значительной персоной, настоящей дамой, и неожиданно для себя кивнула – несите, если хочется. К тому же сумки были действительно тяжелыми, она перестаралась, набирая продуктов.

Наташа улыбнулась, не замечая этого, и пошла не оборачиваясь. Он был высоким, значительно выше ее, и это ей тоже нравилось. Идти было всего ничего, и они шли молча: Наташа впереди, а незнакомый мужчина чуть сзади.

К вечеру по-настоящему подморозило, и уже у самого подъезда Наташа поскользнулась на покрытой тонким льдом узкой асфальтовой дорожке. Она поскользнулась, а он не успел ее подхватить, потому что замешкался в темноте незнакомого двора и очень испугался, когда она неловко упала на коленку, как будто она была хрупкой хрустальной статуэткой, не способной выдержать малейшего сотрясения. Вершинин еще успел удивиться этому своему испугу, когда кинулся к ней, но тут переполошился уже по-настоящему, потому что одновременно с ее падением раздался глухой хлопок, а потом почти сразу – шум отъезжающей машины.

– Вы что? С ума сошли? – зло прошипела она, когда он навалился сверху, прижимая ее к грязному холодному льду. Сумки, свою и ее, он так и продолжал держать в руках.

Вершинин поднялся, молча поставил сумки на асфальт, нашарил в кармане телефон и, подсвечивая им себе, стал внимательно изучать стену дома.

Звук выстрела из пистолета с глушителем он слышал только в кино, и девушка казалась весьма далекой от мафиозных разборок, но происшедшее ему не понравилось.

Наташа, чуть не кряхтя, поднялась, отряхнула рукой колени и рукава куртки и молча наблюдала за его манипуляциями.

Следов выстрела Вершинин не обнаружил, но это ничего не значило – у него не было опыта в таких делах, тревога не отпускала. Вершинин покрутил головой, оглядывая незнакомый двор, и кивнул ей на лавочку около детской песочницы.

Наташа потянулась за сумками, но он ее опередил, поставил пакеты на лавочку, протер ладонью деревянное сиденье и сделал приглашающий жест – садитесь. Наташа помедлила, но уселась, а он все продолжал стоять, размышляя.

– Вот что, – наконец решил он, – давайте-ка пойдем куда-нибудь в нормальное место, в «Якиторию», что ли. И там поговорим.

Совсем рядом находился японский ресторан «Якитория», куда Вершинин иногда заглядывал.

– Вы любите японскую кухню?

– Не люблю, – ответила она, – терпеть не могу. Вы женаты?

– Нет.

– А я, видите ли, замужем. Боюсь, моему мужу не понравится, если мы сейчас с вами в ресторан отправимся.

– Ну, как хотите, давайте здесь разговаривать. – Он пристроился на лавочке рядом с ней и неожиданно ляпнул: – Камень настоящий?

– Камень? – не поняла она и тут же догадалась, повертела рукой, словно давно не видела собственного кольца, и подтвердила: – Настоящий.

– Вы богатая наследница?

– Нет. – Она посмотрела на него, улыбнулась и стала похожа на себя прежнюю, давешнюю, излучавшую сияние радости. Ауру.

– Жаль.

– А уж мне-то как жаль, – снова улыбнулась она и тут же отвернулась, внимательно рассматривая что-то в пустой песочнице перед ними.

– Как вас зовут?

– Наташа. То есть Наталья, – зачем-то поправилась она, все так же глядя в песочницу.

– Вадим. Наташа. – Он вздохнул и, рискуя показаться полным дураком, спросил: – В вас сейчас стрелять не могли?

Она повернулась и серьезно и внимательно посмотрела на него.

– Почему стрелять должны были в меня? Почему не в вас?

– Потому что меня некому пытаться убить. И меня никто не стал бы поджидать у вашего подъезда.

– Ну так и меня некому, – она развела руками. – Я не богатая наследница и не знаю государственных тайн, я не занимаюсь политическими расследованиями. Зачем в меня стрелять? Вы уверены, что в нас стреляли?

– Не уверен. Был бы уверен, уже полицию бы вызвал. – Он проследил за ее взглядом, она опять смотрела в песочницу.

– Вы живете вдвоем с мужем?

– Да.

– А квартира чья?

– Моя. – Она оторвалась от песочницы, посмотрела на него и улыбнулась: – Дом видите? Нормальная хрущевка, говорят, скоро сносить будут. Квартира двухкомнатная, комнаты смежные, площадь не помню, но там и одному человеку тесно. Четвертый этаж без лифта. Думаете, кто-нибудь польстился?

– Не знаю, что и думать, – признался он. – А работаете вы где?

– Программистом в частной фирме. На руководящие должности не претендую, чужую работу не отнимаю. Вадим, – она внимательно посмотрела на него и серьезно сказала: – Стреляли в вас. Если стреляли, конечно.

Он не был уверен, что звук, который его смутил, это выстрел. Еще меньше он был уверен, что стреляли именно в нее, а не в воздух, например. Но доводить любое дело до конца давно стало его привычкой.

– Давайте вот что сделаем: я буду возить вас на работу и обратно. Где вы работаете? Территориально? – предложил Вершинин.

– Не говорите ерунду. – Она встала и потянулась за сумками. – Спасибо, что помогли. До свидания.

Он молча взял сумки и довел ее до самой квартиры.

Наташа захлопнула дверь, поставила пакеты на пол и посмотрела в глазок: лестничная площадка была пуста, и ей отчего-то сразу стало грустно.

– Наташа! – растерянно проговорил Виктор, целуя ее и помогая снять куртку. – У меня неприятности.

– У меня тоже, – вздохнула Наташа.

– Да-а? А что случилось?

Она собиралась рассказать, как только что незнакомый мужик предположил, что в нее могли стрелять, но сказала почему-то совсем другое:

– Сегодня с моего компьютера в сеть пошел вирус. – Наташа повесила на плечики куртку и закинула платок на верхнюю полку шкафа.

– Но ты же этого не делала?

– Вить, ты с ума сошел?

– Ну, значит, разберутся, – с облегчением произнес он, его решительно не интересовали ее проблемы. – Ты представляешь, у нас все-таки будет сокращение. Я же говорил, что будет! Я говорил об этом еще год назад!