Страница 52 из 59
Стачечное движение в крае накануне первой мировой войны росло. Если в 1911 г. произошло всего 3 забастовки, то в 1912–м — 13, в 1913–м — 18, а в первой половине 1914 г. стачки имели место во всех промышленных центрах. В начале 1914 г. рабочие екатеринодарского завода «Кубаноль» бастовали почти три недели и добились удовлетворения главных требований. А 7–8 июля в Екатеринодаре произошла мощная общегородская стачка, во время которой не выходили даже газеты.
Упорную борьбу вело и крестьянское население некоторых районов. Еще в 1908 г. произошли волнения переселенцев из Киевской губернии, приобретших земли помещика Дурасова в Темрюкском отделе через Крестьянский поземельный банк, который потребовал уплаты чрезмерных сумм. В 1910 г. эти крестьяне вновь отказались платить проценты банку, и для приведения их в покорность была вызвана команда казаков. Большой резонанс имело восстание адыгейских крестьян аула Хакуриновский весной 1913 г., подавленное вооруженной силой.
В годы первой мировой войны революционные партии продолжали свою деятельность. Местные власти неоднократно арестовывали в полном составе Екатеринодарский и Новороссийский комитеты большевиков, но они не прекращали работу. Признанными лидерами в этот период являлись П. И. Вишнякова, Г. М. Седин, М. И. Бармин, И. И. Янковский. Использовались любые возможности для пропаганды большевистских идей, в частности через легальный журнал «Прикубанские степи», основанный рабочим — кузнецом М. К. Сединым и существовавший на средства рабочих.
Тяготы войны резко ухудшили материальное положение трудящихся. Вновь стало расти стачечное движение. Наиболее значительное выступление произошло в 1916 г. на заводе «Кубаноль» под руководством Г. М. Седина. Во многих населенных пунктах начались продовольственные бунты и массовые крестьянские волнения. Солдаты и казаки отказывались стрелять в народ, что свидетельствовало о том, что власти теряли свою главную опору. Среди политических партий наибольшее число сторонников на Кубани и в Черноморье имели эсеры, социал-демократы и кадеты. Большевистские организации края оставались немногочисленными и к весне 1917 г. насчитывали всего 150 человек, в том числе 90 в Екатеринодаре.
28 февраля 1917 г. в Екатеринодаре, а 4 марта и в Новороссийске узнали о победе революции в Петрограде. Начались митинги, демонстрации и собрания. Уже на третий день после падения царизма начались выборы в Екатеринодарский Совет рабочих депутатов. 2 марта состоялось первое заседание этого органа, который вскоре стал именоваться Советом рабочих, солдатских и казачьих депутатов. Вслед затем появились Советы в Новороссийске, Армавире, Майкопе, Гулькевичах, Туапсе, станицах Апшеронской, Усть–Лабинской, Геленджике и в ряде других мест. Геленджикский Совет возглавили большевики, в прочих же преобладали меньшевики и эсеры. Среди казачьего населения Советы не пользовались особым влиянием.
Параллельно с этим создавались буржуазные органы власти. В Новороссийске функции губернского управления перешли к Комитету общественной безопасности, в состав которого вошли представители городской думы, земства и ряда организаций. Члены Комитета выступали за полную поддержку Временного правительства. В Екатеринодарском, Майкопском и Баталпашинском отделах появились буржуазные гражданские комитеты, а 11 марта кадеты, эсеры и меньшевики образовали Временный Кубанский исполнительный комитет, который вскоре принял решение о создании местных комитетов в отделах и населенных пунктах. Наконец, Временное правительство назначило депутатов IV Государственной думы кадетов К. Л. Бардижа и Н. Н. Николаева своими комиссарами, соответственно, в Кубанскую область и Черноморскую губернию. Они опирались на гражданские комитеты. Оба комиссара опубликовали обращение, .заверявшее, что они сделают все для сохранения существующего порядка вплоть до созыва Учредительного собрания и не допустят нарушений законности.
Как в Советах, так и в гражданских комитетах большинство получили меньшевики и эсеры. Стремление данных партий к мирному осуществлению революционных преобразований на основе парламентского согласия с буржуазией обеспечило им широкую поддержку на выборах. Но наряду с гражданскими комитетами и Советами в Кубанской области сохранился старый казачий административный аппарат — станичные и хуторские правления во главе со своими атаманами, которые стремились возглавить и гражданские комитеты. В Екатеринодаре возникла Кубанская войсковая рада, поддержавшая Временное правительство и его органы власти на местах. Такое своеобразие сильно отличало Кубань от других губерний России в условиях установившегося двоевластия.
IV. КУЛЬТУРА КУБАНИ
А. А. Киселев
МАТЕРИАЛЬНАЯ И ДУХОВНАЯ КУЛЬТУРА ЗАПАДНЫХ АДЫГОВ В XIX — НАЧАЛЕ XX В.
Адыги (само название — адыге), являясь автохтонным населением, издавна проживают на территории Западного Кавказа. К концу XVIII в. они заселяли обширную территорию, начиная от северо–западной оконечности гор Большого Кавказского хребта, примерно около 275 километров, после чего их земли переходили на Северный склон Кавказского хребта в бассейн р. Кубани, простираясь на юго–восток еще на 350 километров.
Адыги, или, как их называли в русских и европейских источниках, черкесы, делились на многочисленные племена или этнические группы. К середине XIX в. Кубань населяли бесленеевцы, темиргоевцы, бжедуги, хатукаевцы, махошевцы, мамхеговцы, егерукаевцы, абадзехи, шапсуги, натухаевцы.
Имеющиеся данные о численности адыгов в начале XIX в. неполны и противоречивы: от 265 тыс. до 575 тыс. человек, включая кабардинцев.
На протяжении первой половины XIX в. общая численность адыгов и территория их расселения оставались неизменными. После окончания Кавказской войны в период с 1858 по 1864 г. произошло массовое переселение адыгов в Турцию.
К началу XX в. адыги проживали на территории Екатеринодарского, Майкопского, Баталпашинского отделов Кубанской области и на территории Черноморской губернии.
Основным их занятием в начале XIX в. были земледелие и скотоводство. К традиционным зерновым культурам относились просо и ячмень, причем просо до середины XIX в. оставалось основной культурой. В предгорьях господствовала переложная система земледелия, а в горах — подсечная. Земельные участки, расположенные на склонах гор, очищали от камней и подводили воду из горных ручьев при помощи ирригационных систем.
Землю обрабатывали деревянным плугом и сохой. Плуг изготовляли из твердых пород дерева, чаще из чинары или дуба. Лемех делали из железа. Адыгейский плуг обычно обслуживали три человека, запрягали в него четыре пары волов. Плугарем всегда назначали старшего по возрасту, остальные двое были погонщиками волов. В конце прошлого века наряду с традиционным деревянным плугом стали применять привозные заводские плуги. Боронили деревянными боронами или волокушами.
При обработке земли пользовались мотыгой и заступом, особенно в горной местности. Для уборки хлеба применяли серп и косу. Молотили на току, вытаптывая колосья с помощью животных.
Начало весенних полевых работ и завершение пахоты адыги считали большим праздником. В этом событии участвовали все жители аула, оно выливалось в ритуальное представление — «возвращение с пахоты» (Вак Уэихьиэж). Этот ритуал состоял. как бы из двух частей: выезда и возвращения с пахоты.
Выездом руководил старший пахарь. По его указанию выбирали место для стана, строили шалаши, причем около шалаша старшего пахаря ставили знамя пахарей общины (ВакIуэ бэракъ) — длинный шест, с квадратным куском материи желтого цвета: чем длиннее шест, тем обильнее будет урожай; желтый цвет символизировал созревание урожая. Знамя являлось важнейшей принадлежностью стана, пахарей, им подавали сигнал о начале работы, о перерывах на завтрак, обед и т. д. Знамя было символом урожая и изобилия, оно строго охранялось, так как его могли украсть другие пахари из соседнего стана, что считалось не только большим позором, но и несчастьем.