Страница 11 из 31
Самое обидное и несправедливое для Пэгги заключалось в том, что Эндрок усомнился в достоверности событий, которые описывались. А ведь все в этой истории чистейшая правда!
Подумать только, досадливо усмехнулась про себя Пэгги, когда врешь — тебе верят, как, например, сегодня утром Джесси Морден, радостно преподнесшая ей ватного уродца в гороховом платьице, а говоришь или пишешь правду — упрекают во лжи.
Приезд в Реджвуд — еще одно тому доказательство. Вряд ли Брюс Патерсон, посвящающий сейчас Пэгги в дела имения со всеми его «картофельными проблемами», принимает за чистую монету ее бескорыстный приезд сюда, хотя, видит бог, ей и в голову не могло прийти мечтать о каком-либо наследстве. Знала бы, в какую двусмысленную ситуацию попадет, отказалась бы от поездки. Да разве он поверит в ее искренность?.. Покосившись на Брюса, уверенно справлявшегося с разбитыми проселочными дорогами, Пэгги отвернулась к окошку «джипа»: раскинувшиеся окрест поля, горы вдали, высокое августовское небо действовали умиротворяюще, дышали вечностью, по сравнению с которой любые мирские терзания казались нелепыми. Пэгги вдруг ощутила в душе покой…
Ко времени ланча они наконец закончили осмотр полей. Пэгги теперь была буквально напичкана знаниями о картофеле. Все, с кем Брюс разговаривал, останавливая свою машину около людей, работавших на грядах, говорили либо об удобрениях и поливе, либо о вредителях.
— Наверно, теперь вы предпочтете иметь дело с картошкой в пакете из супермаркета, — заметив, что Пэгги устала, сказал Брюс, усмехаясь.
— Именно так, — пробормотала она, уже не пытаясь изображать живой интерес.
— Тогда пошли. — Брюс взял ее за руку и повел обратно к «джипу». — Съездим ко мне на ланч.
— Надеюсь, там не будет картофеля? — поморщилась Пэгги.
— Как судьба распорядится, — отшутился он.
Поездка к Патерсонам оказалась весьма короткой. Через каких-то пять минут они подкатили к большому бревенчатому дому, крепкому, хотя и потемневшему от времени.
— Он не такой старый, как вам представляется, — сказал Брюс, заметивший удивление Пэгги. — Все постройки в долине гораздо моложе Реджвуда.
— Я думала, освоение земель и строительство шло здесь одновременно.
— Да, несколько семей поселенцев обосновались сразу. Но во время восстания индейцев, которое мы называем войнами короля Филиппа, деревню сожгли дотла, людей перебили…
— Стыдно, если плохо знаешь историю, — сокрушенно вздохнула Пэгги.
— Войны короля Филиппа, — начал Брюс голосом школьного учителя, — продолжались с 1675 по 1678 год. Индейцы воевали и с местными жителями, и друг с другом. Даже тогда здешние земли ценились исключительно высоко! Когда бойня закончилась, уцелел только Реджвуд, правда, его пришлось сильно переделать. У дома богатая история.
— Я поразилась, узнав, что это исторический памятник. Детектив, к которому пришлось обратиться, дал мне подробнейшую информацию.
— Вы наняли детектива? — переспросил Брюс с внезапно вспыхнувшим подозрением. — Зачем, позвольте спросить?
Пэгги растерялась, очень уж грозен был тон.
— Да вы же сами читали записку отца, где он советует мне поехать в Реджвуд, не сообщив при этом адреса. Я и прибегла к услугам «Феникса».
— Так и поверил! — взъярился Брюс. — Не один такой «Феникс» зарится на здешние земли, чтобы пустить их под строительство! За Реджвуд, небось, вам пообещали кучу долларов?.. Кретин, как я раньше не догадался!
— Я не вру, — обиделась Пэгги, голос ее зазвенел. — Верьте — не верьте, мне надоело быть человеком без роду без племени! Вам не понять, как важно знать, кто ты и откуда, где покоятся твои предки… А вы, вы… — Слезы навернулись ей на глаза.
— Ну ладно, ладно, — сразу смягчился Брюс. — Извините меня. Станешь подозрительным, если вдруг объявились две девушки с фамилией Макинрой. И обе — претендентки на здешнюю собственность.
— Меня из списка можете исключить, — произнесла Пэгги уже не так обиженно, хотя и с горечью.
В кармане она нащупала куклу, вытащила, расправила мятое, в горошек, платьице. Словно искала в ней поддержки. Брюс покосился и саркастически фыркнул.
— У меня впечатление, будто она для вас много значит. Странно для взрослого человека, коли он не сентиментален, а вы вроде не из слюнтяев.
— Утром мне дала ее Джесси Морден. Уверяет, я играла с Рози в младенчестве. — Мгновение подумав, Пэгги решила быть правдивой до конца. — Я не стала огорчать добрую женщину, а вам скажу — не помню эту игрушку. Хоть убейте, не помню.
Если бы Пэгги являлась самозванкой, то наверняка уверяла бы, что свою куклу узнала. Значит, честнейшая душа? Или хорошая актриса? С каждой минутой головоломка становилась все труднее, хотя в душе Брюс симпатизировал зеленоглазой и рыжеволосой девушке.
Пэгги уловила мимолетный, чисто мужской взгляд. Зарделась, но взяла себя в руки. Она не находила в своей внешности ничего красивого. С детства ее дразнили дылдой и рыжей. Вот и этот мужчина, от которого возбуждающе пахнет лосьоном для бритья, наверняка посмеивается, а она, дура, чуть не разомлела. Хватит мусолить опасную тему, приказала себе Пэгги и высвободила руку, лежавшую на его локте.
Он первый поднялся по ступеням крыльца, подождал у входной двери, над которой висел латунный молоточек с витиеватым венчиком из роз, повернул ручку и впустил ее в дом, через маленькую переднюю провел в гостиную. Она оказалась просторной, с большим ковром посередине, но довольно мрачной по свету и… абсолютно запущенной.
— Не обращайте внимания, — усмехнулся Брюс. — У мужчин, живущих здесь, никогда порядка не будет. Давайте пройдем в столовую. Моя экономка, должно быть, уже все приготовила к ланчу.
Следующая комната поразила Пэгги еще больше. За огромным старинным полированным круглым столом, навалившись на него грудью, сидел пожилой человек, одетый довольно неопрятно. Когда-то белокурые волосы тронуты сединой, морщинистые щеки, губы поджаты… Это было лицо шестидесятилетнего испорченного мальчишки. Да он вылитый Вилли, сразу догадалась Пэгги. Сходство поразительное!
— Кто это с тобой? — пробрюзжал старик. — Твоя возлюбленная? — Он отвратительно захихикал, глядя на Брюса, потом опять перевел взгляд на Пэгги. — По-моему, я тебя знаю, девушка, или ошибаюсь?.. Ух, до чего же ты рыжая! Вылитая лиса…
Пэгги почувствовала к нему ненависть, но не дала себе сорваться. Не грубить же в чужом доме, пусть сами с ним разбираются, подумала она.
— Здравствуй, отец, — сказал Брюс, и в его голосе ей почудились ноты, которые Пэгги до этого не слышала. — Не слишком ли рано сегодня начал?
— А ты что делал бы на моем месте? Приходится улучать момент. Зря прячете, все равно найду, — произнес тот и залпом осушил стакан. — Фу, мерзость… Неужели я не заслужил чего-нибудь поприличней? Уж лучше бы остался в Париже. По крайней мере там выпивка нормальная.
Стакан выскользнул у него из рук и скатился на пол. Инстинктивно Пэгги бросилась поднимать. Запах алкоголя шибанул ей в нос.
— Налей-ка мне еще, девушка.
— Нет, — сурово возразил Брюс. — Если хочешь уморить себя, делай это без нашей помощи. Пойдемте, Пэгги. Давайте поедим на кухне. Там и воздух чище. Извините за сцену, — произнес удрученно, когда они пришли. — Не думал, что он уже встал. Обычно отец не вылезает из постели до двух часов дня и до полчетвертого еще трезв.
— Не переживайте, я видела и похуже. Один из моих воспитателей тоже был пьяница.
— Вообще-то говоря, правильно, что вы встретились. Так или иначе, я должен был вас познакомить.
— Какая необходимость? — пожала плечами Пэгги.
— Видите ли, ваша мать, то есть миссис Макинрой, — девушка сразу отметила, каким холодным стал его голос, — ваша мать и мой отец много лет назад вместе убежали в Париж… Это был скандал десятилетия — нет, скандал века в нашей округе! Она бросила четырехлетнюю дочь и мужа, он — жену и двух сыновей…
Пэгги оторопела. Буря бушевала в душе, мысли путались. Как сквозь вату доносились слова Брюса.