Страница 40 из 44
Для этого прежде всего следует отбросить презумпцию изначально заданной и неизменной цели, выступающей основанием для саморегуляции, и презумпцию ее объективно-информационной основы и рассмотреть более широкий контекст жизнедеятельности, включающий поиск, выбор и смену целей, а также их отсутствие, учитывая фактор значимости во всех звеньях регуляторных процессов.
Цикл взаимодействия с миром: самоопределение и реализация как функции саморегуляции жизнедеятельности
Прагматически-преобразовательная модель жизнедеятельности человека как преследующего свои цели и для этого воздействующего на окружающий мир, лежащая в основе описанных подходов Ч. Карвера – М. Шейера и О.А. Конопкина – В.И. Моросановой, характерна, как известно, для западной культуры и ментальности. В этой культурной модели цели и желания человека конкретны и заданы, не подлежат проблематизации, а жизнедеятельность выстраивается по принципу функциональной системы, направленной на достижение этих целей и желаний посредством сколь угодно сложных деятельностных паттернов, регулируемых контурами обратной связи.
Альтернативная модель жизнедеятельности более характерна для культуры и ментальности Востока. А. Маслоу (1999) назвал ее даосистским способом восприятия действительности. В этой модели не цели и желания, а сама реальность, с которой человек соприкасается, выступает как высшая инстанция, а цели и желания с ней смиренно сообразуются; активность субъекта руководствуется принципом минимизации вторжения в реальность. Место деятельно-преобразовательного отношения здесь занимает отношение созерцательно-внимающее, присутствие-недеяние (у-вэй).
Две названных культурных модели задают два полюса континуума. Один из них, наиболее концентрированной формой которого является популярный сейчас в западном (в том числе российском) массовом сознании эталон «крутизны», выражает абсолютную целенаправленность, уверенность и устремленность к успеху и одновременно абсолютную закрытость к возможности изменения или проблематизации выбранного направления. Другой полюс задается эталоном восточного мудреца, воздерживающегося от действия настолько, насколько это возможно; в западном, особенно российском менталитете этому приблизительно соответствует более амбивалентный образ интеллигента, который в стремлении максимально полно осмыслить все аспекты проблемной ситуации никак не может приступить к ее разрешению.
Более пристальный анализ позволяет увидеть в психологических механизмах регуляции индивидуального действия и психического функционирования фазы и процессы, соответствующие как одному, так и другому полюсу. Наиболее уместной аналогией выступает «модель Рубикона», разработанная Х. Хекхаузеном (2003) в соавторстве с Ю. Кулем и П. Голвитцером. Эта модель описывает динамику целенаправленного действия как переход от «мотивационного состояния сознания», максимально открытого по отношению к получению новой информации и взвешиванию имеющихся возможностей, к «волевому состоянию сознания», когда решение уже принято, действие принимает конкретную направленность и сознание «закрывается» от всего, что может эту направленность поколебать. Переход от первого ко второму происходит резко, в акте принятия субъектом внутреннего решения (переход Рубикона). Б.М. Величковским (2003; 2006) экспериментально обнаружены и описаны два качественно разных типа переработки информации – амбиентный и фокальный, первый из которых характеризуется равнозначной открытостью к любой новой информации, а второй, напротив, селекцией и фильтрацией информации, подчиненной текущей задаче. Как показано и в той, и в другой модели, оба типа качественно разнородных процессов представляют собой естественно сменяющие друг друга равно необходимые фазы единого цикла действия или познавательной переработки.
Это позволяет по-новому посмотреть на соотношение открытости (толерантной восприимчивости) и закрытости (эгоцентрического воздействия) в отношениях человека с миром, увидев в них две сменяющие друг друга фазы единого цикла экзистенциального взаимодействия субъекта с миром. Главным содержанием фазы открытости является расширение спектра возможностей действия, которые может раскрыть для себя субъект, максимизация потенциальных смыслов, которые может нести в себе ситуация, и самоопределение по отношению к ним, раскрытие потенциала свободы. Главным содержанием фазы закрытости является сужение спектра возможностей, совладание с их избыточностью через осуществление выбора и переход к реализации, преодоление неопределенности, раскрытие потенциала ответственности.
Диалектическая взаимосвязь двух описанных полярных аспектов отношения к миру находит отражение во многих направлениях китайской философии и психотехники саморегуляции, а также в некоторых общепсихологических концепциях, разработанных в последнее время, например, в модели парадоксального Я К. Шнайдера ( Schneider , 1990) и в концепции метаиндивидуального мира Л.Я. Дорфмана (1993).
Разрыв этой взаимосвязи и абсолютизация одной из фаз приводит к неполноценному, однобокому взгляду на человеческое существование: абсолютное познание и понимание, оторванное от выбора и реализации, так же неполноценно, как абсолютная целенаправленность и реализация, оторванная от понимания и осмысления возможностей. Редукция фазы открытости приводит к ригидности и упрощенности жизненного мира, снижению регуляторной роли сознания. Редукция фазы закрытости приводит к тирании «всевозможностности» ( Лобок , 1997), к бесконечной и безответственной игре смыслами, изъятыми из контекста собственного бытия в мире. Речь идет, фактически, о двух типах нарушения саморегуляции, к которым можно, вслед за А. Маслоу (1999), применить понятие «метапатологии» и назвать их «синдром Гамлета» и «синдром Макбета». Мы далеки от мысли объяснять поведение шекспировских персонажей через призму этих «синдромов», имея в виду лишь расхожие, стереотипные его истолкования: Гамлет в стремлении к познанию истины не может решиться на выбор и приступить к действию, а Макбет, ступив на кровавый путь стремления к абсолютной власти, не может остановиться и отказаться от этой цели, жертвуя ради нее всем ценным, что было в его жизни.
Из сказанного вытекает, что саморегуляция жизнедеятельности включает в себя по меньшей мере две по-разному организованных регуляторных функции, дополняющих друг друга и переходящих друг в друга: функцию самоопределения и функцию реализации. Можно также предположить, что личностные переменные, связанные с успешностью саморегуляции, включают в себя как те, которые связаны с успешностью самоопределения в пространстве возможностей и выбора цели для последующей реализации, так и те, которые связаны с организацией целенаправленной деятельности.
Это предположение получило предварительное подтверждение в эмпирическом исследовании участников конкурса «Учись с нами на MBA», проведенного журналом «ФК Менеджер» и Росбанком ( Леонтьев, Мандрикова, Осин, Плотникова, Рассказова , 2005; 2007). Участники заполняли батарею личностных опросников; данные были подвергнуты факторному анализу с косоугольным вращением. Наиболее содержательной оказалась 4-факторная модель, объяснявшая 61 % дисперсии. Два из четырех факторов хорошо соотносились с теоретическими предположениями. Первый фактор, который можно обозначить как фактор самоопределения, включал в себя такие переменные, как ориентацию на настоящее, осмысленность жизни, целеустремленность, вовлеченность в события, отсутствие фиксации на негативном прошлом опыте и склонности к фатализму; он был связан с социальной желательностью. Четвертый фактор, который правомерно назвать фактором реализации, включал в себя автономную каузальную ориентацию, жизнестойкость, готовность к изменениям, опору на позитивное прошлое и ориентацию на действие. Два других фактора соотносились скорее с нарушениями саморегуляции. Второй фактор был связан с рациональностью: он включал в себя планомерность, низкую толерантность к неопределенности, озабоченность будущим и низкий уровень гедонизма по отношению к настоящему. Третий фактор отражал ситуативность поведения: он включал в себя каузальные ориентации внешнего контроля и безличную фиксацию на неоконченных делах, ориентацию на состояние при планировании и неудаче, а также гедонизм.