Франциск Скорина

Прекрасными являются у Скорины не только человеческий дух, разум, добродетели, но и в какой-то мере физическая природа человека, его здоровье и в целом красота материального мира. Рассуждая, например, о земной, реальной человеческой жизни, мыслитель довольно терпимо относится к стремлению человека заботиться о «здравии, красоте и крепости телесной» (там же, 28).

Из предисловий Скорины следует, что Библия рассматривалась им не только как боговдохновенное сочинение, но и как результат человеческого творчества, как художественное произведение, созданное усилиями и талантом многих выдающихся людей. Мыслитель выясняет историю написания той или иной библейской книги, стремится установить ее авторство, растолковать читателю название каждой книги на древнееврейском, древнегреческом, латинском и русском языках, пересказать ее содержание, дать свою собственную оценку, отметить основную идею. Так, Скорина полагает, что с литературно-художественной точки зрения среди прочих евангельских книг следует отдать предпочтение Евангелию от Луки, ибо «святый Лука писал ест о слове божием навышшей, наистей и нарядней, нежели иные» (там же, 117). Житие Иисуса Христа, по мнению Скорины, Лука «ширей, ясней и досконалей, нежели иные евангелисты, выписуеть» (там же, 119). Пророчество Иова, в представлении мыслителя, «светлей и явней всех иных пророков божиих» (там же, 13).

Скорина интерпретирует библейские аллегории и символы, использует их в своих гравюрах. Обращение мыслителя к библейской религиозно-философской символике свидетельствует о том, что некоторые истоки его эстетических представлений восходят к византийской религиозно-культурной традиции (см. 30, 58—59).

Издавая Библию, Скорина придавал большое значение ее художественному оформлению. Издания Скорины снабжены большим количеством гравюр, заставок, орнаментированных титульных листов и заглавных букв (см. 48). По сведениям Н. Н. Щекотихина, в скорининских изданиях насчитывается 45 гравюр (см. 151, 184). Как полагают исследователи (В. В. Стасов, П. В. Владимиров, Д. А. Ровинский, А. И. Некрасов, Н. Н. Щекотихин, М. С. Кацер, Л. Т. Борозна, В. Ф. Шматов, В. М. Ко нон и др.), искусство скорининских книг находилось на уровне лучших образцов книжной графики эпохи Ренессанса. В своих предисловиях Скорина отмечал познавательную и нравственно-воспитательную функцию художественного оформления своих книг: «Абы братия моя русь, люди посполитые, чтучи могли лепей разумети» (3, 47). Это дало основание П. В. Владимирову утверждать, что гравюры Скорины имели лишь вспомогательный, иллюстрационный характер. Против этой точки зрения решительно возражал Н. Н. Щекотихин, который на основе тщательного искусствоведческого анализа доказывал, что некоторые скорининские гравюры выходят за рамки объяснительных иллюстраций, представляют собой самостоятельные произведения искусства (см. 151, 184—185).

Невыясненным остается вопрос об авторстве художественных атрибутов скорининских изданий. Мнение Л. Т. Борозны, что «есть все основания утверждать, что Франциск Скорина был единственным автором всех гравюр и заставок, помещенных в его книгах» (см. 48, 8), слишком категорично и мало обосновано. На наш взгляд, ближе к истине Н. Н. Щекотихин, который писал: «Скорина принимал некоторое активное участие в деле художественного украшения своих изданий — возможно, не в качестве гравера, но как автор тех или иных рисунков или композиционных схем» (151, 186). Что касается художественного стиля гравюр и орнаментальных украшений скорининских книг, то они, по мнению Н. Н. Щекотихина, представляют собой сплав готики и Ренессанса с преобладанием последнего (см. там же, 220). В гравюрах Скорины художественно-эстетические приемы эпохи Возрождения видны в изображении человеческого тела, использовании перспективы, обращении к народным сюжетам, композиции и т. п. По мнению А. И. Некрасова, некоторые фигуры на скорининских гравюрах по форме близки образам Лукаса Кранаха (см. 99, 53). Л. Т. Борозна обнаруживает влияние Альбрехта Дюрера в скорининской гравюре «Троица» (см. 48, 20). В то же время Н.Н. Щекотихин возражал против преувеличения влияния немецкой ренессансной графики на художественное оформление скорининских изданий, подчеркивая в целом ряде моментов его оригинальный и самостоятельный характер (см. 151, 221). Для гравюр скорининских изданий характерна индивидуализация героев; в физическом типе людей, одежде, пейзаже чувствуются славянские национальные черты, приметы эпохи. Несмотря на религиозно-мифологическую тематику, многие скорининские гравюры глубоко реалистичны. Шедевром светской отечественной графики следует считать помещенный в Библии портрет самого Скорины. Выдающимися произведениями искусства являются орнаментированные буквы скорининских изданий, которые по своему художественному исполнению выше, чем заглавные буквы «Чешской Библии» и многих немецких изданий (см. там же, 218).

Большую эстетическую ценность представляет собственно литературное наследие Скорины, отличающееся высоким уровнем мастерства, живостью письма, изяществом слога, богатой лексикой, образными сравнениями, народным белорусским колоритом и т. д. Скорина, как показал П. Н. Берков, имеет большие заслуги и перед восточнославянским стихосложением. В трех своих стихотворениях, помещенных в Библии, он предпринял оригинальную попытку сочетания принципов библейской поэтики с элементами силлабического стихосложения (см. 26, 245—261).

Глава VII. Наследники Скорины (ренессансно-гуманистические идеи в отечественной этике)

амеченная во взглядах Скорины ренессансно-гуманистическая тенденция получила дальнейшее развитие в отечественной мысли, в частности в творчестве Николая Гусовского, Михалона Литвина, Симона Будного, Василия Тяпинского, Станислава Кошутского, Андрея Волана, Мартина Чеховица, Стефана Лована, Каспера Бекеша, Яна Лициния Намысловского, Беняша Будного, Лаврентия Зизания, Юзефа Доманевского, Казимира Лыщинского, Симеона Полоцкого и др.

Советскими учеными (Н. И. Конрад, Ш. П. Нуцубидзе, И. Н. Голенищев-Кутузов, В. К. Чалоян, Ю. М. Юргинис и др.) вполне аргументированно обосновывается мысль о том, что эпоху Возрождения в той или иной форме пережили не только западноевропейские, но и многие другие народы, в том числе и восточноевропейские. Как уже было показано в общих чертах, на протяжении XVI столетия в Великом княжестве Литовском, и в частности в Белоруссии, сложились реальные экономические, социально-политические и культурные предпосылки для формирования ренессансно-гуманистических воззрений в философской и общественной мысли. В скорининскую и особенно в послескорининскую эпоху культура и общественное сознание достигли уровня, на котором оказалось возможным не только усвоение прогрессивных достижений мысли европейского Ренессанса, но и выработка оригинальных отечественных гуманистических идей и концепций. «От берегов Адриатики до Балтики, от Праги до Вильно в XV—XVII вв. происходил процесс усвоения и переработки гуманистических идей, не менее значительный, чем в Западной Европе»,— писал И. Н. Голенищев-Кутузов (43, 47). В то же время мы далеки от отождествления западноевропейского и отечественного Ренессанса, механического перенесения эталонов западноевропейского гуманизма на отечественную культурную почву. Великое княжество Литовское в своем экономическом, социальном и культурном развитии, несомненно, имело целый ряд общих черт с Западной и Центральной Европой. Вместе с тем отечественная социально-экономическая и культурная жизнь имела свои особенности и специфику, что не могло не отразиться и на характере гуманизма. Среди этих специфических особенностей отметим, например, такие, как отсутствие в экономике ярко выраженных капиталистических проявлений, большую зависимость городов от феодалов, меньшую по сравнению с Западной Европой социально-политическую зрелость городского сословия, засилье религии, недостаточное развитие светского начала в культуре, многонациональный и разнорелигиозный характер населения, незавершенный процесс национальной дифференциации и культурной консолидации белорусской, украинской и литовской народностей и т. д. Все эти факторы, несомненно, накладывали отпечаток на отечественный гуманизм, характер и проблематику философской и общественно-политической мысли рассматриваемого периода. В частности, незавершенность национально-культурного обособления народностей, населяющих Великое княжество Литовское, обусловила такие уже рассмотренные нами особенности отечественной культуры, как полилингвизм и национальная неоднозначность. Своеобразие отечественного гуманизма эпохи Возрождения проявилось также в преимущественном интересе к этическим и социально-политическим проблемам; в интеграции в ряде случаев религиозно-реформационных идей и идей светского гуманизма; в связи не только с антифеодальной идеологией, но и с идейной борьбой против национально-религиозного угнетения; в ярко выраженной попытке синтеза идейных ценностей обновленного христианства, античности и Ренессанса; в развитии гуманистических воззрений на базе взаимодействия духовных культур России, Белоруссии, Украины, Литвы, Польши; в рельефно обозначенной патриотической, демократической и культурно-просветительной тенденции и т. п. Преобладание этико-политической мысли в ренессансно-гуманистической философской культуре Великого княжества Литовского было связано не только со спецификой общественных условий; оно выражало ведущую антисхоластическую традицию эпохи Возрождения. Одним из характернейших моментов формирующегося ренессансно-гуманистического сознания общества являлось обращение отечественных мыслителей к духовным ценностям античной древности (см. 111, 14—28. 115, 36—51). Как справедлив во отмечает В. В. Соколов, обращение мыслителей более поздних эпох к философскому наследию античности никогда не сводилось к простому комментированию, в нем неизбежно присутствовало свободное, творческое отношение к традиции. Даже простое воспроизведение философского учения Аристотеля «в совершенно изменившихся условиях становилось огромным идеологическим и теоретическим явлением» (см. 133, 243—244). Воспринятые общественными и культурными деятелями Белоруссии, Украины и Литвы идеи различных философских систем античности — платонизма, аристотелизма, стоицизма, эпикуреизма — творчески перерабатывались и развивались, включались в контекст сформировавшихся на отечественной почве онтологических, гносеологических, этических, социально-политических и эстетических концепций, адаптировались применительно к актуальным общественным и государственным идеологическим потребностям, использовались в прогрессивной преобразовательной деятельности. Античная культура, в том числе и философия, способствовала формированию ренессансно-гуманистического мировоззрения, секуляризации отечественной общественно-политической и философской мысли, отделению ее от теологии и религии, разложению схоластики, утверждению идей рационализма, натурализма, материализма, диалектики.