Джон Кеннеди

История демонстраций за свободу служит обобщением всего рассказа о встрече администрации Кеннеди с гражданскими правами. В деталях и в целом Кеннеди вынуждены были действовать быстрее и дальше, чем они ожидали. Это не значит, что Джек намеревался остаться в борьбе пассивным. Он не собирался рисковать, вызвав конфликт с южанами в конгрессе тем, что представил билль о гражданских правах, который в 1861 или 1962 году провалился, но в то же время он не собирался оставить тех, кто его поддерживал, среди черного населения, один на один с их проблемами: в итоге они обеспечили его небольшой победный перевес на выборах, федеральное законодательство могло быть разрушено в один момент, но исполнительная власть обладала огромной силой, десегрегация правительства тоже была долгим процессом[251]: Кеннеди был в ужасе, когда исследование показало, что очень и очень немногие черные занимали какие-либо ответственные посты в правительстве США, если вообще их занимали. В день инаугурации его острый глаз отметил, что в расчете береговой охраны, который проходил перед ним на параде, не было лиц афроамериканцев; он приказал немедленно предпринять действия, чтобы исправить ситуацию, и потребовал отчета от каждого чиновника кабинета, как обстоят дела в его департаменте. Результаты были обескураживающими: Честер Боулз из сенатского департамента доложил, что в службе внешней политики из 3647 человек только 15 — афроамериканцы; из отчета Бобби Кеннеди следовало, что в департаменте юстиции из 995 прокуроров Вашингтона черных всего 10 человек; из 13 649 сотрудников ФБР — 48 (которые в основном работали в качестве водителей машин). Далее стало известно, что из всех работников федерального правительства афроамериканцев — 12,6 %, из которых только двое занимали высокий пост в гражданской службе, а подавляющее большинство работало в качестве подручных[252]. Это требовало немедленного внимания Кеннеди; в 1963 году он назначил больше черных на посты в федеральное правительство, чем все президенты до него, его двумя самыми крупными назначениями стали Роберт С. Уивер на должность главы финансового агентства строительства жилья, и Таргуд Маршалл, самый опытный адвокат НАСЦН, во второй окружной апелляционный суд в Нью-Йорке. Кеннеди надеялся поднять жилищное агентство до департамента градостроительства, которое бы имело место в кабинете, но так как было хорошо известно, что Уивер будет секретарем (и таким образом — первым членом кабинета в истории США), то сегрегационисты в конгрессе блокировали все предложение целиком. Он оказался для них недостаточно хорош.

Очень часто одно подменялось другим. Сенатский судебный комитет также мог успешно заблокировать назначение Таргула Маршалла (во всяком случае, отнял бы на это время), если бы Кеннеди не согласился назначить Гарольда Кокса федеральным судьей в Миссисипи: Кокс был другом сенатора Истлэнда по колледжу, который, в свою очередь, являлся председателем комитета. Как заметил Артур Шлезингер, «Кокс был слишком большой платой»[253]. Он являлся ярым сегрегационистом, который делал все, чтобы воздвигнуть обструкцию на пути гражданских прав в Миссисипи. И это был не единственный случай. Другие назначения на Юге в судебной системе в 1961 году также ничего хорошего не принесли и лишь подвергли обоих Кеннеди критике со стороны республиканцев. Они сделали вывод, что в будущем станут осторожнее — и так и поступили[254]. Это было еще одним доказательством того, что попытки работать с консерваторами-южанами в конгрессе того не стоят.

У генерального прокурора была своя собственная стратегия, как перехитрить обе стороны — и расистов, и борцов за гражданские права, департаменту юстиции была предоставлена свобода действий. Бобби подобрал хорошую команду в отдел по гражданским правам, который начал повсюду подавать иски, чтобы придать действенность законам о гражданских правах 1957-го, 1860-го и других годов, чтобы ускорить десегрегацию везде, где возможно. Структура белого превосходства оставалась в итоге фактом, за который голосовали белые южане, но южане черные — из-за запуганности, коррупции, апатии и отчаяния — не голосовали. Поэтому Бобби побуждал движение за гражданские права регистрировать черных избирателей как свою главную обязанность. Фонды в большом количестве должны были быть доступны для регистрирующихся и обучения тех, кто этим занимался. Департамент юстиции рассчитывал, что такая кампания отведет нападки расистов. Таким образом, за несколько лет на Юге могла быть создана значительная избирательная сила среди черных; Бобби знал, что, как только это будет сделано, белым южанам-политикам не останется другого выхода, кроме как дать согласие — или потерять власть.

Это было рациональной стратегией, далекой от авантюризма, на взгляд Кеннеди, которую довольно долго молено было держать в тени: участие администрации в регистрационной кампании можно было скрыть, что не представляло трудности для конгресса, как, и не было необходимости в маршах, демонстрациях и бунтах. Все было проведено спокойно. К несчастью, в схеме имелись недостатки. Как вскоре быстро выяснилось, в удаленных уголках Юга стали активно противодействовать регистрации избирателей, как и другим проявлениям защиты прав черных. Убийство троих молодых работников регистрационной службы летом 1964 года (одного черного и двух белых) произошло вскоре после смерти Джека Кеннеди, но всплеск подобных мрачных событий был предсказуем и в итоге обернулся необходимостью создания особого закона об избирательном праве (он вступил в силу в 1965 году). Таким образом, стратегия Кеннеди, даже полностью принятая движением за гражданские права, не могла долго оставаться вне внимания конгресса. Как бы президент Кеннеди ни хотел это обойти, однажды ему пришлось бы выйти с основательным законодательным решением по этому вопросу. Как бы то ни было, у движения не вызывало вопросов само принятие стратегии Кеннеди. Игра называлась «гражданские права». Важность регистрации избирателей была осознана, и организации черных были рады принять деньги, которыми Кеннеди давили на них; в частности, молодые активисты студенческого организационного комитета ненасильственных действий начали с энтузиазмом работать в большинстве отдаленных уголков Юга и очень жаловались, если департамент юстиции из-за недостатка людей не мог их защитить, как обещал[255]; но по мере развития логика движения неизбежно меняла приоритеты, как доказали демонстрации в защиту свободы.

Но в конце 1961 года приоритеты Кеннеди оставались теми же. Он продолжал то, что считал нужным сделать по гражданским правам, но вопрос был более сложен, чем предполагалось; теперь следовало приложить усилие, чтобы удержать его на расстоянии. Харриса Уоффорда постепенно отстранили от принятия решений, и в итоге заставили присоединиться к «Корпусу мира»[256]. Только законодательная инициатива администрации являлась бесспорным биллем для конституционной поправки, запрещающей избирательные налоги на федеральных выборах; она была принята конгрессом в августе 1962 года и ратифицирована Штатами в январе 1964 года; но, как указывает Шлезингер, она оказала свое действие только на выборах в пяти штатах, а на выборы в масштабе страны не повлияла совсем[257]. Ничто не вмешивалось во второй раз в большую борьбу до лета 1962 года, когда Олбани, штат Джорджия, оказался в центре внимания большой десегрегационной кампании.

Олбани не принес успеха интеграционистам, хотя практиковавшаяся там тактика хорошо сработала следующей весной в Бирмингеме. Бобби Кеннеди наконец это использовал в попытке показать белому Югу, что он применяет закон беспристрастно по отношению к расам, что возмущало черных лидеров. Но эпизод дошел до сведения президента, который не мог себе позволить все время отмалчиваться по вопросу о гражданских правах, что заставило его заметить на пресс-конференции: «Я не могу объяснить, почему бы городскому совету Олбани не сесть с гражданами этого города, среди которых есть черные, и попытаться защитить для них мирным путем их права. Правительству Соединенных Штатов пришлось в Женеве сесть с Советским Союзом (это было намеком, чтобы обезоружить спорщиков). Я не могу понять, почему правительство. Олбани… не может сделать того же для американских граждан»[258]. Возможно, это было самым сильным утверждением, которое он сделал, по, крайней мере, в качестве президента. Шесть недель спустя он показал, что сделал еще один шаг — на следующей пресс-конференции, — возвращаясь к событиям, когда во время регистрационной кампании в Миссисипи сжигались церкви черных: «Я не знаю более жестокого и возмутительного действия, которое произошло в стране за многие месяцы и годы, чем сожжение церкви — двух церквей — из-за усилий, предпринимаемых черными, чтобы зарегистрироваться в качестве избирателей… Я благодарю тех, кто старался регистрировать каждого гражданина. Они имеют право на защиту правительства Соединенных Штатов, государства, местных общин, и мы должны сделать все, что можем, чтобы ее обеспечить, и если это потребует дополнительных законов и сверхусилий, мы должны это сделать»[259]. Он вряд ли мог ожидать меньше (в действительности он сказал гораздо больше), представив картину происходящего и дав понять, насколько крепко взялся департамент юстиции за регистрационную кампанию, но самым важным сейчас было то, что в первую очередь президент одновременно упомянул возможность начала изменения законодательства и возможность использования силы. Дорога была открыта, и Кеннеди учился по ней идти.

251

См. прекрасную монографию по этому вопросу, написанную Десмондом Кингом «Отделенные и неравные: черные американцы и федеральное правительство США» (Оксфорд, Кларендон пресс, 1995).

252

Брауэр. Джон Ф. Кеннеди. С. 82–83.

253

Шлезингер. РК. С. 308.

254

Там же. С. 310.

255

Это было чувство, охватившее Бобби Кеннеди на частном собрании с несколькими выдающимися афроамериканцами в мае 1963 года, хотя один молодой человек чинил трудности, говоря, что ему неприятно находиться в одной комнате с генеральным прокурором, который работает скорее на конгресс по расовому равенству, чем на проект регистрации избирателей.

256

Но Кеннеди говорил ему, что он напрасно впадает в отчаяние. См.: Харрис Уоффорд. Кеннеди и Кинги: придавая значимость 60-м годам. Нью-Йорк, Фаррар Стросс Джирокс. 1980. С. 125.

257

Шлезингер. СД. С. 858.

258

ПД. ii. С. 592–593; пресс-конференция, 1 августа 1962 г.

259

Там же. С. 676–677: пресс-конференция, 13 сентября 1962 г.