Страница 4 из 6
На огонёк заглянула Сосновая королева. У неё фиолетовые губы и пальчики в морщинках - накупалась в пруду за Лисьим холмом. Вся мокрая и зубасто хохочет.
Махровое полотенце из бабушкиного сундучка и самоварчик на берёзовых стружках. Малиновый пирог попыхивает, шевелится под песочной корочкой. Отрежу ломоть - оближу с пальцев бордовый сок.
Хорошо с ними, с лесянами. Душевно.
Играем в лото. Тёплый ветер с реки шевелит Пожарнику рожки. Дяденька Сверчок достаёт из футляра вишнёвую скрипочку.
Симфония летнего леса.
Эхо
В старой сосне на Лисьем холме есть маленькая потайная дверца. Она выкрашена зелёной эмалью. Увидеть её можно только в полнолуние, прихватив из дома сиреневые очки в дырочку. Рядом с дверцей висит стеклянный колокольчик. Если дёрнуть за шнурок, раздастся вот такой звук: - Динь-дирилинь!
Перелётные птицы сказали, что за зелёной дверцей живёт сам Эхо. В его мохеровой бороде порхают ночные мотыльки, а в глазах - бескрайнее черничное поле. На завтрак Эхо любит яичницу из восемнадцати перепелиных яиц и квас из колодца с отражением звёзд. Он никогда не глядится в зеркало и не выносит комариных куплетов.
Старый заяц-русак рассказывал, что в полнолуние Эхо играет на саксофоне для малюток летучих мышей. Они надевают разноцветные шляпки и танцуют медленный фокстрот. В Эхо влюблена сама Сосновая королева. Иногда она плачет по нему янтарными слезами.
- Динь-дирилинь! - дёрну за шнурок.
Отзовётся Эхо:
- Динь-дирилинь!
Эх, шутник ты, Эхо. Затворник.
Карамельный салют
Светлячки макают попы в ведёрко с неоновой краской. Они берут её у маляра, который работает на Лисьем холме.
У него пилотка из лопуха и сиреневый комбинезон с карманами-нашлёпками. В бороде из моха растёт костяника. Тихонько насвистывает маляр под нос что-то волнушко-сыроежковое.
В карманах - лимонное драже и прозрачные карамельки. Маляр раскрашивает радугу. По вечерам он достаёт из большого кармана складное плюшевое ружьё и заряжает его карамельками.
Светлячки съезжают на попах вниз по радуге. Рисуют созвездия - Малая Медведица, Большая, Кассиопея, созвездие Гончих Псов…
Вдыхаю тёплый августовский вечер. Он сделан из светлой грусти, полыни, чёрной смородины и блеска стрекозиных крылышек. Густой, плотный.
Хватай его пригоршнями! Скорей! Закатывай в баночки от корнишонов до зимы!
В небе расцвели золотые шары. Два, четыре, десять, восемьдесят шесть! Неужели светлячки?..
Это карамельный салют.
Бывает
Тётенька Мышь считает, что в мире не бывает трёх вещей: беспросветного мрака, бесконечной тоски и бегемотиков.
- Не бывает в мире бегемотиков! - говорит тётенька Мышь и хмурится.
- Просто они живут в Африке. И ещё в зоопарке, - объясняю ей.
- Бывают лоси, божьи коровки и кукушки. Филины и сеноставцы. А бегемотиков - нет! - упорствует тётенька Мышь.
Она раскатывает тесто на черничный пирог. По кухоньке плывет белый мучной одуванчик. На стене фотография Анжелины Балерины, дальней заграничной родственницы.
В окошко заглядывает Сосновая королева. Отодвигает пальцем кружевную занавеску:
- Привет!
Она спешит на посиделки за чашечкой чая в семейном кругу. В руках корзинка свежих еловых булочек.
- Докажи же, что бегемотиков не бывает? - кричит ей тётенька Мышь.
- А вот и бывает. Смотри скорей!
Босиком выбегаем на крыльцо. Нагретое, шершавое.
Берёзы в золотых монистах, клёны вырядились как на пожар. Даже дубки переоделись за ночь в тёплое жёлтое. Сбросили деревья под ноги летние сарафаны - лёгкие, шуршащие. Это их поцеловала осень.
По незабудковому небу клином плывут журавли.
- Не журавли это, - тётенька Мышь подкручивает подзорную трубу. - Бегемотики перелётные.
- Не может быть!
- Может.
По лесу бредёт сентябрь.
Маленькие леди
Лорду Теннисону
В хрустальном лесу падает сиреневый снег. Падает, укутывает пушистые лапы сосен сладкой ватой. Лизнёшь языком - мигом растает.
В сугробном домике под кустом барбариса спят малышки Лу и Ли. Колыбелька из хлопковой коробочки - тепло и уютно. Тлеет в уголке лучина-ночничок. Бабушка постукивает вязальными спицами из куриных косточек. Чепчик для Лу и пинетки для Ли почти готовы.
Им снится море из бутылочного стекла. Баюшко-море - далёкое, хмурое, северное. Плещется в чёрной лоханке из фьордов, хватает за пяточки.
На песке крошечные следы - сразу и не разглядишь, чьи. Здесь прошли быстрые ножки в деревянных кломпенах-башмачках.
В перламутровой ракушке розовый лёд. Застывшие слёзы грустного моря.
Спите, маленькие леди, усните до весны.
В хрустальном лесу падает сиреневый снег.
В декабре
Синицы надели меховые шапочки из заячьих хвостов. Дышат на ледяные оконца в пруду. Один вздох - одно желание.
Чешуйчатые спины сквозь серый перламутровый лёд.
- Чьи вы! Чьи вы? - беспокоятся синицы.
Спит тётка Щука под ледяной толстой коркой. Русалки бродят впотьмах, кутаются в енотовые муфты, зябнут.
Грустно в сенях моим малиновым лыжам. Тяжко лыжам без лыжни, как ниточке без иголочки.
Вынесу на двор, воткну в сугроб - смажу, развеселю!
Озеро за Лисьим холмом - не видать его! Засыпало из небесного сита снежной манкой. Выйду на ледок с опаской - не хрустко ли?
Не хрустко. Стою на твёрдом ледяном айсберге. Только вместо пингвинов - синички. Катаются на самодельных коньках по ледяному тёмному пятачку. Над ними облака тёплого пара. Один вздох - одно желание.
Загадаю декабрьское - самое заветное.