Страница 9 из 13
– Давай все сначала, – перехожу на «ты». – Вспоминай все мелочи. Понял?
Семенов вновь все пересказывает. В принципе – то же самое.
Пока он говорит, я записываю объяснение.
– Валя зашла в мороженицу после тебя?
– Кажется, да. Точно вспомнил, позже. Я к тому времени успел коньяк выпить, а она взяла мороженое и села за соседний столик.
– Сможешь описать ее?
– Конечно. Невысокого роста, стройная. Мне такие женщины нравятся, – смущенно улыбнувшись, добавляет Семенов. – Она блондинка, хотя шапочки не снимала. Одета была очень прилично, в коричневую шубу. Нос небольшой, немного вздернут. Курит. На меня произвела весьма приятное впечатление, и я до сих пор не могу представить, что это она….
Вот лох ушастый! Сейчас еще слезу пустит. Его бьют по башке, раздевают зимой почти до трусов, а он про чувства.
– А кто же? – бросаю я с досадой в голосе и задаю следующий вопрос.
– Валя куда-то отлучалась?
– Нет. Может быть, только по женским делам, в туалет…
– А в какое время появился ее знакомый.
– Через двадцать минут, ну, полчаса. Это после того, как я подсел к ней.
– Понятно. Что про него можешь рассказать?
– Нормальный парень. Молодой, веселый, никаких подозрений у меня не вызвал.
Еще бы. Да тебе в том состоянии все братьями и друзьями казались.
– Меня больше его приметы интересуют.
Семенов напряженно думает, покусывая нижнюю губу.
– Ему лет двадцать, может, чуть больше. Спортивный такой, высокий. Одет был, – Семенов смешно, по-детски морщит лоб, – в темную куртку.
– Как представился?
– Не представился он. Хотя вспомнил, – Семенов радостно вскидывает голову. – Андрей его зовут! Валя его по имени один раз назвала.
– Узнать его сможешь?
– Думаю, смогу.
– Кто бил, конечно, не видел?
Семенов отрицательно вертит головой.
Говорить по делу больше не о чем. Я протягиваю ему заполненный лист с объяснением.
– Прочитай и распишись.
Семенов очень быстро пробегает глазами текст и подписывает.
В это время, как всегда с шумом распахнув дверь, в кабинет заходит Галевич и, разместившись у окна, с безучастным видом прислушивается.
Семенов крутит в пальцах шариковую ручку и спрашивает.
– Что мне делать?
– Сейчас идешь в гостиницу. Моешься, бреешься, короче, приводишь себя в порядок. Одежда запасная есть? Вот и хорошо. Переоденься и прямо на завод. Особо никому не распространяйся. А вечерком после семи подойдешь ко мне. Я все равно до утра. Походим, поищем, может быть, кого узнаешь. Заодно и бушлат дежурному возвратишь. Понял? Тогда свободен.
– Прошу подождать! – вдруг перебивает меня Галевич. – Ты, – обращаясь к Семенову, – выйди и посиди в коридоре.
– Что за козел? – спрашивает меня Галевич, встав напротив и запустив руки в карманы брюк. Это его любимое слово, которым он нарекает не только абсолютно всех задержанных, но порой свидетелей и потерпевших мужского рода, когда их настойчивость в поисках справедливости кажется Галевичу назойливой. К женщинам употребляется более мягкое и ласковое – коза, овца или другое домашнее рогато-копытное женского рода, известное ему.
Я коротко объясняю суть дела. Узнав все пикантные подробности, а так же то, что Семенов залетный провинциал, Галевич рекомендует гнать его из отделения милиции поганой метлой. И не просто, а так, чтоб дорогу сюда забыл.
Сославшись на полное отсутствие опыта в подобном ответственном действии и личном неприятии подобного метода, вежливо рекомендую Галевичу осуществить собственную идею лично, ибо по занимаемой должности я не вправе запретить ему общение с заявителем.
Приглашаю Семенова зайти. По душевной простоте, Семенов пытается вновь приземлиться на стул, где сидел прежде, но нарывается на пронзительный визг Галевича.
– А ну встать!!!
Даже спокойный как танк Дед от неожиданности вздрагивает и неодобрительно кашляет.
Семенов вскакивает как ужаленный и, ничегошеньки не понимая, таращится на меня и Галевича. То, что услышал он в следующее мгновение, трудно поддается описанию. Тут было все. И насмешки, и угрозы посадить на пятнадцать суток при очередном появлении Семенова хотя бы вблизи отделения милиции, и смакование любимого слова Галевича, преподносимого им в разных сочетаниях и интонациях. В заключении было предложено как можно быстрее сматываться из нашего славного города, во избежание крупных неприятностей.
Выпустив пар, Галевич с гордым видом удаляется. Семенов стоит, как оплеванный верблюдом, пытаясь переварить полученный объем информации.
– А это настоящая милиция? – Испуганно, почему-то шепотом, спрашивает он, обращаясь ко мне.
– Еще какая настоящая, – успокаиваю бодрым голосом, – наша, народная. Ты вообще-то, не бери в голову, это просто была шутка. Ну, захотелось ему пошутить. Он начальство, ему можно.
Заметно, что моя скороговоркой высказанная ахинея действует на Семенова успокаивающе.
– Значит так, все, как договорились, остается в силе, после семи жду. Если меня не будет на месте, подождешь в дежурке. Дежурного я предупрежу. Ну ладно, иди. Хотя, постой, – уже на выходе торможу Семенова. Достаю из шкафа еще имеющую сносный вид старую куртку Петра.
– Надень, до гостиницы дойдешь. Вечером отдашь.
Семенов с благодарностью смотрит на меня, быстро переодевается и уходит.
Ну что ж, подождем до вечера. Если будет время (что на дежурстве маловероятно), проскочим быстренько по злачным местам, конечно же, заглянем в «Снежинку», хотя вряд ли там кого найдем. Не законченные идиоты они, в конце концов, чтобы в ближайшее время там появляться. Придется этому посвятить несколько вечеров, а там гляди, Семенову все это надоест до чертиков, командировка закончится, уедет он в славный город Железногорск. Пройдет время, которое, как известно, лечит, и будет вспоминать Семенов о необыкновенных своих приключениях лишь с грустной улыбкой. А если говорить серьезно, то даже зарегистрировать заявление как положено при таком раскладе Соков не позволит. Так что, отбивать заяву все равно придется не кому– то, а именно мне, поскольку злополучная «Снежинка» – моя «зона».
Судя по обстоятельствам, ребятки действуют довольно слажено и дерзко. Это не местный контингент прежде судимых и просто гопников. Этих я практически всех знаю в лицо. Между тем, определенное притяжение к району есть наверняка. Очень уж быстро собрались все в кучу после Валиного звонка. Почему они так явно «светились» перед потерпевшим? Да потому, что знали, что он приезжий, и опознавать их через некоторое время будет просто не кому. В случае возможного задержания, признаются, что да, пили вместе, но «никого пальцем не трогали, гражданин начальник, и что случилось с этим замечательным, щедрым мужиком нам неизвестно». Вещи уже наверняка где-то скинули.
Что же получается? А получается «глухарь» на конец года, еще более опускающий и без того не радующие показатели раскрываемости. В этом случае единственный выход, не поднимая лишнего шума, вести собственное расследование конфиденциально. Семенов вроде проникся ко мне доверием и наверняка необдуманных шагов, не посоветовавшись со мной (а больше ему и не с кем) предпринимать не будет.
Стоп! Как же я забыл! Воробьевский материал, за который он утром на сходке получил от Михалыча по всей программе – очень даже похожий случай. Кстати, потерпевший там до сих пор находится в больнице и тоже удар сзади по голове. Воробей сейчас на месте, надо бы с ним, пока не ушел, пообщаться.
Глава 5
Не откладываю дело в долгий ящик и … нос к носу сталкиваюсь с Воробьем.
– Воробей, надо бы подалдонить.
– Давай чуть позже, сейчас никак не могу. – Он явно торопится.
– Куда ты так резко намылился?
– Да Леха позвонил, просит подъехать быстро. Заморочка у них наметилась, вроде прихватили кого– то. – Убегая, говорит Воробей.
Ладно, можно и подождать. Я возвращаюсь на рабочее место и, пока есть время, беру пример с деда – начинаю заниматься писаниной.