Прорыв

Тунгус приготовил к бою оружие, изучил следы, прислушался, но никого и ничего подозрительного не нашел, а потому какого-то определенного вывода не сделал. Признаков того, что командира достал кто-то из бандитов или своих – по трагической случайности, Тунгус не обнаружил. Зато нашел несколько других красноречивых свидетельств.

Во-первых, выстрел был сделан практически в упор – волосы на левом виске были слегка опалены, а в правом зияла огромная дыра. Во-вторых, стреляли из девятимиллиметрового оружия. И это подтверждала нестандартная гильза. Каким чудом Тунгус нашел ее среди россыпи обычных автоматных гильз, он сам не понимал. Повезло, однако.

И вот уже после этой находки Тунгус решился сделать вывод. Неприятный вывод, но единственно верный. По всему выходило, что стрелял… Князев. То, что снайпер и его «Винторез» исчезли, только подтверждало догадку Тунгуса.

Тунгус закрыл капитану глаза и уложил тело на землю. Взгляду открылось днище пустого ящика, на котором коричневой краской было намалевано неприличное слово. Причем краска была свежая. А еще из крышки ящика торчали гвозди. Тунгус перевернул ящик и осмотрел изнутри. Ничего особенного, обычная деревянная упаковка под два патронных цинка. Но в ящике не было патронов, это точно. Вместо одного из цинков в нем недавно находился контейнер с особо ценным «изделием».

«Получается, Донцов все-таки нашел «изделие», но его подкараулил Князев? Придуривался снайпер, да? Изображал отравленного, а сам только и ждал момента, чтоб сбежать. А тут удалось не просто сбежать, но еще и артефакт прихватить. Большие деньги, пожалуй. Такие большие, что командира убил. И меня убьет, чтобы свидетелей не осталось, да. Охота, однако, будет. Кто кого».

Тунгус оглянулся и на всякий случай присел, прячась за танком со стороны Леса. Именно эта сторона представлялась Тунгусу самой безопасной. Вряд ли Князев ушел в Лес. Наверняка он спрятался где-то у баррикады…»

Глава 3

Почему-то именно на этом месте рассказа Семенова-Тунгуса майор Бондарев уловил тревожный сигнал отшлифованного годами чутья контрразведчика. Что-то было не так, какая-то нотка фальши проскользнула в словах Тунгуса. Передернул, приврал, преувеличил? Денис жестом предложил Тунгусу взять паузу. Разведчик дисциплинированно подчинился приказу и умолк. Но по лицу было видно, что Тунгус недоволен, поскольку рассказал не все, что хотел. Прервался на самом интересном месте.

– Судя по всему, ты выиграл у Князева в «кошки-мышки»? – спросил Бондарев.

– Однако, нет, – и снова Тунгус был явно недоволен, теперь, видимо, тем, что майор прыгнул сразу на пару шагов вперед. – Пока ничья. Но я не все рассказал.

Вот! Тунгус все-таки не вытерпел и почти признался, что рассказать все до конца – это его основная задача. Зачем? Чтобы подстраховаться? Чтобы кого-то опередить? Сформировать у Бондарева мнение, которое осложнит жизнь последующим рассказчикам? Опыт контрразведчика подсказывал, что все эти вопросы-ответы процентов на девяносто правильные. Тунгус либо что-то недоговаривал, либо передергивал факты в свою пользу. Насколько сильно передергивал? Это еще предстояло выяснить. Но не сейчас, чуть позже. Для начала Тунгуса следовало слегка «помариновать», чтобы окончательно вывести из равновесия.

– Стоп, Николай Кондратьевич, тайм-аут, – Бондарев подтвердил слова соответствующим жестом. – Надо обдумать кое-что. И тебе не помешает дух перевести. Не волнуйся, мы обязательно закончим, только чуть позже. Иди.

– Есть, понял, – Тунгус нехотя поднялся и вдруг сделал то, чего и добивался майор. Выдал свою главную цель. – Найдете его, не верьте ни единому слову.

– Кого найдем? Князева?

– Так точно. Будет слишком складно говорить – не верьте. У Князя талант, однако – воду лить на мозги.

– Учту, – Бондарев кивнул. – Свободен, Тунгус. Отдыхай.

Когда старший сержант вышел, Бондарев обернулся к дежурному и вопросительно уставился на капитана, как бы в ожидании ценного комментария по горячим следам. Капитан Чумаков долго вращал глазами, морщил лоб и надувал щеки, обозначая работу мысли, но ничего толкового не придумал.

– Многое непонятно, – поднимая взгляд к серому потолку, выдал Чумаков. – Нет, я ему верю, нормальный мужик, это ясно. Только… я, например, и Князева послушал бы, а уж после выводы делал. Тунгус ведь не уверен, что Князь стрелял, только так предположил.

– А то, что выстрел сделан из специального оружия, как объяснить?

– А что, только у Князева такое оружие имелось? Даже если взять исключительно тех, кто был в курсе. Чем разведка воевала?

– Два пулемета. У остальных… не знаю. Точно известно, что у Князя был «Винторез».

– И у Тунгуса было что-то похожее. Помнишь, он капитану снаряженный магазин подсунул, из своего боекомплекта? И у других бойцов могли быть девятимиллиметровые пушки. А у Савенко точно был «Вал». То же самое, только в профиль. Ну, ты понимаешь…

– Ой, не спеши с такими выводами, Чумаков, – майор покачал головой. – Могут выйти боком.

– Так я и говорю, надо сначала провентилировать все хорошенько! – капитан взъерошил рыжую шевелюру. – А то напустил тут сержант тумана!

– Золотые слова, товарищ капитан, – Бондарев одобрительно кивнул. – С туманом сегодня явный перебор. Что за окном, что в помещении. В первую очередь меня интересует судьба представителя штаба. Тунгус уверен, что его не было среди офицеров пропавшего авангарда. Но и на поле боя перед Штормом он его не видел.

– Разве Тунгус это говорил?

– Нет, не говорил, но сказал бы непременно. Старший сержант тонко чувствует мой интерес, да и в принципе понимает, что лично для меня «изделие» и штабной майор имеют равную ценность.

– То есть Тунгус говорит то, что ты хочешь услышать?

– Не совсем так, но что-то около того.

– Он вообще чешет, как по писаному. Не странно?

«Еще как странно, – мысленно ответил Бондарев. – Но тебе этим лучше не загружаться, Чумаков. Меньше знаешь, крепче спишь».

– Неделю обдумывал речь, ничего удивительного, – сказал Денис вслух.

– Я не о том, – Чумаков почесал макушку. – Старший сержант, из тайги, а доводит, как лектор из академии: четко, последовательно, грамотно.

– Он десять лет инструктором работал, научишься тут внятно доводить, – Бондарев вдруг понял, что капитан Чумаков открывается для него с новой стороны. Оказывается, этот рыжий «кусок позитива», как подтрунивали сослуживцы, умел быть серьезным и даже имел определенные задатки контрразведчика. – Или ты намекаешь, что его история – легенда?

– Ну, это ты у нас особист. Лучше меня разбираешься в легендах, – Чумаков развел руками. – А я так, просто зацепился. Ты же понимаешь, бдительность и все такое. Черному Рынку сейчас любые артефакты интересны больше обычного. Говорят, Хан что-то затевает, какую-то большую операцию, вот и копит все, что может пригодиться. Знаешь, есть такая штуковина, «живокост» называется. Раны затягивает вмиг, кости сращивает. В походном госпитале такие арты иметь – милое дело.

– В курсе, – Бондарев кивнул. – В западном секторе отголоски эпидемии, несколько поселков на карантине. Хан требует от старейшин бродяг принять меры, или он сам их примет. Вот и готовится.

– Принять меры, – это… в смысле… всех вырезать? – Чумаков покачал головой. – Офигеть! «Гуманный» правитель достался Черному Рынку, нечего добавить. Останься на свете такое государство, как Соединенные Штаты, прямая дорога мистеру Хану в президенты. Эти господа ведь тоже «гуманностью» по отношению к чужим гражданам славились. Чуть что – бомбить. Даже «премии мира» за этакий гуманизм получали. Вот ведь были «времена наизнанку»! И правильно всех этих старых правителей Лес побрал!

– Последнее – не факт, могли спрятаться. Ну, а насчет разбомбить и за нами не заржавеет. Так что «времена всегда одинаковые».

– Добрые все кругом, куда бы спрятаться от такой доброты! – Чумаков всплеснул руками. – Нет, я понимаю, логика выживания подразумевает жестокость. Но границы-то должны быть!