Испытание совести

Европейцы навязывают нам некий образ и требуют, чтобы мы в точности воспроизводили его. Испанцы смелы, горды, благородны и бог знает что еще, но им не следует выхолить за рамки «аскетической» бедности. Европеец ищет в Испании душу, которую он давно потерял. Говорят, наша миссия — это духовная миссия. Всякий раз, когда я слышу подобные рассуждения, меня обуревает желание наставить на собеседника револьвер и разрядить в него весь магазин, Снисходительный читатель должен понять, что быть писателем в Испании — сущее мучение, и нет худшего наказания, чем иметь дело с реальностью, которую невозможно ни оправдать, ни принять. Испанский интеллигент обречен на тяжелую неврастению. Отчаяние Ларры преследует его, словно призрак, да и может ли быть иначе, если ни один день не приносит радости? Так простите же мне эти порывы душегубства — при нашей жизни трудно все время сохранять спокойствие.

Обессилев в битвах за чуждые нам цели, мы превратились в руины и, полные жалости к себе, стараемся прикрыться пышными украшениями. Назвав руины руинами, отбросив украшения, мы сделаем первый шаг, чтобы вырваться из порочного круга, в котором очутились. Разоблачение трусости, лицемерия, эгоизма, скрытых под масками гордости, благородства и бескорыстия, поможет необходимому для нашего возрождения испытанию совести. История деградации испанцев весьма поучительна. В то время как мир обращает к нам взоры, покажем своей суровой честностью, что можем вновь стать народом, которым были и которого из-за пагубной снисходительности к самим себе превратили — к всеобщему позору — в пародию.[12]

12

В своей работе о сартровском «Бодлере» (уже цитировавшейся) Жорж Батай сравнивает нарциссизм поэта с поведением нации, которая «старается не изменить собственному, созданному раз и навсегда образу, и скорее готова погибнуть, чем отказаться от него». Не таков ли нарциссизм некоторых испанских интеллектуалов в отношении нашей истории? — Прим. автора.