Клад стервятника

Популярные еще со времен Афганской войны, эти горные пушки, легко поддающиеся быстрой ручной наводке, разместили вдоль всего Периметра. Они комплектуются специальными снарядами, генерирующими коллоидную туманную взвесь в радиусе нескольких метров. Взвесь при сгорании выделяет огромное количество тепла, и любой предмет, оказавшийся внутри облака, сгорает в нем почти без остатка.

Это оказалось очень эффективным, когда восемь лет назад четыре десятка окончательно взбесившихся крысиных королей привели к Периметру огромные полчища мутировавших крыс.

Решено было не тратить дорогостоящие мины на эти орды обезумевших грызунов, каждый из которых был размером с домашнюю кошку.

Им отрезали пути к отступлению сплошной стеной огня и стали жечь «туманом» горных пушек. Тогда крысы, спасаясь от пламени, принялись отчаянно рыть норы. Но капельки коллоидной взвеси опадали на землю, проникая во все щелочки, во все отверстия в грунте, обволакивая шерсть грызунов смертельным коконом, забивая ноздри липкими комками. И крысы пылали огненными шарами даже под землей! Рев, говорят, стоял такой, что, находясь рядом, невозможно было по телефону поговорить, собеседники тебя не слышали.

Вдоль всего Периметра были глубоко врыты в землю железобетонные доты, оснащенные пулеметами с системой компьютерного автонаведения. Их состояние и надежность сетевых коммуникаций постоянно контролировали патрульные джипы, закованные в броню, и полноприводные шестиколесные вездеходы, своеобразные карманные БМП.

Но вот и осталась позади двухсотметровка последней вспаханной контрольной полосы. Зона приняла меня в холодные объятия.

* Конечно, я отправился в Зону не с пустыми руками. Голый человек на голой земле — это, ребята, для героев и сумасшедших. А я твердо знаю, что всякая импровизация всегда должна быть тщательнейшим образом подготовлена!

Поскольку далеко забираться в Зону я не собирался, а означенный Баем район Болот, как известно, малообитаем, то на мне была обычная амуниция сталкера средней руки, который в Зону даже не за хабаром — просто так, до ветру вышел.

Свой старый комбез марки СПП-100 еще вчера утром подогнал мне Комбат.

Я знал наверняка, что у него в схроне имеется запасной — поновее и получше. Но все равно был очень благодарен. Равно как и за АКС-74 — «Калашников» семьдесят четвертого года, десантная модель со складывающимся прикладом. Да еще и в комплекте с под- ствольным гранатометом.

Теперь я был защищен от мелких мутантов, а заодно и обычных сюрпризов Зоны — радиоактивных осадков в виде отвратительного ядовитого дождя, жгучего пуха, не слишком мошной «электры» и много чего еще мерзкого и опасного категории «В».

От осознания моей относительной, но все же безопасности шагалось гораздо веселее, тем более что я уходил все дальше из секторов обзора бдительных телезрачков охраны Периметра.

По правую руку уже показался Кордон. Мне там нечего делать, это последний оплот военных в Зоне, что-то вроде ее предбанника. Прежде тут располагалась одна-единственная дорога в Зону, пока туда не открылись другие норы по всему Периметру.

В первую очередь все эти запасные лазейки в Зону открыты, конечно, для ученых. Всяких там яйцеголовых, очкариков и «лаборантов».

Для «лаборантов» почитай вся Зона — одна сплошная радио- и биологическая лаборатория, так они расценивают здешние угодья. По слухам, сейчас на «Янтаре» активно ведутся опыты по изучению гравитации и ее «пограничных областей», так мне Гордей говорил. Видать, и его колдометр во многом из той же оперы.

Вот через такой контрольно-пропускной пункт Гордей мне и устроил проход в Зону, спасибо ему.

А на Кордоне, в этом последнем секторе обороны, тишь да гладь, приятно глазу. Даже и не скажешь, что тут уже Зона. Все входы и выходы наглухо перекрыты — ну, мы-то с вами знаем, как с этим обстоят дела в реале. Не случайно именно за Кордоном, как выйдешь — сразу направо, активно и вполне успешно функционируют перевалочная база, лагерь сталкеров-нейтралов, полуофициальные торговые точки, якобы для ученых, интересующихся редкими видами артефактов. В общем, базар-вокзал под жестким контролем надзирающих органов, ага. Это они умеют.

Миновав этот вшивенький Вавилон, я остановился, приладил окуляры и внимательно огляделся. Ага, ясно.

Через полкилометра будет массив ржавого куста-кусачки. Там я резко сверну и окончательно распрощаюсь с прежним направлением движения, по какой- то странной и непостижимой ошибке неправильно указанном в моих официальных сопроводительных документах.

Однако очень скоро мне пришлось вновь остановиться. Ничего не попишешь, начиналась работа. Обычное занятие в Зоне, смысл которого всегда сводится к простейшей формуле: не хлопай ушами, иначе трындец!

Едва я миновал Кордон, сразу переключил бдительность в положение «ахтунг». И первый звоночек смертельной опасности не заставил себя ждать.

Дорогу, если так можно назвать утопавшую в бурой траве узкую тропку, обрамленную древними прутиками-вешками, быстро пересек ползучий стебель хищного мухолова. С виду здешняя разновидность этого насекомояда выглядит вполне безобидно. Наподобие толстой виноградной лозы или, наоборот, тонкой лианы. Мухоловы типичны и для обычных болот, за Периметром. Но здешние имеют свой особый уровень плотоядности.

Я остановился и внимательно осмотрел длинные пучки мокрого псевдоклевера, благо в это время дня он абсолютно безвреден. В другое время года плети этой чертовой заячьей капустки-мутанта давно бы уже хватали меня за голенища сапог с упорством взбесившейся крысы. Ага, вот и смерть мухам!

Из травы хищно взметнулся ярко-оранжевый клапан мухоловки и замер, явно нацелившись в мою сторону. А затем принялся мерно покачиваться из стороны в сторону, завораживая и замыливая глаз, будто причудливый «дворник» на аляповатом клоунском автомобильчике. Кажется, сейчас клапан раскроется, и моему брезгливому взору предстанет мешочек, доверху набитый жирными синими мухами и слепнями.

Однако Комбат был тысячу раз прав: надо иногда читать полезные и умные книжки. Например, «Определитель безопасных, хищных, ядовитых и радиоактивных представителей флоры особого природного заказника в бассейне р. Припять». Хотя мне больше пришелся по нраву «Энтомологический справочник насекомых, потенциально опасных для здоровья и жизнедеятельности человека» под редакцией видных энтомологов, кандидатов муравьиных и мушиных наук господ Малинина и Бубликова. Это, вам скажу, книжечка.

Когда я, помнится, прочел, что бывает с человеком, в желудочный тракт которого попадает на ранней стадии развития личинка хищного клопа-плавта из местных прудов, две ночи не мог уснуть. Даже к Леське не пошел — все в душе ходило ходуном. Но книгу в итоге оценил и проштудировал от корки до корки.

Однако не время было предаваться воспоминаниям.

Я резко нырнул вправо, спешно пригнулся — и, как оказалось, вовремя. Там, где я стоял всего секунду назад, со свистом пронеслись острые ядовитые стрелки псевдоосота. Хорошо, что в Болотах встречается только левосторонний осот, иначе мои ягодицы уже ощетинились бы чертовой дюжиной тонких игл. Не зря все-таки я вчера весь вечер штудировал справочники и определители!

Выхватив «Марту» из-за ремня, как заправский Клинт Иствуд — о, мой бок! — я выпалил два заряда из пятнадцати в дерзкий куст. Тот немедля свернулся занозистым обручем и резво покатил куда-то в сторону, поминутно подпрыгивая на кочках, словно в насмешку над всеми законами науки ботаники.

Мухолов и осот из болот Припяти живут в симбиозе, душа в душу, и охотятся тоже сообща. Тактика у них, как правило, неизменная. Пока один гипнотизирует жертву, другой сзади подло стреляет тебе в спину отравленными стрелками. А яд у левостороннего осота такой силы, что кураре с его примитивными параличами верхней дыхательной системы нервно хлебает в сторонке горячий аргентинский чаек-матэ.

Третий заряд я держал для мухолова. Боеприпасы тоже надо уметь экономить, тем более что мухолов продолжал качаться маятником как заведенный. Хотя уже сменил три цвета, таких же кислотных, как и первый окрас.