Запланированное безумие

— Хорошо, но как ты попал к ней домой?

— Очень просто. Телефон он не выключил, решив, что ей особенно некуда звонить. Ну, а чтобы попасть на третий этаж существует масса способов. Скажем — пожарная лестница. Так что у нее было, по крайней мере, несколько причин для того, чтобы оказаться с нами. И последнее. Она каким-то образом узнала, что эту штуку впервые используют сегодня вечером, во время митинга. Цель — вызвать массовое недовольство. Так что эта штуковина будет находиться где-то рядом с площадью. Но где конкретно — знает только ее отец. Мы завязли в этом деле, и если мы не убедим кого надо, что все это реальность, нас тихо уберут. Если нам удастся найти неопровержимые доказательства, у нас есть шанс выжить. Но для доказательства надо отыскать эту штуковину. Так что у нас один выход — заставить заговорить ее отца… Митинг должен был начаться довольно поздно. У нас в запасе было чуть более трех часов. Переодевшись в нечто, потерявшее цвет и форму, мы вышли во двор. Там стоял грузовичок. На таких грузовичках в пору моего детства развозили школьные завтраки.

Машина была старой и, казалось, рассыплется от одного прикосновения. У машины стоял наш хозяин. Он молча пожал каждому из нас руку и, убедившись, что машина завелась, махнул рукой пареньку, который распахнул перед нами дверцу.

В кабине было тесно. Внизу, у моих ног, стояла канистра с бензином. Грузовичок, как ни странно, оказался на редкость резвым, и через какие-то полчаса мы въехали в город.

Метров за сто от дома профессора мы остановились. Ничего подозрительного не заметив, мы вышли из машины. Позвонили к нему по телефону. Никто не отвечал. Тогда мы решили нанести ему визит.

Наши робы полностью преобразили нас. Взяв из кузова машины трубу и инструменты, мы вошли в подъезд. Поднялись пешком на этаж выше нужного. На лестничных площадках никого не было. Оставив меня на площадке этажом выше, Фуад спустился к квартире профессора. Я успел заметить, как он вытащил из верхнего кармана большую связку ключей. Возился он достаточно долго. Наконец открыл дверь. Сложив инструменты в углу возле лифта, я спустился вниз.

Хотя было еще не особенно поздно, в коридоре было темно. Не зажигая свет, буквально на ощупь мы пробрались на застекленный балкон и спрятались за высоким шкафом. Дверь в комнату мы оставили открытой.

Послышался бой больших настольных часов в гостиной. Вдруг мы уловили, что кто-то отпирает дверь. По тому, как осторожно и тихо это делалось, мы поняли — это не хозяин.

ГЛАВА 11

Через несколько минут незнакомец появился в комнате. Не зажигая света, он подошел к креслу и спокойно сел, положив пистолет с глушителем на колени.

Фуад слегка толкнул дверь ногой. Она, скрипнув, приоткрылась. Сидящий в кресле человек моментально навел на дверь свой пистолет. Потом, решив очевидно, что это сквозняк, успокоился. Тем более, что ему хорошо было видно, что форточка на балконе открыта.

Фуад еще раз толкнул дверь ногой и снова послышался неприятный скрип. Убийца, положив пистолет на журнальный столик, подошел к двери. Фуад рывком распахнул дверь и, не давая ему опомниться, нанес ему мощный удар в челюсть.

Связав непрошенного гостя и уложив его на тахту, мы обследовали содержимое его карманов. Документы, найденные нами в верхнем левом кармане его куртки, свидетельствовали, что их владелец является сотрудником уголовного розыска одного из районов города.

Неожиданно послышался звук отпираемой двери. Отскочив от тахты, мы встали по обе стороны двери, ведущей в гостиную.

Включив в коридоре свет, профессор вошел в гостиную. Увидев нас, он бросил дипломат на пол и полез во внутренний карман пиджака. Лишь общими усилиями нам удалось успокоить разбушевавшегося профессора, проявившего недюжинную силу и ловкость. Связав, мы усадили его в кресло. Уже сидя в кресле, он заметил, что в таком положении находится не он один.

— Кто он? — тихо спросил нас профессор.

Мы молча указали на пистолет с глушителем. По выражению лица профессора мы поняли, что до него сразу дошло, кого ему следует больше опасаться.

— Послушайте, профессор, — начал Фуад, — у нас очень мало времени. Ваша дочь поняла, что вы имеете отношение к этому генератору. Она мне все рассказала. Спасая моего друга из сумасшедшего дома, где он оказался не по своей воле, она погибла. Здесь, в вашем доме, вас хотели убить. Мы знаем, что готовится крупномасштабное испытание вашей аппаратуры. Знаем, что это произойдет сегодня, во время митинга. Нас интересует только одно — где эта дьявольская машина будет находиться. Поверьте, у нас у всех другого выхода нет.

— У вас, действительно, другого выхода нет, — спокойным голосом проговорил профессор. — Но это у вас. Вы правы, я участвовал в создании этого генератора. И не только я, и не только в нашем институте, и не только в нашей стране занимаются подобными разработками. И они далеко не дьявольские. Молотком при желании тоже можно убить человека. Тысячи болезней можно было бы вылечить с помощью этого генератора, и не только психического характера. Именно с этой целью он создавался. Но о нем узнали политики, эти потерявшие разум люди, играющие судьбами стран и народов в угоду своим амбициям. И завертелась дьявольская карусель. Единственное, чего я не могу себе простить, так это то, что я оказался наивным. Слишком наивным для своего возраста и для этого дела. Мой ассистент показал себя более прозорливым и за то поплатился жизнью. Да-да, в поселке вы нашли именно его. Вот тогда я понял, что верить им нельзя. Что же касается того мальчика, который сошел с ума, ему просто не повезло. Он случайно нашел, при каких характеристиках поля наиболее сильное воздействие. Своего ассистента мне не жалко, он еще раньше испытывал эту штуковину, доводя до агрессивности мальчишек и девчонок и толкая их на преступления. Об этом я, к несчастью, узнал слишком поздно. У него была бредовая идея — собрать свой личный генератор, а для этого нужны были деньги… Что касается гибели моей дочери… Это логическое завершение всей истории. Ошибки отцов да падут на их детей. И долги тоже. Где будет находиться генератор, я не знаю, но мне кажется, его поместят так, чтобы между ним и объектом воздействия находилась незначительная преграда, скажем, стеклянная перегородка. Например, витрина магазина. Поезжайте и попытайтесь остановить их. Он, — указал профессор пальцем на убийцу, — ничего не знает, он просто исполнитель. У них очень много таких просто исполнителей на всех уровнях. Да, еще, — он повернулся ко мне. — Не думайте плохо о своем редакторе, он честный человек. Это я написал письмо. Тогда я еще верил, что все это можно остановить. Я знаю его еще со студенческой скамьи. А сейчас уезжайте, вам надо торопиться.

Мы освободили профессора и, взвалив убийцу мне на плечи, вышли на лестничную площадку. Уже спустившись на этаж ниже, мы услышали звук выстрела. Очевидно, у профессора все-таки было оружие. Фуад бросился наверх. Через минуту он вернулся. По его лицу я понял, что профессор уже не нуждается в помощи.

Привязав убийцу в кузове грузовичка к одному из бортов, мы поехали в центр города. Нам повезло — удалось подъехать вплотную к площади и остановить машину напротив универмага. Слева от нас виднелись витрины большого мебельного магазина. Изнутри они были завешены толстыми занавесями. У входа прогуливались крепкие парни с специфически холодным выражением глаз. Это было идеальное место для установки той дьявольской штуки. До начала митинга оставалось менее часа.

— Значит, так, — сказал Фуад, — ты сиди и жди. Не думаю, что они будут искать тебя здесь. А я попытаюсь кое до кого добраться. Не все же замешаны в этом.

Пожав на прощанье мне руку, он выскользнул из машины.

На площади начал собираться народ. Непрерывным потоком, со всех сторон города шли люди. Пока их лица были достаточно спокойны и даже приветливы, но это могло быть только пока.

Прошло еще двадцать минут. Фуад не возвращался. Постепенно я стал нервничать. Чувство беспокойства все больше и больше овладевало мной. Напротив того места, где стояла наша машина, был телефон-автомат. Я вышел из машины и подошел к телефону. Ничего подозрительного я не заметил. Внимательно посмотрев по сторонам, я набрал номер. После нескольких длинных гудков в трубке раздался голос редактора.