В мире животных

– Это кто крокодил? – сдавленно простонал он и шагнул ко мне: – Маринка?!

Я должен был встретить его прямым в голову. Точный удар в подбородок выбил бы его как минимум из колеи, а может, и в нокаут бы отправил. В любом случае прошло бы время, прежде чем он смог бы ударить меня ножом, и этим временем можно бы воспользоваться, но я отступил… Вдруг не смогу взять верх над Левой? Вдруг он и кулаком до меня достанет, и ножом кишки выпустит? А мне к жене надо. И к детям… Да и на работе столько дел незаконченных…

– Да нет, это идиома, – мотнул я головой.

– Это я идиот?! – снова шагнул ко мне Лева с перекошенной физиономией.

– Ты пику брось, поговорим! – как-то не очень уверенно сказал я. И не очень смело.

– Да не вопрос!

Лева сунул нож в карман и кивком показал на ринг:

– Пошли?

Он ничуть, казалось, не сомневался в своем превосходстве в кулачном бою. Мужик он мощный, кулаки убойные. И еще «башня» у него с трещиной, значит, и мозги сквозняками продуваются. С таким опасно связываться.

– Ну, пошли, – нерешительно кивнул я.

– Если я тебя уложу, сто штук с тебя. «Зеленью».

– А не жирно?

– Ладно, сто штук «деревом». За что, знаешь?

– Э-э…

Я не знал, что сказать. Лева казался мне очень грозным соперником, а сто тысяч долларов на дороге не валяются. Он ведь не слезет с меня, пока не скачает все до копейки… Сто тысяч – деньги немалые, а я в принципе уже мысленно расстался с ними. Не хотел отдавать, но уже настроился.

– И еще сто штук за моральный ущерб! – осклабился Лева.

– Не понял?

– А Марине зачем изменял? Она тебя любит, ждет, а ты на сторону гуляешь. Нехорошо, – глумился Баян.

– Я гуляю?!

– Ты. Жену не трогаем, с женой можно. А с фифой нельзя. Как ее зовут? Кристина, да?

– Ну, ты в натуре! – взбешенно взвыл я.

Всему есть предел, и я до него дошел. Мне вдруг стало все равно, что со мной будет, и я ринулся на Леву. Но бешенство, застилая глаза, снижает уровень самоконтроля. Нужно было ударить коротко, а я размахнулся, умножая силу удара.

Зато Лева ударил по самой короткой траектории. Из неудобного положения ударил, но мгновенно и точно в глаз – выдвинутым из кулака пальцем. При этом пропустил мой удар, нанесенный в голову не кулаком, как хотелось бы, а предплечьем. Но это его не остановило. За первым ударом последовал второй, куда более мощный. А я уже ничего не соображал от боли, буквально взорвавшей мой правый глаз. Сильный удар в переносицу сбил меня с ног.

Но добивать меня Лева не стал.

– Хороший прием, да? – ехидно спросил он. – Я тебе еще не то покажу, Толик! Мы же друзья!

Баян работал на публику. Дескать, ничего страшного не произошло. Обычная ситуация из жизни боксерского зала – один боец продемонстрировал другому хитрый прием. Для его же пользы и продемонстрировал. Разумеется, чисто по-дружески. А раз так, то и вмешиваться нечего.

Хитрый он, этот Лева. И удар у него будь здоров, и реакция отменная… Опасный он противник, очень опасный.

Но и двести тысяч отдавать совсем не хотелось.

– Ты со мной так больше не шути, не надо, – грубо, но не зло сказал он, помогая мне подняться.

Увы, но мне нужна была его помощь. И глаз дико болел, и голова раскалывалась от удара в переносицу. Вставая на ноги, я оттолкнул его, и Баян сочувствующе проронил:

– Кажись, я малость переборщил. – А когда я молча направился к раздевалке, бросил мне вслед, играя на публику: – Ледяной компресс тебе нужен!

В раздевалку он зашел вслед за мной. Здесь его тон резко изменился:

– Двести штук с тебя. Готовь бабки, пусть они будут при тебе. Я сам тебя найду… И больше не дергайся, а то дико пожалеешь. Бывай!

Не помог мне бокс. И к ментам обращаться бесполезно… Неужели придется платить?

Глава 4

Ванильные булочки с изюмом – это нечто. Такие булочки могла готовить только Варя. Но ведь она и сама булочка. Да и я с ее подачи набирал лишний вес.

Но, увы, от булочки на завтрак я отказаться не смог. Разрезал ее ножом, намазал половинку сливочным маслом и, отправляя ее целиком в рот, заметил:

– Континентальный завтрак.

Я знал, о чем говорил. Мы в прошлом году побывали в Вене, в Праге, в Берлине. Тур у нас такой был. В Европе так и завтракают – ветчина, сыр, булочка с маслом, кофе или чай. Булочки там тоже вкусные, но постные, не сравнить с теми шедеврами, которые производит Варя.

– Мы в этом году никуда не поедем? – грустно спросила она.

Красивая она, в общем-то, женщина. Эти голубые глаза с большими ресницами, милые ямочки на щеках, волнующая линия носа, пухлые, четко очерченные губы. Но располнела она – и лицом, и телом… Да и приелась Варя, чего уж тут говорить. Потерял я к ней интерес.

– Ну, можно, – пожал я плечами. – Только не летом. Сезон прет, люди строятся, в две смены работаем… Может, осенью?

– Ну да, – в печальном раздумье кивнула она. – Осенью. В две смены.

– Да не осенью в две смены, а сейчас.

– Да какая разница? – махнула она рукой.

– Что – какая разница? – хмуро спросил я.

– Да ничего… – С унылой усмешкой глянув на мой синяк, Варя поднялась из-за стола, подошла к мойке, встала спиной ко мне.

– Что – ничего? Раз говоришь – говори! Ну, подбили мне глаз, и что? Тебе смешно? Ну-ну!

– Кто тебе сказал, что мне смешно?

– Да вижу, что смешно! А мне как-то не очень!

Ледяной компресс на глаз я ставить не стал, и, как оказалось, правильно сделал. Я пошел к врачу, он назначил мне лечение. Белок еще красный, но зрение уже почти восстановилось. И синяк с переносицы уже почти прошел. Если запудрить, то не разглядеть. К тому же я очки солнцезащитные ношу.

После инцидента с Баяном я не встречался с Кристиной и в фитнес-клубе не появлялся. Вечером – строго домой. И сегодня, скорее всего, вернусь вовремя. Если не потянет со страшной силой к Кристине. Я ведь и позвонить ей могу, и адрес ее знаю. Но синяк под глазом еще не прошел, да и краснота с белка не исчезла. Потерпеть немного надо.

Шаги за дверью легкие, крадущиеся, и к глазку кто-то приложился. Увидела меня Кристина, но дверь открывать не торопилась. За дверью моментально все стихло, дескать, нет никого.

Я набрал номер телефона, но Кристина не взяла трубку.

Как знал я, что не одна она дома. Чувствовал, подозревал, терзался… Но не уходил. Стоял, как парализованный, тупо глядя на глазок.

Марина меня кинула, Кристина ждет холостого и серьезного… Но, может, это и к лучшему? Может, пора осознать, что никому, кроме своей жены, я не нужен? Осознать это и врасти в свою семью всеми корнями. Чтобы никаких больше заходов на сторону…

Но как быть, если меня влечет к моей Кристине? Это уже не тяга к приключениям, это страсть к ней самой…

В двери вдруг что-то щелкнуло, и она распахнулась. В прихожей, в одних джинсах и с голым торсом, стоял Баян. На лице – издевательская ухмылка, на груди – татуировки.

Я смотрел на него с отвисшей челюстью.

– Дорогая, у нас гости! – гаркнул он в глубину квартиры.

Кристина не отозвалась, но ведь ясно, что этот урод обращался к ней.

Как же низко пала она, если впустила в свой огород этого козла. Не по его рылу ее капуста… Но, видимо, Кристина считала иначе.

– Ну чего стоишь? Заходи! – Баян отступил в сторону, пропуская меня в прихожую.

Не должен я был заходить в этот дом, но мне хотелось узнать у Кристины, как она опустилась до этого урода, хотелось заглянуть ей в глаза.

Дверь в спальню была закрыта, а в зале никого. Баян постучал в закрытую дверь, но Кристина не открыла ему. Стыдно ей.

Это ведь она подходила к двери, смотрела в глазок. Увидела меня и затаилась. Но Баян меня не боялся. Напротив, он только рад был унизить меня в очередной раз. Может, потому и закрутил с Кристиной, чтобы лишний раз мне насолить.

А он знал про Кристину. Знал. А может, он и с ней был в сговоре?..