Страница 17 из 25
О своем Великом переселении в степь тюрки слагали поэмы, сказания. Что-то сохранилось даже от современников той далекой поры. Скажем, древнее сказание «Акташ», его теперь рассказывают по-разному, но главное осталось.
Правда, башкиры утверждают, что хан Акташ был башкир. А татары – татарин, кумыки же говорят, что он был кумык… В Дагестане есть река Акташ, на ее высоком берегу развалины древнего города, который, по преданию, основал знаменитый хан… Свою столицу… Кому верить – татарам, кумыкам или башкирам?
Всем сразу! И вот почему.
Хан Акташ основал на Идели страну, она, видимо, уже тогда называлась Дешт-и-Кипчак. Нынешние кумыки, башкиры, татары были кипчаками, то есть единым народом. Ничто не разделяло их, как теперь, у них тогда был один правитель, одно ханство… К сожалению, братья забыли о своем родстве. Вот и спорят.
При хане Акташе, то есть в III веке, встало на ноги новое большое тюркское ханство. Оно было порождением Великого переселения народов, его результатом! Освоение земель только так и могло завершиться – новым государством. А всякая страна, как известно, обязательно имеет границы, правителя и имя. Дешт-и-Кипчак – это название с очень глубоким смыслом. Его ныне переводят как «степь кипчаков» (то есть тюрков, переселившихся в степь). Однако такой перевод слишком мало что объясняет, он не в традициях тюркской культуры. Смущает слово «дешт» или «дашт», оно как бы лишнее. К тому же в древности это слово у тюрков означало все-таки «чужбина», а не «степь».
Могли ли степняки назвать свою родину «чужбиной кипчаков»?.. Никогда. Неуютно звучит.
А разгадка в незаметном и, что затерялось в середине названия. Оно словно забытый отголосок древности и прежде звучало как «иситеп» – по-тюркски «согревшая». В русском варианте получается: «чужбина, согревшая кипчаков». Вот когда все встает по местам. (В тюркском языке, правда, строй фразы ныне иной, но смысл остался тот же.)
Дешт-и-Кипчак! Так, и только так, могли сказать тюрки, ушедшие в степь. Они, вчерашние горцы, обрели новый дом. Он «согрел» их.
Для степняка теперь нет слова теплее, чем «иситеп». Это – Родина. Самая теплая на свете земля. «Наша колыбель – Алтай, а Родина – Степь», – говорили кипчаки.
Впрочем, не исключены и иные толкования Дешт-и-Кипчака, возможно, кому-то они покажутся точнее. Например, если за основу взять тюркское слово «таш» («даш») – «камень, скала, возвышенность», то образуется слово «ташта» («дашта») – «место пребывания». В нем и ищут объяснение… Можно склониться еще и к иранской версии (есть и такая!)…
Но так или иначе, а старинное тюркское слово «иситеп» все равно будет ближе сердцу степняка.
Идель
Хан Акташ заложил на Идели города, станицы, хутора и дозоры. Он был очень деятельный правитель… А то, что татары, башкиры и кумыки, называя его своим, рассказывают о нем по-разному, к сожалению, показательно для забывчивых людей.
Акташ – тюркский герой, вероятнее всего, это даже некий собирательный образ. Образ народа, преодолевшего невероятные трудности. На Урале и на Кавказе оставил он следы своих подвигов… Было же основано на новой земле новое ханство, в котором жил единый народ.
Священная гора Уч-Сумер (Белуха)
Тюрки вели своего белого коня по берегам Идели и на север, и на юг – куда хотели. Уже в III веке были заложены их первые города на этой великой реке. Они, эти города, не забыты, живут и здравствуют. Например, Сумеру (Самара), она память о священной алтайской горе Уч-Сумер. Возможно, именно здесь было что-то напоминающее о ней: то ли гора, то ли растительность, то ли еще что-то. Случайных названий тюрки никогда не давали.
Около могилы святого человека вырос город Симбир – «одинокая могила» (Симбирск), на песчаной горе – Сарытау – «желтая гора» (Саратов)… И конечно, уже тогда знали город Булгар, здесь жили тюрки и другие народы. Город имел смешанное население, и это видно из его названия.
Строились города также по притокам Идели: на берегах Камы, Оки, Агидели. На Урале – Челяба (Челябинск), Тагил, Курган и другие… Все названия тюркские, каждое имеет смысл.
Но чужих земель кипчаки не трогали. Удмурты, марийцы, мордва, коми, пермяки и другие народы нынешнего Поволжья и Урала навсегда остались их добрыми соседями. По сути, это народы-братья, у всех у них алтайские корни.
На Идели конники хана Акташа встретили поселения скифов – тех самых тюрков, которые ушли когда-то с Алтая. Сегодня этих людей называют чувашами. Они по-прежнему хранят древнейшую веру тюркского народа. Но уже признают и Тенгри, называя Его Тура.
Чуваши – настоящий народ-музей, таинственное сокровище тюркского мира, которое терпеливо ждет своего часа познания…
Конечно, были на берегах Идели и кровавые столкновения, без войн не обходилось и здесь. Всадники, например, вынуждены были обнажить шашки, когда дорогу им преградили аланы – очень сильный и воинственный народ, перед ним отступали даже римские легионеры.
Аланы не пустили тюрков к берегам Дона, не дали им искупать и напоить коней.
Хан Акташ вернулся на Идель ни с чем. В устье реки он заложил город Семиндер, будущую столицу Хазарского ханства. И тем навеки утвердил, что Идель – тюркская река.
Но освоение степи тогда приостановилось. Без хорошего войска оставаться здесь было опасно: Европа не скрывала своей враждебности. А тюркам во что бы то ни стало требовалось утвердиться на Кавказе, потому что горы – это природная крепость, которая надежнее любых крепостей. Иначе потеряли бы Идель.
Хан Акташ с боем пошел на Кавказ. На берегу горной реки заложил город. По сути, это был первый тюркский город на Северном Кавказе и во всей Европе… Сейчас на его месте остались лишь курганы. Кое-где видны следы кирпичных стен и земляных валов. Рядом река Акташ. А за рекой – кумыкское селение Эндирей. За древность уважают его кумыки!
Отсюда, от этого забытого ныне города, путь Великого переселения лежал на юг, но был недолгим. У стен Дербента конница безнадежно встала. Дальше путь был наглухо закрыт.
Дербент. Стены древней крепости Нарын-Кала
Город Дербент считался надежным стражем западного мира, неприступной крепостью стоял он на вершине горы. От крепости до берега моря тянулась высокая каменная стена, она надежно перегораживала путь в Иран и Римскую империю. Стена была очень высокая и такая широкая, что по ней ездили на арбе, как по улице.
Город жил этой стеной. Вернее, он жил знаменитыми воротами: их открывали перед торговыми караванами, за что брали деньги или товары.
Перед тюркскими всадниками ворота закрыли наглухо… Здесь, в предгорье Кавказа, Великое переселение народов остановилось: справа высились горы, слева плескалось море. Впереди был тупик. Идти некуда.
А на планете III век уже отсчитывал свою вторую половину. В тюркском мире наступили годы затишья.
Кавказ
Страна, что лежала за дербентскими воротами, манила к себе кипчаков. Манила своей неизвестностью. То была новая для степного Востока земля, с иной культурой. О Европе, о Римской империи тюрки, конечно, слышали и раньше. Но никогда не видели их.
Оказавшись в тупике, они доверились Небу…
Дешт-и-Кипчак продолжил свою размеренную жизнь: строил, плавил железо, растил урожаи и скот. Люди отмечали праздники и свадьбы, радовались рождению детей, скорбели по уходу в мир иной своих ближних. Все было как всегда. Жизнь текла своим неторопливым чередом.
На Кавказе появлялись тюркские селения, вырастали новые города. Один из них – Хамрин. Город прославился священным деревом, о котором упоминали едва ли не все историки Кавказа. Деревом по имени «Тенгри-хан».