Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 10 из 34

При князе Святославе сформировалось в русской армии понятие воинской чести, самоотверженности как главного морально-нравственного качества воина. Святослав, призывая своих воинов храбро сражаться до конца, произнес слова, дошедшие до нас через тысячелетие: «Мертвые сраму не имут». Русскому князю было органически присуще понятие воинской этики. В эпоху, когда нарушались договоры, подсылались наемные убийцы, Святослав всегда предупреждал противника о своем нападении: «Иду на вас». Правда, некоторые теоретики военного искусства считают это военной хитростью. Святослав, заявляя о своем походе, хотел, чтобы его соперники собрались, чтобы разбить их в решающем сражении.

Святослав вошел в летописи и предания как витязь, спартанец, привыкший к суровому походному быту, пренебрегавший жизненными удобствами ради быстроты движения войска и военных побед. В византийских источниках внешний вид Святослава описан так. Он был среднего роста, довольно строен, но мрачен и дик видом; имел грудь широкую, шею толстую, голубые глаза, нос плоский, длинные усы, бороду редкую и на голове один клок волос, в знак его благородства; в ухе висела золотая серьга, украшенная двумя жемчужинами и рубином. Святослав носил простую белую одежду и сам управлял ладьей, в которой и состоялась его встреча с византийским императором. Это едва ли не первое дошедшее до нас портретное изображение конкретного древнерусского человека.

В современной Украине всерьез считают «чубчик» Святослава прямым предшественником знаменитых чубов украинских казаков.

К сожалению, непоседливому правителю было некогда (или не интересно?) заниматься рутинной работой руководителя большого государства. В 970 г. Святослав поручил Киев сыну Ярополку, в Древлянскую землю направил Олега, а сына Владимира, которого родила дочь древлянского князя Мала, отправил в Новгород. Фактически возникли отдельные княжения, началась Русь «удельная».

1.4. Лидеры политических, социальных движении

1.4.1. Вадим Новгородский. Первый борец за свободу?

В отечественной истории сколько-нибудь известных людей с именем Вадим нет вообще. Но во втором десятилетии XIX в. образ Вадима Новгородского был очень популярен. У декабристов, например. Вадимом интересовались и Екатерина II, и Я. Княжнин, написавший трагедию «Вадим», и А. С. Пушкин, и М. Ю. Лермонтов, оба в юном возрасте, когда тяга к романтике особенно велика.

Фигура эта действительно овеяна романтической легендой. По преданию, легендарный Вадим Храбрый возглавил восстание новгородцев против не менее легендарного Рюрика и его людей. Пришлые варяги, или кто они там были, своевольничали, Рюрик их покрывал и пытался руководить самовластно. Вольнолюбивым новгородцам показалось, что возникла угроза их былой вольности, и под руководством Вадима они выступили против правителя, который перестал им нравиться. История вполне распространенная и четко укладывается в теорию «общественного договора», разработанную в конце XVII—XVIII вв. Варягов пригласили (или избрали), с ними заключили «договор», некие «правила игры», которые одной из сторон стали нарушаться. Обиженная сторона воспротивилась и решила ликвидировать «договор». «Того же лета (836) оскорбишася Новгородцы глаголюще, яко быти нам рабом и много зла всячески пострадати от Рюрика и от раба его», – передает летопись ход событий. Однако в русской истории, как и во всей российской жизни, особенно в армии, на протяжении тысячи лет преобладает другой принцип: «Не тот прав, кто прав, а тот прав, у кого больше прав». В соответствии с этим замечательным, как его еще называют в народе, «принципом курятника» (это когда петух в отношении кур всегда прав) «того же лета уби Рюрик В. Храброго и иных многих изби Новгородцев советников его».

Не может не привлечь внимания версия историка XVIII в. В. В. Татищева, который считал, что на самом деле речь шла о заурядных «разборках» между своими. Вадим был внуком новгородского старейшины Гостомысла от старшей дочери, а Рюрик – внучок всего лишь от средней дочери, но узурпировал власть в Новгороде в обход Вадима, обладавшего большими правами на власть.

С. М. Соловьев, столп отечественной истории, подверг версию Татищева критике и высказал мнение, что никакого Вадима не существовало и словом «водим» в местных наречиях обозначали «коновода, передового, проводника», или, как бы мы сегодня сказали, заводилу сопротивления в связи с каким-то недовольством. Составители сказаний могли просто воспользоваться легендой и выдумать имена действующих лиц. Стоит вспомнить, что новгородцы добились особого статуса, особых договорных отношений с приглашаемым князем через полторы сотни лет после «выступления Вадима» и такой, пусть и полулегендарный, прецедент был очень важен при ведении переговоров с Ярославом Мудрым.

Кстати, трагедию Я. Княжнина «Вадим» по приговору Сената следовало сжечь публично «за дерзкие против самодержавной власти выражения», но приговор не был приведен в исполнение.

О Вадиме Храбром, или Вадиме Новгородском, стоило написать по одной причине. Власть, даже самая самодержавная, должна знать: на каждого Рюрика найдется свой Вадим. И не всегда победа может оказаться на стороне первого.





1.5. Деятели церкви

1.5.1. Легенда об Андрее Первозванном

Орден Св. апостола Андрея Первозванного был высшим орденом Российской империи до революции 1917 г. Сегодня орден Андрея Первозванного является высшей наградой Русской православной церкви. Флаг Российского флота в дореволюционный период представлял собой так называемый Андреевский крест, который вернулся в современный российский флот. Даже будучи убежденным научным атеистом, пройти мимо всех этих фактов не представляется возможным и приходится изложить имеющиеся версии даже в том случае, если они выглядят не слишком убедительно. Но читатели имеют право о них знать.

«Андрей Первозванный, по церковной легенде, апостол, один из первых (отсюда прозвание) и ближайших учеников Иисуса Христа. Русские летописи называли его первым проповедником христианства в Приднепровье и Приильменье. Считался покровителем страны в России и Шотландии. По преданию, распят в Греции на косом кресте – так называемом кресте Андрея Первозванного, который стал знаком ордена Андрея Первозванного, а также изображался на военно-морском Андреевском флаге», – сообщает современное энциклопедическое издание.

«Преподобный Нестор повествует, что апостол Андрей из Синопы через Корсунь или Херсон, доходил берегом Днепра до Киевских гор, благословил их и водрузил там крест, сказав: „На сих горах воссияет благодать Божия“. Оттуда он отправился на север, до берегов Волхова и озера Ильмень, а оттуда в Рим. Но в летописи Нестора не упомянуто, чтобы путешествие Первозванного Апостола оставило по себе следы на почве Киевской Руси», – кратко сообщает современное церковное издание.[9]

Андрей Первозванный считается небесным покровителем России. Он являлся ближайшим учеником и апостолом Иисуса Христа. В числе первых Андрей был призван к служению христианству, зачто его назвали Первозванным. После смерти и Воскресения Христова 12 апостолов, проповедников христианства, отправились со своей миссией по всему миру. Андрею Первозванному выпал жребий отправиться в страны Севера.

Андрей Первозванный. Картина Н. В. Нестерова.

Путешествие Андрея Первозванного впечатляет. Если русские люди использовали путь «из варяг в греки», то сподвижник Иисуса Христа двигался в обратном направлении и может считаться не только Первозванным, но и первопроходцем, возможно, впервые проложившим путь для будущей торговли будущих православных христиан. Для Русской православной церкви предание об апостоле Андрее имеет большую ценность также и потому, что подтверждает религиозную независимость Руси от греков и Византии. Получается, что русские приняли веру от того же апостола, что и Рим. «Мы получили веру при начале христианской церкви, когда Андрей, брат апостола Петра, приходил в эти страны, чтобы пройти в Рим. Таким образом, мы в Москве приняли христианскую веру в то самое время, как вы в Италии, и содержим ее ненарушимо», – объяснял Иван Грозный католику-иезуиту еще в XVI в.

9

История русской церкви // Толстой М. В. Рассказы из истории русской церкви. М.: Издание Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1991. С. 7.