Страница 23 из 29
Яра редко выходил из своей магической башни и всегда только для того, чтобы творить зло, направленное против отдельного человека или целой нации. Король Заморы боялся колдуна пуще смерти, отчего постоянно пребывал в подпитии, поскольку в трезвом состоянии справиться со своим страхом не мог. Яра был очень стар – поговаривали, что он живет уже несколько столетий и что вообще будет жить вечно из-за магии своего камня, который прозвали Сердцем Слона. Это название казалось Конану таким же странным и нелепым, как и Башня Слона.
Киммериец, погруженный в свои мысли, тем не менее прижался к стене и прислушался. В саду кто-то бродил, и до слуха молодого варвара донеслись размеренные шаги и легкое позвякивание стали. Значит, сад все-таки охраняется. Киммериец ждал, рассчитывая, что стражник должен вернуться, но над загадочными садами повисла звенящая тишина.
В конце концов любопытство победило. Подпрыгнув, он ухватился за край стены и на одной руке подтянулся наверх. Улегшись животом на широкий карниз, он принялся внимательно вглядываться в пространство между двумя стенами. Поблизости ничего не росло, хотя неподалеку от внутренней стены он заметил несколько аккуратно подстриженных кустов. Звездный свет падал на ровный травяной газон, и откуда-то издалека доносилось едва слышное журчание фонтана.
Киммериец осторожно спустился на землю и вытащил из ножен меч, после чего еще раз огляделся по сторонам. Он вдруг понял, что сильно нервничает, стоя на открытом месте, и двинулся на цыпочках вдоль изгиба стены, стараясь держаться в ее тени, пока не поравнялся с замеченными ранее кустами. Пригнувшись, он стремительным броском достиг их и едва не споткнулся о тело, лежавшее под ними.
Быстро взглянув направо и налево, он понял, что врагов поблизости нет, и нагнулся, что приглядеться к трупу повнимательнее. Острое зрение даже в тусклом свете звезд позволило ему разглядеть крепко сбитого мужчину в украшенных серебряной насечкой доспехах и шлеме с гребнем, какие носили королевские гвардейцы Заморы. Рядом с ним лежали щит и копье, и Конану хватило одного взгляда, чтобы понять: воин был задушен. Варвар с тревогой огляделся по сторонам. Он понял, что мужчина – наверняка тот самый страж, чьи шаги он слышал из своего укрытия у стены. А ведь с того момента прошло совсем немного времени! Тем не менее кому-то неизвестному его вполне хватило, чтобы разделаться со стражником.
Напряженно вглядываясь в темноту, Конан вдруг заметил слабое движение в кустах, растущих у самой стены. Туда он и двинулся, сжимая в руке обнаженный меч. Молодой варвар производил не больше шума, чем пантера, скользящая в ночи, но тот, кого он выслеживал, все равно услышал его. Киммериец разглядел неясный силуэт, прижавшийся к стене, и с облегчением отметил, что он, по крайней мере, был человеком. В следующее мгновение мужчина развернулся, издал придушенный вскрик – от неожиданности, скорее всего, – и уже изготовился прыгнуть вперед, выставив руки перед собой, но замер на месте, когда тусклый свет звезд отразился от лезвия меча Конана. Несколько напряженных секунд оба молчали, готовые к любому развитию событий.
– Ты не солдат, – прошипел наконец незнакомец. – Ты – такой же вор, как и я.
– И кто же ты? – с подозрением осведомился киммериец.
– Таурус из Немедии.
Киммериец опустил меч.
– Я слышал о тебе. Тебя называют принцем воров.
Ответом ему был негромкий смех. Ростом Таурус не уступал киммерийцу, хотя был намного плотнее и явно тяжелее его. Обладатель внушительного живота, он, тем не менее, двигался с какой-то удивительной легкостью и живостью, которая светилась и в его глазах, что было заметно даже при свете звезд. Он был босиком и держал на плече моток тонкой крепкой веревки, на которой через равные интервалы были завязаны узлы.
– А ты кто? – прошептал он.
– Я Конан из Киммерии, – ответил молодой варвар. – Я пришел, чтобы попытаться украсть драгоценный камень Яры, который люди называют Сердцем Слона.
Конан почувствовал, как огромный живот собеседника затрясся от смеха, впрочем, не обидного или оскорбительного.
– Клянусь Белом, богом воров! – прошипел Таурус. – А я-то думал, что у меня одного достанет мужества отважиться на такую авантюру. Эти заморийцы еще называют себя ворами – ба! Конан, мне по душе твоя храбрость. Я всегда хожу на дело один, но, клянусь Белом, сейчас мы можем провернуть его вдвоем, если ты согласен.
– Значит, и ты охотишься за самоцветом?
– А за чем же еще? Я обдумывал свои планы несколько месяцев, а вот ты, мой друг, похоже, поддался минутному порыву.
– Это ты убил солдата?
– Разумеется. Я перебрался через стену, когда он был на дальней стороне сада. Я спрятался в кустах, но он услышал меня или подумал, что услышал что-то. И когда стражник ринулся на поиски, топоча, как носорог, мне не составило особого труда подкрасться к нему со спины и задушить глупца. Подобно большинству людей, в темноте он был слеп как крот. А хороший вор должен иметь зрение, как у кошки.
– Ты сделал одну ошибку, – сказал Конан.
Глаза Тауруса гневно блеснули.
– Я? Я сделал ошибку? Это невозможно!
– Тебе следовало спрятать труп поглубже в кустах.
– …Сказал новичок признанному мастеру. Стражники сменятся не раньше полуночи. А если кто-нибудь отправится на его поиски прямо сейчас и найдет тело, то сразу же помчится к Яре, торопясь сообщить новости, что даст нам время исчезнуть. А вот если его не найдут, то, напротив, примутся искать с удвоенной энергией и поймают нас, как крыс в мышеловку.
– Ты прав, – вынужден был признать Конан.
– То-то же. А теперь слушай. Мы только зря теряем время на болтовню. Во внутреннем саду охранников нет – то есть, людей-стражников, я имею в виду. Зато там имеются намного более опасные часовые. Именно их присутствие долгое время ставило меня в тупик, но теперь я придумал, как обойти их.
– А как насчет солдат в нижнем помещении башни?
– Старый Яра живет наверху. Именно этим путем мы и пойдем – и вернемся, как я надеюсь. Не спрашивай меня как. Я все продумал. Мы проберемся в башню через верх и задушим старика Яру до того, как он успеет бросить в нас какое-нибудь проклятое заклинание. По крайней мере, попытаемся; шанс превратиться в паука или жабу против возможности стать богатейшим человеком на свете. Хороший вор всегда знает, когда можно рискнуть всем.
– Я готов, – заявил Конан, скидывая с ног сандалии.
– В таком случае, следуй за мной.
Таурус отвернулся, подпрыгнул, ухватился за край стены и влез на нее. Ловкость вора потрясала, учитывая его немаленький вес и размеры; казалось, он просто взлетел наверх, не прилагая к тому никаких усилий. Конан последовал за ним и, растянувшись плашмя на широком карнизе, они заговорили осторожным и негромким шепотом.
– Я не вижу света, – пробормотал Конан. Нижняя часть башни очень походила на ту, что была видна снаружи, – безупречно ровный, сверкающий цилиндр, в котором не было и следа оконного или дверного проема.
– Двери и окна устроены очень хитро, – отозвался Таурус, – но сейчас они закрыты. Солдаты дышат воздухом, который поступает сверху.
Сад был полон теней, и в свете звезд тихонько раскачивались призрачные кусты и невысокие деревья. Шестое чувство подсказывало Конану, что там затаилась смутная и пока еще спящая угроза. Он чувствовал на себе пристальный взгляд чьих-то горящих глаз, а ноздри его уловили едва слышный запах, от которого зашевелились волосы у него на затылке, словно шерсть на загривке у собаки, учуявшей врага.
– Следуй за мной, – прошептал Таурус. – Держись рядом, если тебе дорога жизнь.
Вынув из кошеля на поясе какой-то предмет, напоминающий медную трубочку, немедиец мягко спрыгнул на землю по другую сторону стены. Конан последовал его примеру, держа меч наготове, но Таурус оттолкнул его назад, вплотную к стене, да и сам он не рвался вперед. Он застыл в напряженном ожидании, и взгляд его, как и Конана, устремился к густым зарослям кустарника, погруженным в тень в нескольких ярдах от них. Ветки шевелились, хотя ветер стих. И вдруг в колышущихся тенях вспыхнули два огромных глаза, а в глубине замерцали еще несколько огоньков.