Страница 21 из 29
Они скакали, преследуемый и преследователь, и черный жеребец никак не мог сократить разделявшее их расстояние, хотя и выкладывался из последних сил. Они мчались прямо в заходящее солнце, сквозь пелену смутных и призрачных теней, пока шум бойни окончательно не стих вдали. И тогда в небе появилась черная точка, которая по мере приближения превратилась в гигантского орла. Спикировав на них с небес, он нацелился прямо в голову коня Тсоты, который заржал и встал на дыбы, сбросив своего всадника на землю.
Колдун вскочил на ноги и повернулся лицом к своему преследователю. Глаза его были похожи на зрачки обезумевшей змеи, а лицо превратилось в оскаленную морду дикого зверя. В каждой руке он держал сгустки сверкающего огня, и Конан понял, что это – смерть.
Король спешился и подошел к своему врагу. Доспехи его грозно лязгали при каждом шаге, а с меча по-прежнему капала кровь.
– Вот мы и встретились снова, колдун! – яростно выкрикнул он.
– Прочь! – завизжал Тсота, уподобившись бешеному шакалу. – Я сожгу мясо на твоих костях! Ты не сможешь пленить меня, даже если разрубишь на куски – моя плоть и кости вновь воссоединятся, и тогда тебя ждет смерть! Я чую здесь руку Пелиаса, но я бросаю вызов вам обоим! Я – Тсота, сын…
Конан шагнул вперед, настороженно прищурившись, и взмахнул мечом. Тсота отвел правую руку, а потом резко послал ее вперед, и король быстро пригнулся. Что-то просвистело у него над шлемом и гулко взорвалось за спиной, обжигая землю адским пламенем. Прежде чем Тсота успел метнуть в него огненный шар, который держал в левой руке, меч Конана перерубил его тощую шею. Голова колдуна слетела с плеч в фонтане крови, и фигура в развевающейся мантии неловко покачнулась и осела на траву, словно пьяная. Но безумные глаза продолжали испепелять Конана дьявольским огнем, губы зловеще дернулись, а руки заскребли по земле, словно пытаясь отыскать отрубленную голову. И вдруг в шелесте крыльев что-то огромное упало с неба – это оказался орел, напавший на коня Тсоты. Он схватил могучими когтями окровавленную голову и взмыл в небо, а Конан оцепенело замер на месте, потому что из клюва птицы раздался рокочущий человеческий смех, в котором нельзя было не узнать голос чародея Пелиаса.
А затем случилось нечто страшное. Обезглавленная фигура поднялась с земли и, шатаясь из стороны в сторону, побежала на негнущихся ногах за птицей, которая уже превратилась в далекую точку и растаяла в сумрачном небе. Конан стоял, словно статуя, и смотрел вслед быстро удаляющейся фигуре, пока ее не поглотили лиловые вечерние сумерки, уже запятнавшие яркую зелень луговой травы.
– Клянусь Кромом! – Его могучие плечи непроизвольно передернулись. – Чума и мор на эту колдовскую вражду! Пелиас по-доброму обошелся со мной, но я ничуть не пожалею, если мы с ним никогда более не встретимся. Дайте мне честный меч и честного врага, в плоть которого я мог бы его погрузить. Проклятье! Чего бы я только не отдал сейчас за кувшин вина!
Башня Слона
1
Факелы угрюмо и мрачно освещали бурное гулянье на Болоте, где воры Востока устроили ночной карнавал. Здесь, на Болоте, они могли бражничать и веселиться, как им заблагорассудится, потому что честные люди десятой дорогой обходили эти кварталы, а стражники, которым щедро платили полновесным золотом, старались не вмешиваться в их забавы. По кривым немощеным улочкам, усеянным кучами отбросов и зловонными лужами, покачиваясь, бродили пьяные гуляки. В глубоких подворотнях сверкала сталь – там волки охотились на волков, а из темноты доносился пронзительный визгливый смех распутных женщин и звуки ударов. Из разбитых окон и распахнутых настежь дверей сочился багровый свет факелов, а запахи дешевого вина и немытых тел, звон кружек, стук кулаков по столам и обрывки непристойных песен, доносящиеся оттуда, ударяли в лицо, сбивая с ног.
В одном из таких притонов веселье достигло такого накала, что от него содрогался закопченный потолок. Здесь собралось самое последнее отребье – ловкие карманники, коварные похитители детей, кичливые бандиты и головорезы со своими подругами и женщины с пронзительными и скрипучими голосами в безвкусных и аляповатых нарядах. Преобладали местные жулики и негодяи – смуглые темноглазые заморийцы с кинжалами на поясах и вероломством в сердце. Впрочем, их компанию разбавляли волки из других стран и народов. Сидел здесь и изменник из Гипербореи, неразговорчивый опасный гигант с огромным мечом на перевязи – потому что сталь на Болоте носили открыто. Был тут и шемитский фальшивомонетчик с орлиным носом и завитой иссиня-черной бородой. На коленях рыжеволосого гундерландца – явного наемника, дезертира из какой-то разгромленной армии – сидела нахальная девица из Бритунии, а жирный огромный негодяй, чьи непристойные шуточки вызывали приступы громового хохота у сотрапезников, был профессиональным вымогателем из отдаленного Котха, вознамерившимся обучить искусству похищения женщин заморийцев, которые от рождения разбирались в этом ремесле намного лучше него.
Мужчина оборвал себя на самом интересном месте – он только что смачно расписывал прелести предполагаемой жертвы – и сунул нос в огромную кружку с элем. Затем, слизывая пену с толстых губ, он продолжал:
– Клянусь Белом, богом всех воров, я покажу им, как надо воровать девчонок; я домчу ее до границы с Заморой еще до рассвета, а там ее уже будет поджидать караван. Триста монет серебром – вот сколько мне пообещал конт[6] из Офира за холеную и гладкую бритунку из высшего света. Я несколько недель скитался по приграничным городам, прикидываясь нищим, прежде чем нашел ту, что мне нужна. А уж красива, чертовка, пальчики оближешь!
И он слюняво причмокнул, выражая тем самым свое неподдельное восхищение.
– Я знаю лордов в Шеме, которые отдали бы за нее тайну Башни Слона, – заявил он, возвращаясь к своему элю.
Прикосновение к рукаву его туники заставило вымогателя повернуть голову и нахмуриться, выражая недовольство тем, что его прервали. Он увидел перед собой высокого и крепко сбитого молодого человека, выглядевшего здесь столь же неуместно, как серый волк выглядит в стае помойных крыс. Дешевая туника не скрывала атлетической фигуры, литых широких плеч, массивной выпуклой груди, тонкой талии и бугрящихся канатов мускулов на руках. Тело его покрывал ровный коричневый загар, а на лице выделялись яркие синие глаза; на широкий лоб падала прядь непокорных черных волос. На поясе у него висел меч в потертых кожаных ножнах.
Котхиец непроизвольно отпрянул. Молодой человек не принадлежал ни к одной из известных ему народностей.
– Ты упомянул о Башне Слона, – сказал незнакомец. По-заморийски он говорил со странным и непривычным акцентом. – Я много слышал об этой башне. В чем заключается ее тайна?
В поведении молодого человека не было ничего угрожающего, к тому же храбрость котхианца подогревал эль и явное, пусть и молчаливое, одобрение слушателей. Он сразу же раздулся от осознания собственной важности.
– Тайна Башни Слона? – воскликнул он. – Ну как же, любому дураку известно, что там живет жрец по имени Яра и что у него есть огромный драгоценный камень, который люди прозвали Сердцем Слона, в котором и заключена тайна его магии.
Молодой варвар помолчал, переваривая услышанное.
– Я видел эту башню, – сообщил он немного погодя. – Она стоит в большом саду над городом, окруженная высокими стенами. И я не заметил там стражников. Взобраться на стены совсем несложно. Почему же никто до сих пор не украл драгоценный камень?
Котхиец с открытым ртом уставился на простака, а потом разразился оскорбительным смехом, к которому присоединились и остальные.
– Нет, вы только послушайте его! – надрывался жирный здоровяк. – Он хочет украсть камень Яры! Слушай, приятель, – сказал он, с напыщенным видом поворачиваясь к молодому человеку, – ты, наверное, откуда-то с севера, из варварских земель…
6
Конт – граф.