Поднимаясь ко мне

Мишель Лейтон

ПОДНИМАЯСЬ КО МНЕ

1

ОЛИВИЯ

Краем глаза замечаю, как луч света загорается и гаснет в глубине «Дуала». Это открывается и закрывается дверь в кабинет Кэша, когда он входит в клуб. Кэш поднимает взгляд, и наши глаза немедленно встречаются. По моей просьбе он тщательно следит за выражением лица, но это не означает, что у меня не поджимаются пальцы в туфлях. При взгляде на меня его глаза загораются, а я чувствую в животе трепет. И потом Кэш отворачивается. Очень кстати. Иначе покров с нашей тайны будет сорван не по его вине, а из-за меня — когда я брошу свое место за стойкой, подойду к нему маршевым шагом, припечатаю свои губы к его губам и потащу обратно в постель.

Усилием воли отрываю взгляд от Кэша и заставляю себя вернуться к работе.

Черт бы ее взял!

— Я сделаю, — чирикает Тарин и протягивает руку, чтобы убрать со стойки грязный бокал.

Улыбаюсь и благодарно киваю, но про себя просчитываю, в какую сторону вращаются шестеренки под этими белесыми дредами. Весь вечер она была мила со мной. Непонятно, с чего бы это. Она никогда меня не жаловала. Открытая враждебность — да. Но обходительность? О нет. До сегодняшнего вечера я поддержала бы каждого, кто высказал бы мнение, что Тарин скорее сделает заточку из зубной щетки и пырнет меня, чем уделит мне хоть немного внимания.

И вот теперь эта девица улыбается мне и помогает с работой на моей половине бара.

Хм-м.

Я, вообще-то, по натуре не очень подозрительна, поэтому…

Ладно, я подозрительна по натуре, но у меня есть на то основания. Всю жизнь меня окружают интриганы, лжецы, эгоистичные подхалимы и прочие мерзкие типы. Достали. Но я меняюсь.

Как бы там ни было, мне ужасно любопытно, что за туз спрятан у Тарин в рукаве. А у нее там точно что-то есть, в ее татуированном рукаве. Могу жизнью поклясться. Своей или ее. Без разницы.

Я почти вижу, как крутятся колесики за голубизной миндалевидных, густо подведенных глазок Тарин.

Что мне остается? Держать ухо востро и не дремать. Рано или поздно она споткнется и выдаст себя. Тогда я узнаю, что творится в ее замороченной головке. А до тех пор я более чем счастлива, что она согласна целовать мою задницу и навязываться в помощницы. Вот и пусть помогает.

— Ну что? — беспечно начинает Тарин, возвращаясь ко мне. — Есть планы на вечер после работы? Может, закатимся в «Нуар» и выпьем по стаканчику, познакомимся поближе?

Ну вот, это становится любопытным.

Я пялюсь на Тарин и стараюсь, чтобы у меня не отвисала челюсть, а сама жду последнего удара.

Только ничего не происходит. Она говорит серьезно.

— Ты не шутишь?

Тарин улыбается и кивает:

— Конечно не шучу. Зачем я стала бы предлагать, ради розыгрыша, что ли?

— Ну, ты же ненавидишь меня, — выдаю я.

Черт! Так я ничего не узнаю, а она будет продолжать хитрить.

— Ничего подобного! Какая ненависть? С чего ты взяла?

О. Боже. Мой. Она что, и правда считает меня дурой?

Поворачиваюсь к Тарин и складываю на груди руки. Меня тут вообще не должно быть. Мы с Кэшем вернулись из Солт-Спрингса несколько часов назад. Гевин собирался выйти на работу вместо меня, потому что Кэш не знал, вернусь я или нет. И вот я здесь, наполняю бокалы для клиентов Марко, вместо того чтобы лежать голышом в объятиях Кэша. Мне не до игрушек.

— Слушай, не знаю, кого ты хочешь одурачить, но если меня, то можешь не стараться. Меня не обманешь, Тарин.

Моя напарница приоткрывает пухлые красные губки, будто хочет возразить, но потом захлопывает рот. Милое и невинное выражение лица сменяется на более привычное, и она вздыхает:

— Ладно, признаюсь, я слегка ревновала, когда ты только пришла. Не знаю, в курсе ты или нет, но мы с Кэшем встречались. До недавнего времени мы… все еще разбирались в своих отношениях. Я думала, ты попытаешься встрять между нами. Но теперь понимаю, что нет. Кроме того, мне известно, что ты ему неинтересна. У него кто-то другой на крючке, так что в любом случае все это не имеет значения.

Мое любопытство задето.

— Почему ты так говоришь?

— Что? Что у него кто-то на крючке? Потому что пару раз я видела его с блондинкой, и после этого он был очень, очень рассеян. А на него это не похоже. Он не из тех парней, которым хватает одной девушки.

— Не из тех?

— О, совсем не из тех! Я знаю, как это происходит. Любая девушка, которая вступает в близкие отношения с Кэшем и думает, что сможет изменить его и будет единственной, еще глупее, чем любая блондинка.

— Блондинка? Это ты о девушке, с которой, по-твоему, он встречается?

Тарин пожимает плечами.

— И о ней тоже, хотя у Кэша есть свои пристрастия, — говорит она, многозначительно шевелит проколотой в нескольких местах бровью и приподнимает один из своих бесцветных дредов. — Блондинки.

Я киваю с улыбкой, стараясь не подать вида, что меня это задело. На самом деле, конечно, задело. И даже очень. Настолько, что я готова швырнуть что-нибудь прямо в милую мордашку Тарин.

— Почему ты считаешь, что он никогда не остановится, не выберет себе какую-нибудь одну из этих… блондинок?

Тарин с горечью смеется:

— Потому что я знаю Кэша. У этого парня дикая кровь. Такие ребята не меняются. И девушки не могут их переделать. Уж такие они есть. Отчасти поэтому они так неотразимы. Разве не все мы хотим заполучить то, что нам недоступно?

Я снова улыбаюсь, но молчу. Проходит несколько секунд, Тарин хватает мое полотенце и начинает протирать мокрые бокалы.

— В любом случае у меня это в прошлом. Просто я хотела, чтобы ты знала: я зарываю топор войны.

— Я рада, — удается мне выдавить из себя, несмотря на стоящий в горле комок.

Начинаю потихоньку прибираться в баре. До последнего звонка в «Дуале» осталось меньше часа. Как я смогу дождаться его, непонятно, но есть верное средство, и мне оно известно: нужно заняться делом. Однако никакие дела не могут заглушить разноголосицу, звучащую в голове.

«Ты ведь знала, что он плохой парень. Потому и старалась держаться от него подальше, не хотела привязываться к нему».

Чувствую, как в животе сворачивается клубком уныние, будто холодная, бессердечная змея. Но потом раздается голос разума. Или это голос противоречия?

«После того что произошло за последние несколько недель, как ты можешь сомневаться в его чувствах к тебе? Кэш не такой человек, чтобы притворяться. Его слова, то, что мы вместе испытали, — это не обман. Это реально. И глубоко. А Тарин стерва и психопатка, она сама не знает, что несет. Может быть, чернила из татуировок проникли ей в мозг и у нее помутился рассудок».

Хотя все это правда, никакие самоувещевания не ослабляют тяжелого чувства, которое пронизывает меня до самых костей, поселяется в сердце.

Одна часть меня — рациональная, рассудительная, отстраненная, много претерпевшая — поднимает голову, чтобы добавить яду.

«Сколько раз еще ты собираешься попадаться в одни и те же ловушки? Влюбляться все в тех же парней?»

Но Кэш другой. Я это знаю. В глубине души. В подтверждение этой мысли напоминаю себе: нельзя составить правильное мнение о книге по обложке. Не имеет значения, что у меня богатый опыт в общении с такими «обложками». Кэш, может быть, снаружи и плохой парень, но «книга», скрывающаяся внутри, гораздо лучше.

Протираю решетку под пивным краном, а сама блуждаю взглядом по пустеющему клубу в поисках Кэша. Знали бы вы, что как раз в тот момент, когда я его нахожу, грудастая красотка-блондинка обхватывает моего героя руками за шею и трется об него всей своей сексапильной тушкой. Я скрежещу зубами и борюсь с искушением перепрыгнуть через стойку, протопать туда и выдрать ей все волосы.

Однако моя злость спадает и превращается в глубокое разочарование, когда я вижу, как Кэш с улыбкой глядит на нее. Его губы шевелятся: он что-то говорит ей. У меня сердце кровью обливается. Немного лучше становится, когда Кэш снимает ее руки с шеи и отступает на шаг. Однако, чтобы вычистить из головы слова Тарин, — кто только просил ее соваться! — нужно нечто большее.