Владимир Высоцкий

Могут гореть в огне, —

Только все это —

Не по мне!

Парус! Порвали парус!

Каюсь! Каюсь! Каюсь!

1967

ПАРОДИЯ НА ПЛОХОЙ ДЕТЕКТИВ

Опасаясь контрразведки,

избегая жизни светской,

Под английским псевдонимом

«мистер Джон Ланкастер Пек»,

Вечно в кожаных перчатках —

чтоб не делать отпечатков, —

Жил в гостинице «Советской» несоветский человек.

Джон Ланкастер в одиночку,

преимущественно ночью,

Щелкал носом – в ём был спрятан инфракрасный

объектив, —

А потом в нормальном свете

представало в черном цвете

То, что ценим мы и любим, чем гордится коллектив.

Клуб на улице Нагорной —

стал общественной уборной,

Наш родной Центральный рынок – стал похож

на грязный склад,

Искаженный микропленкой,

ГУМ – стал маленькой избенкой,

И уж вспомнить неприлично, чем предстал театр МХАТ.

Но работать без подручных —

может, грустно, а может, скучно, —

Враг подумал – враг был дока, – написал

фиктивный чек,

И где-то в дебрях ресторана

гражданина Епифана

Сбил с пути и с панталыку несоветский человек.

Епифан казался жадным,

хитрым, умным, плотоядным,

Меры в женщинах и в пиве он не знал и не хотел.

В общем так: подручный Джона

был находкой для шпиона, —

Так случиться может с каждым – если пьян и мягкотел!

«Вот и первое заданье:

в три пятнадцать возле бани —

Может, раньше, а может, позже – остановится такси, —

Надо сесть, связать шофера,

разыграть простого вора, —

А потом про этот случай раструбят по «Би-би-си».

И еще. Побрейтесь свеже,

и на выставке в Манеже

К вам приблизится мужчина с чемоданом – скажет он:

«Не хотите ли черешни?»

Вы ответите: «Конечно», —

Он вам даст батон с взрывчаткой – принесете

мне батон.

А за это, друг мой пьяный, —

говорил он Епифану, —

Будут деньги, дом в Чикаго, много женщин и машин!»

…Враг не ведал, дурачина:

тот, кому все поручил он,

Был – чекист, майор разведки и прекрасный семьянин.

Да, до этих штучек мастер

этот самый Джон Ланкастер!..

Но жестоко просчитался пресловутый мистер Пек —

Обезврежен он, и даже

он пострижен и посажен, —

А в гостинице «Советской» поселился мирный грек.

1967

ПЕСЕНКА ПРО ЙОГОВ

Чем славится индийская культура?

Ну, скажем, – Шива – многорук, клыкаст…

Еще артиста знаем – Радж Капюра,

И касту йогов – странную из каст.

Говорят, что раньше йог

мог

Ни черта не брамши в рот —

год, —

А теперь они рекорд

бьют:

Всё едят и целый год

пьют!

А что же мы? И мы не хуже многих —

Мы тоже можем много выпивать, —

И бродят многочисленные йоги —

Их, правда, очень трудно распознать.

Очень много может йог

штук:

Вот один недавно лег

вдруг —

Третий день уже летит, —

стыд! —

Ну а йог себе лежит

спит.

Я знаю, что у них секретов много, —

Поговорить бы с йогом тет-на-тет, —

Ведь даже яд не действует на йога:

На яды у него иммунитет.

Под водой не дышит час —

раз,

Не обидчив на слова —

два,

Если чует, что старик

вдруг —

Скажет «стоп!», и в тот же миг —

труп!

Я попросил подвыпимшего йога

(Он бритвы, гвозди ел, как колбасу):

«Послушай, друг, откройся мне – ей-богу,

С собой в могилу тайну унесу!»

Был ответ на мой вопрос

прост,

Но поссорились мы с ним

в дым, —

Я бы мог открыть ответ

тот,

Но йог велел хранить секрет,

вот…

1967

ПЕСНЯ-СКАЗКА ПРО ДЖИННА

У вина достоинства, говорят, целебные, —

Я решил попробовать – бутылку взял, открыл…

Вдруг оттуда вылезло чтой-то непотребное:

Может быть, зеленый змий, а может – крокодил!

Если я чего решил – я выпью обязательно, —

Но к этим шуткам отношусь очень отрицательно!

А оно – зеленое, пахучее, противное —

Прыгало по комнате, ходило ходуном, —

А потом послышалось пенье заунывное —

И виденье оказалось грубым мужиком!

Если я чего решил – я выпью обязательно, —

Но к этим шуткам отношусь очень отрицательно!

Если б было у меня времени хотя бы час —

Я бы дворников позвал с метлами, а тут

Вспомнил детский детектив – «Старика

Хоттабыча» —

И спросил: «Товарищ ибн, как тебя зовут?»

Если я чего решил – я выпью обязательно, —

Но к этим шуткам отношусь очень отрицательно!

«Так что хитрость, – говорю, – брось свою иудину —

Прямо, значит, отвечай: кто тебя послал,

Кто загнал тебя сюда, в винную посудину,

От кого скрывался ты и чего скрывал?»

Тут мужик поклоны бьет, отвечает вежливо:

«Я не вор, я не шпион, я вообще-то – дух, —

За свободу за мою – захотите ежли вы —

Изобью для вас любого, можно даже двух!»

Тут я понял: это – джинн, – он ведь может многое —

Он же может мне сказать «Враз озолочу!»…

«Ваше предложение, – говорю, – убогое.

Морды будем после бить – я вина хочу!

Ну а после – чудеса по такому случаю:

До небес дворец хочу – ты на то и бес!..»

А он мне: «Мы таким делам вовсе не обучены, —

Кроме мордобитиев – никаких чудес!»

«Врешь!» – кричу. «Шалишь!» – кричу. Но и дух —

в амбицию, —

Стукнул раз – специалист! – видно по нему.

Я, конечно, побежал – позвонил в милицию.

«Убивают, – говорю, – прямо на дому!»

Вот они подъехали – показали аспиду!

Супротив милиции он ничего не смог:

Вывели болезного, руки ему – за́ спину

И с размаху кинули в черный воронок.

…Что с ним стало? Может быть, он в тюряге мается, —

Чем в бутылке, лучше уж в Бутырке посидеть!

Ну а может, он теперь боксом занимается, —

Если будет выступать – я пойду смотреть!

1967

ПЕСНЯ О ВЕЩЕМ ОЛЕГЕ

Как ныне сбирается вещий Олег

Щита прибивать на ворота,

Как вдруг подбегает к нему человек —

И ну шепелявить чего-то.

«Эх, князь, – говорит ни с того ни с сего, —

Ведь примешь ты смерть от коня своего!»

Но только собрался идти он на вы —

Отмщать неразумным хазарам,

Как вдруг прибежали седые волхвы,

К тому же разя перегаром, —

И говорят ни с того ни с сего,

Что примет он смерть от коня своего.

«Да кто вы такие, откуда взялись?! —

Дружина взялась за нагайки. —

Напился, старик, – так пойди похмелись,

И неча рассказывать байки