Страница 65 из 70
В качестве разведчиков МГБ ГДР оказались и супруги Гюнтер и Кристель Гийом, которые в 1956 году покинули ГДР под видом беженцев. Это вообще была особая политическая операция высшей категории. С 1970 года Гийом приступил к работе в аппарате федерального канцлера. Его профессиональные качества оценили высоко, он стал занимать пост одного из трех персональных помощников канцлера Вилли Брандта. Вполне понятно, с этого момента вся деятельность канцлера, в том числе его замыслы, политические планы, кадровая работа — все они стали известны руководству МГБ ГДР. Это был большой скандал. Он заметно навредил имиджу Вилли Брандта. Гийома разоблачили сотрудники разведки ФРГ, они сумели его вычислить, прочитали радиограммы. Почти год вели за ним наблюдение. Но с поличным взять его так и не удалось. За ним пришли 15 декабря 1975 года. Он был готов к такому повороту событий. И встретил прибывших к нему на дом офицеров контрразведки такими словами: «Я офицер Национальной народной армии ГДР, я сотрудник Министерства государственной безопасности. Прошу уважать мою честь как офицера». Гийома приговорили к 13 годам тюрьмы, а его жена и соратница Кристель за соучастие в шпионаже получила 8 лет. Однако Гийома освободили уже в октябре 1981 года. Его, как тогда было принято, обменяли на 8 западногерманских агентов, осужденных в ГДР. Его жену Кристель освободили также в обмен на 6 разоблаченных агентов ФРГ. До ухода на пенсию Гийом преподавал в разведывательной школе Штази. Бывший сотрудник ЦРУ Джон Келер в своей недавно изданной на русском языке книге «Секреты Штази — История знаменитой спецслужбы ГДР» писал о том, что в результате проводившихся расследований прокуратура ФРГ в 1996 году была вынуждена возбудить 6641 уголовное дело по обвинению в шпионаже. 2431 из них так и не было доведено до суда — в большинстве случаев из-за истечения сроков давности. В 1998 году на стадии расследования находилось еще 130 уголовных дел по подозрению в шпионаже в пользу МГБ ГДР. В течение трех лет, начиная с 3 октября 1990 года, в ФРГ производились многочисленные аресты чиновников разного ранга. «Масштабы инфильтрации, — отмечал Дж. Келер, — превзошли все самые худшие ожидания. Стало ясно, что этой язвой поражено все правительство, как и все политические партии, промышленность, банки, Церковь и СМИ. Щупальца Штази проникли даже в БНД, в БФФ и в МАД (военная разведка)».
Все эта деятельность продолжалась до того самого момента, пока держалась Берлинская стена. Едва она рухнула и в прямом и в переносном смысле, как настало время «X», полное безвластие в ГДР. И этот момент явился завершающим в деятельности фантома, он приказал долго жить.
Весной девяностого года, за несколько месяцев до объединения Германии, в подвалах и во дворе МГБ жгли архивы. Над улицей Норманненштрассе стлался густой дым. Любопытствующих от ворот отгоняли. Сжигали тонны секретных документов, разного рода пленок, микрофильмов, аудиокассет. Но все сжечь не успели. Кое-что досталось русским, но все же большая часть архивов — картотека зарубежных агентов — оказалась у американцев. Какими-то своими путями сумели они вывезти очень важные документы и отправили их в Лэнгли. Там материалы, говорят, расшифровали, систематизировали, записали на лазерные диски. Всего на дисках получилось около двухсот тысяч имен. Не надо думать, что все они шпионы высшего класса. Это не так. По сведениям специалистов, примерно три четверти из них — люди, которых «вели», которые были в разработке. Это могли быть друзья, родственники, знакомые штатных агентов. А вот оставшаяся четверть — это, вполне возможно, те самые штатные оперативные работники, те самые штази. Их примерно 50 тысяч. Солидная армия. Будет ли она использована по своему прямому назначению? Едва ли. Пока все они на крючке у другой разведки. И другая разведка в нужный момент может напомнить и предложить сотрудничество. За плату, естественно. И снова агент будет в действии? Но против кого? Да к тому же этот агент за прошедшие годы растерял все свои полезные свойства. Его предстоит переучить, времена-то поменялись, техника тоже. А это немалые затраты. Стоит ли овчинка выделки? Когда Берлинская стена была разрушена, когда политическая ситуация в стране в корне менялась, тогда бывшие жители ГДР неожиданно осознали себя единым народом, немцами. Тогда же совершенно неожиданно
15 января 1990 года толпа штурмом пошла в район Лихьенберга, на Магдалененштрассе. Пошла громить «фантом». По телевизору спокойно показывали это варварское разрушение. Сколько было ненависти, сколько злости в лицах. Казалось, более страшного врага у людей не было никогда ранее. По телевизору мелькали кадры, как молодые люди, преодолев хлипкую охрану, ворвались в здание и крушили все на своем пути. Звенели разбитые стекла, из окон летели мебель, портреты, бумаги. Ничто не могло остановить разбушевавшуюся толпу. Этот бой с тенью прошлого продолжался всю ночь. Кто мог тогда предположить, что среди этих молодчиков находились вполне профессиональные разведчики ряда других государств, естественно, ФРГ, в том числе и Соединенных Штатов. И на руках у этих профессионалов имелись вполне четкие ориентиры расположения кабинетов, планы самых секретных помещений. И пока опьяненные пивом берлинцы вели борьбу с креслами, портретами, срывали занавески, били стекла, другие люди занимались своим профессиональным делом. Они забирали из архивов то, что можно было забрать, складывали в машины, и никто им не мешал. И грузили, грузили. Кое-что спрятали в том же здании, чтобы потом в тишине приехать еше раз. Фантом умер, но вот его картотека жива. За ней и была погоня. Только едва ли эта картотека сможет оказаться полезной. Слишком много прошло времени со дня ее составления. И многие, зафиксированные в ней, уже умерли. А другие состарились, а оставшиеся едва ли захотят менять свое амплуа. Весь мир изменился. Так что цена картотеки не велика. Фантом умер, фантом жив, какая теперь разница.
Русский дух Берлина
Возвращение славян
Расстояние от Москвы до Берлина меньше двух тысяч километров. А вот от польской границы до Берлина каких-то семьдесят пять километров. Если на автомашине от приграничного Франкфурта на Одере до столицы, то с ветерком — максимум сорок минут. Поездом из Москвы, с Белорусского вокзала, ехать, конечно, комфортнее, но и значительно дольше — двадцать семь часов в пути. Жаль, если придется прибыть на вокзал «Лихтенберг», он хоть и считается «русским», но не самый удобный и далеко не самый симпатичный в Берлине. Лучше было бы докатить до другого, крытого, застекленного Восточного вокзала, «Ostbahnhof», что в самом центре столицы. Чуть дальше по курсу площадь Александрплац, названная так в честь русского царя Александра I, прибывшего сюда в 1805 году. Там же красуется бетонная 365-метровая телебашня со своим граненым блестящим шаром на высоте в триста с лишним метров, откуда открывается прекрасная панорама города. В безоблачную погоду, когда светит солнце, на шаре загорается крест. Берлинцы говорят, что этот эффект строители сделали якобы преднамеренно, чтобы досадить партийному руководству ГДР. На самом деле просто никто не ожидал, что так получится. Как бы там ни было, на скоростном лифте можно подняться в этот самый шар, посидеть в ресторане у окна, заказать пива. После длительной дороги очень хорошо освежает. Какой сорт выбрать? Это, конечно, дело вкуса. Но немецкое бочковое пиво, будь то Becks, Spaten, Bitburger, отвечает требованиям любого изысканного гурмана. Общее же у всех сортов одно, во-первых, оно всегда прохладное, у него температура около семи градусов, во-вторых, оно очень плотное, его наливают в течение нескольких минут, и оно дает обильную пену. Немцы ее, кстати, не сдувают. А градус? Градус по стандарту, не больше 4–5. Зато, в-третьих, когда его пьешь, расслабляешься, и невольно в голову приходят разные мысли. Например, почему Германия вызывает у русских такой повышенный интерес и чем русский отличается от немца. На второй вопрос в свое время пытался ответить великий русский писатель Иван Тургенев, который любил бывать не только в Париже, но и в Берлине. Так вот, он замечал, что немец, если увидит, что у него забор сломался, он его сразу починит. А русский начнет удивляться, рассказывать соседям и еще, может быть, сложит сказку, отсюда вывод — фантазия у нашего брата богатая. Возможно, тогда и появилась поговорка: что русскому во здравие, то немцу — смерть. Тургенев, который окончил словесное отделение философского факультета Петербургского университета, в 1838 году продолжил свое образование в Берлине, в Гумбольдском университете, слушал там курс лекций. Он приезжал в Берлин и позже, не случайно действие одного из самых поэтичных его произведений «Ася» разворачивается «в немецком небольшом городке», а события в «Вешних водах» происходят во Франкфурте и Висбадене. В Берлине Тургенев встречался с известным анархистом М.А. Бакуниным, который после 1840 года некоторое время также учился в Гумбольдском университете. Так почему Германия вызывает у русских столь повышенный интерес?