Страница 8 из 8
На основе различных предложений о реформировании внутриимперских отношений в метрополии формулировались различные практические схемы изменений во внутриимперских отношениях. Так, в 1865 г. лорд Генри Тринг, советник министерства внутренних дел, разработал проект развития взаимоотношений между колонистами и метрополией на различных стадиях. По мнению автора, на начальном этапе колонисты, заселяющие на свой страх и риск неосвоенные территории, должны сохранять теснейшие связи с метрополией и признавать ее право на распоряжение делами колонистов. Передача колонистам права на представительное правление являлась лишь промежуточным этапом на пути получения ими полной независимости. Предусматривалось сохранение полномочий короны преимущественно в сфере экономики. После получения независимости колонии не имели права отказываться от каких-либо заключенных ранее контрактов; колонии не имели права вводить дифференцированные тарифы на товары из британских владений; колонии не должны были предоставлять иностранным подданным права, которых еще не имели британские подданные[57].
Мнение о необходимости изменений экономических принципов существования «белой империи» поддерживала большая часть политической элиты страны. Деятельность британских кабинетов в середине XIX в. отличал прагматический подход. Либеральную идею империи и основные направления колониальной политики наиболее точно выразил в своей программной речи в палате общин 8 февраля 1850 г. премьер-министр вигского правительства лорд Дж. Рассел. Он призвал передать переселенческим колониям, насколько это возможно, право «управлять своими собственными делами», позволить им увеличивать свое богатство и население, чтобы «внести свой вклад в благополучие мира»[58].
Разграничение между проблемами колониальными и собственно английскими, стремление к максимальному расширению самостоятельности колоний, выраженные в речи премьер-министра, на практике часто выливалось в предоставление колониям довольно значительных прав и преимуществ. Англия не остановила даже постепенное введение Канадой, Новой Зеландией и австралийскими колониями протекционистских таможенных пошлин на ввозимую продукцию, хотя они распространялись и на британские товары. Рынки малонаселенных и относительно слаборазвитых стран «белой империи» не могли представлять значительной экономической привлекательности в эпоху безраздельной гегемонии Англии в мировой торговле. Тем не менее следует отметить, что уже в этот период метрополия была связана с данными рынками поставками сырья и продовольствия. Еще большее значение имело быстрое развитие финансовых операций. Около половины всего инвестированного за границу в 1850—1860-х гг. британского капитала уходило в колонии. В 1869 г. «Банковский журнал» признавал исключительную привлекательность англо-саксонских ценных бумаг, которые «растут в цене одновременно с прогрессом колоний, являются надежными как гранитные скалы, которые лежат в основании земли, не подверженные опасности революций»[59].
Таким образом, период 1850—1860-х гг. можно определить как время господства либеральных принципов и схем в рассмотрении перспектив и путей экономического развития Британской империи. Своеобразное преимущество, полученное Англией как наиболее промышленно развитой страны мира, обусловило отсутствие интереса к совершенствованию и укреплению внутриимперских экономических связей. Формирование имперской идеи в ее экономической составляющей в этот период проходило под определяющим влиянием представителей либерального течения политической мысли.
В имперской идее последней трети XIX в. колониям придается совершенно новое значение для экономики Великобритании. В этот период Англия, как и другие индустриально развитые страны, заново открыла для себя безграничные возможности и перспективы, заложенные в азиатских и африканских странах. В задачи данного исследования не входит определение реальной экономической выгоды, извлекавшейся англичанами из зависимых владений. Жители викторианской Англии могли владеть ограниченной или искаженной информацией о странах, входивших в состав империи, проявлять неоправданный оптимизм или излишний скептицизм в вопросах о возможности их экономической эксплуатации и развития. Тем не менее в теоретических построениях последних десятилетий XIX в. в имперской идее будущее Великобритании начинает тесным образом связываться с периферией цивилизованного мира.
В это время на имперскую идею и политику начинают оказывать воздействие разнообразные факторы. Прежде всего, к этому времени экспедициями Д. Ливингстона, Г. Стэнли и других исследователей для европейцев были открыты неведомые ранее территории Африки. Улучшение средств коммуникации и развитие железнодорожного строительства позволяло перейти к контролю не только над прибрежными и островными районами Азии и Африки, которые и составляли большую часть британских владений в середине XIX в., но и закрепиться на хинтерландах, внутренних территориях. Таким образом, наука сыграла значительную роль в изменении представлений англичан об окружавшем их мире, а новые технологии облегчили его завоевание.
Появившимся возможностям поиска и открытия новых земель соответствовал и мощный стимул, ускоривший этот процесс. Казалось, что более активная колониальная политика позволит решить актуальные экономические проблемы индустриального общества. Такая перемена в значительной степени связана с тем, что во второй половине 1870-х гг. усиливались негативные тенденции в экономическом развитии Англии, знаменуя начало кризисного для английской экономики этапа. У современников экономическая ситуация 1873–1896 гг. получила название «Великая Депрессия». Этот период в экономическом плане характеризовался перманентным кризисом в сельском хозяйстве, замедлением темпов роста в некоторых отраслях промышленности, падением цен на промышленные товары, ростом безработицы[60]. Несомненно, из-за резкого контраста с периодом бурного экономического роста, отмечавшегося в 1850—1860-х гг., такая ситуация оказалась одним из важнейших факторов, повлиявших на рассеивание атмосферы процветания и ослабление позиций либеральных идей в обществе.
Непривычная для викторианской Англии ситуация наблюдалась и в международной торговле. «Мастерская мира», которая в силу своего передового промышленного развития традиционно снабжала своими изделиями европейские страны, начала вытесняться с привычных рынков при помощи протекционистских тарифов. США, а за ними Франция и Германия решительно продемонстрировали, что приоритетом их экономической политики является развитие национальных экономик и отказались от принятия политики свободной торговли. Вместе с тем значение внешней торговли для Англии в последней трети XIX в. продолжало возрастать. Продолжался процесс индустриализации, в результате промышленность страны, в основном ориентированная на экспорт, требовала постоянных поставок сырья и обширных рынков сбыта готовой продукции. В Англии продолжалось увеличение объемов промышленной продукции, хоть и не такими быстрыми темпами, как в Германии и США. В результате с 1870-х гг. начинает возрастать отрицательный баланс во внешней торговле. В 1875 г. импорт превышал британский экспорт на 92 млн фунтов стерлингов, в 1880 г. – уже на 125 млн фунтов стерлингов. В последние десятилетия XIX в. в силу ряда внутренних и внешних причин Англия постепенно утрачивала свою торгово-промышленную монополию и исключительное положение в мировой экономической системе.
На повестке дня в стране стояла проблема рынков, гарантировавших бесперебойное снабжение промышленности страны сырьем и материалами и поглощение излишков промышленной продукции в периоды перепроизводства. Таможенная политика, охранявшая рынки европейских стран, заставляла обратить внимание на неразработанные до сих пор возможности рынков Азии и Африки. В 1880 г. ведущая лондонская газета «Таймс» писала: «Земля обширна. Потеря европейского покупателя замещается, все в большей и большей степени, новым спросом из более отдаленных регионов»[61].
57
Schuyler R. A. Op. cit. P. 248–249.
58
Schuyler R. A. Op. cit. Р. 237.
59
The Cambridge History of the British Empire: In 8 vol. Cambridge: University Press, 1929–1943. Vol. 2: Growth of the New Empire. P. 788.
60
Хобсбаум Э. Век Империй 1875–1914. Ростов н/Д: Феникс, 1999. С. 53.
61
The Week // The Times. 1880. 25 Oct. P. 1.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.