Страница 1 из 179
Ольга Ларионова. Сотворение миров
Соната моря
трилогия
«Люди забыли эту истину, — сказал Лис, — но ты не забывай: ты навсегда в ответе за всех, кого приручил».
Соната моря
— Шампанское в котором контейнере? — кричал мулат в кожаных штанах, скаля на солнце тридцать два золотых зуба и запрокидывая голову, чтобы голос его долетел до носовой части гигантского корабля, такого одинокого и чужеродного на этой нецивилизованной планете.
— В шес-то-о-ом! — донеслось из поднебесной вышины. — Скажи кибам, чтоб платформу подавали!
— Я са-а-ам!
Обладатель кожаных штанов обернулся и только тогда увидел Варвару, еще не вышедшую из кабины пассажирского лифта. Несколько секунд он оторопело взирал на нее, потом почесал за ухом и достаточно нелюбезным тоном изрек:
— Так. А дед где?
Варвара поймала себя на том, что ей тоже хочется почесать за ухом. Хм, дед. Пилот-механик был по-старчески брюзглив, штурман-пилот — бородат, механик-штурман — лыс, но седина подразумевалась. Значит, дедом могли назвать любого.
— Дед наверху, — коротко ответила она.
— Превосходно!!! — возопил мулат, словно в одном факте существования «деда» уже заключалось нечто феерическое.
На сем диалог прервался, потому что он метнулся в кабину громадного контейнеровоза — такого Варвара ни разу на Большой Земле не видела, — прогнал оттуда золотого членистоногого киба (да что у них тут, золотые россыпи, что ли?) и начал осаживать грузовик прямо к швартовочным опорам корабля с такой демонстративной лихостью, которая довела бы земного инспектора по технике безопасности до невменяемого состояния. «Вот сейчас либо машину покалечит, либо груз примет мимо платформы, — с непонятно откуда взявшимся раздражением подумала Варвара. — Ну, а мне-то что? Мне вот давно пора совершить исторический шаг и ступить наконец на девственную почву этой первой в моей жизни далекой планеты, занесенной в звездные каталоги под именем Земли Тамерлана Степанищева. А то я торчу тут на пороге лифта, как вечерняя фиалка, повергая космодромный персонал в изумление своей нерешительностью…»
И она совершила исторический шаг.
Правда, девственная почва оказалась рукотворным шершавым бетоном, а космодромного персонала вообще не было видно, но что могли значить такие мелочи перед счастьем стоять на твердой земле? Несмотря на усиленные тренировки, Варвара, не без основания считавшая себя человеком крепким и закаленным, перенесла полет без восторга, а процедура посадки оказалась и вовсе тошнотворной маетой. И вот теперь ее тело, совсем недавно сжатое перегрузкой в нервный ощетинившийся комок, только-только начало обретать былую чуткость и восприимчивость. Глаза широко и удивленно раскрывались. Ветер доносил непредставимые доселе запахи. Кожа теплела под тугим напором лучей. Вот она, чужая земля. Враждебная? Дикая? Нет, скорее наоборот — дружелюбная, доверчивая, как ластящееся животное.
Она еще немного постояла, проверяя, прошло ли головокружение. Прошло. Тогда она шумно вдохнула пряный прохладный воздух и пошла к веренице ожидающих погрузки контейнеровозов.
— Э-э, осторожненько! — крикнули сзади.
Она обернулась, и прямо в глаза ей ударил ослепительно желтый луч света. Не медовый, не лимонный — золотой до осязаемости. «Прямо не космодром, а танцплощадка какая-то», — подумала Варвара. Ни танцев, ни цветной иллюминации она отродясь не терпела. Пришлось заслониться ладошкой и попятиться так, чтобы навязчивый маскарадный прожектор оказался за массивным корпусом еще испускавшего тепло звездолета.
И тогда она вдруг поняла, что это вовсе не прожектор, а знаменитое тамерланское солнце, прижатое к самому горизонту Многослойным шоколадным облаком. Из средней части корабля, загибаясь книзу, выползли два уса — разгрузочные направляющие; перечеркнув облако, они коснулись земли и растворились в быстро густеющих сумерках. Черной почкой выпятился первый контейнер, отделился от борта и заскользил вниз, навстречу фыркающему в полутьме грузовику. В какой-то момент контейнер попал в конус закатного света, и по всему космодрому разметнулся веер причудливых бликов, словно на бетон вытряхнули целый невод золотых разнокалиберных рыбок.
Бронзовый киб, напоминающий членистоногого кальмара, наблюдал за всей этой процедурой целым ожерельем видеодатчиков, опоясывающим его вычислительный бурдюк. Контейнер лег на платформу, и грузовик, натужно рыча, пополз прямо на Варвару. Она посторонилась; из кабины вывалился шофер, гаркнул:
— Повторять мое движение! — и звонко поддал киба по бурдюку, словно тот нуждался в начальном импульсе.
Киб, до сих пор не шелохнувшийся, внезапно ожил, догнал плавно идущую машину, запрыгнул в кабину на освободившееся место и повел контейнеровоз в голову колонны. Поставив машину (у Варвары появилось подозрение, что он водворил ее на прежнее место с точностью до миллиметра), он выключил мотор, пересел на следующий грузовик и покатил «повторять».
— Какой исполнительный рыжий! — невольно вырвалось у девушки, когда она заслышала шаги приближающегося шофера.
— А почему — рыжий?
Действительно, почему? Теперь, когда солнце село и включились настоящие прожекторы, стало ясно, что и киб этот был не бронзового цвета, а обычного серебристого, и мулат — не мулат, и зубы у него самые обыкновенные… Фокусы неземного солнца, вот и все, а она попалась, как первокурсница, еще не проходившая космической практики. Впредь надо держать язык за зубами, а то еще не раз вот так сядешь в галошу…
— Извините, — проговорила она, кляня себя за оплошность, — действительно, кибы — это не по моей части.
— А что — по вашей? Кто вы, собственно говоря, такая?
— Что вас конкретно интересует? — взъерошилась Варвара.
— Ваша профессия, если вы позволите, затем степень причастности к данному рейсу — может, вы тут только транзитом? У нас ведь из пассажиров ожидался только один дед, мы его, знаете ли, жаждем видеть в качестве свадебного генерала…
Почему искомого деда он упорно называет пассажиром? Ведь кроме нее на борту были только члены экипажа. А, не ее дело.
— Я радиооптик, — скупо обронила она. — Зовут Варварой. Сюда по распределению, то есть на два года. Земных.
После каждой пары слов она делала маленькую паузу — проверяла: не сказала ли чего лишнего? Вроде бы нет, не сказала.
Шофер, уперши руки в бока, разглядывал ее крепкую, мускулистую фигурку.
— Огнестрельным оружием владеете? — спросил он быстро и как будто без малейшей связи с предыдущим.
Да что он пристал как банный лист?
Ведь все, готовящиеся к работе на дальних планетах, сдают зачет по стрельбе. Вероятно, его интересовал не сам факт, а степень совершенства.
Но что здесь, на Тамерлане, считается совершенством?..
— Стреляю. Сносно.
Он вдруг развеселился, хлопнул себя по кожаным штанам:
— Знаете что, познакомлю-ка я вас прежде всего с нашим собственным дедом! У вас примерно одинаковая степень контактности. Мы-то поначалу думали вашего деда с нашим объединить, а то наш что-то совсем в грусть впал. А сейчас думаю, лучше вас ему пары и не надобно!
Варвара в очередной раз сдержалась, позволила себе только сухую реплику: