Страница 56 из 158
— Открывайте глаза! — приказывает Пиппа.
Перед нами огромная живая изгородь, стена высотой больше восьми футов. В одном ее конце я вижу проход.
Энн усмехается.
— Это какой-то лабиринт!
— Да! — восклицает Пиппа, хлопая в ладоши. — Разве это не замечательно? Кто готов играть?
— Я, — отвечает Бесси Тиммонс.
Она бежит к проходу и исчезает в брюхе лабиринта.
— И я! — Мэй бежит следом за ней.
— Я люблю игру в прятки. Найди меня, Фелисити!
С этими словами Пиппа подбирает подол юбки и мчится вперед, и Фелисити, хихикая, пускается в погоню. Я остаюсь одна. Я не понимаю, куда они все подевались так быстро. Я огибаю угол за углом, но вижу лишь одуряющее трепетание красок, а потом и вовсе ничего. Эти зеленые стены — самое необычное, что мне только приходилось видеть, они плотно сплетены из клевера и маленьких черных цветков, и я готова поклясться, что они движутся, потому что, когда я оглядываюсь, позади все уже выглядит по-другому. Эта оторванность ото всех вызывает у меня странные ощущения, и я прибавляю шагу.
— Энн! — зову я.
— Я здесь! — слышится ответный крик.
Но голос звучит сразу со всех сторон, так что я не понимаю, куда мне теперь поворачивать. Я слышу шепот. Доносится ли он спереди?
За очередным углом я вижу Фелисити и Пиппу. Они стоят очень близко друг к другу, взявшись за руки, касаются лбами. Они тихо говорят о чем-то, и до меня долетают лишь отдельные слова и обрывки фраз.
— …есть способ…
— …но как…
— …мы могли бы… вместе… понимаешь?
— Пиппа…
— …обещай мне…
— …обещаю…
Я наступаю на сухую ветку. Она ломается с громким треском. Подруги разъединяют руки и улыбаются мне.
— Не следует вот так подкрадываться, Джемма, — выговаривает Фелисити, ее ладонь невольно ложится на сердце, а лицо заливается краской.
Пиппа изображает сияющую улыбку.
— Фелисити мне объясняла, как делать реверанс перед королевой. Это ужасно трудно, но у Фелисити все получается просто блестяще, ведь так, Фелисити?
В ответ на поданный сигнал Фелисити опускается в реверансе до самой земли, широко раскинутые руки придерживают юбку, голова склонена. Вот только холодный острый взгляд направлен вверх, на меня.
— Так вы обсуждали реверансы, — ровным тоном произношу я.
— Да.
Улыбка у Пиппы откровенно фальшивая.
— Впрочем, неважно, — говорю я, поворачиваясь. — Вы не обязаны мне рассказывать.
— Джемма, ну что ты глупишь! — кричит мне вслед Фелисити. — Мы действительно говорили о реверансах!
Уходя, я слышу, как они шепчутся за моей спиной. Отлично. Пусть себе секретничают. Я поворачиваю снова и снова, пробираясь сквозь лабиринт. Магия во мне бурлит и кружится водоворотами. Я могла бы съесть весь мир, просто сожрать его целиком. Мне хочется бежать. Ударить. Ранить и исцелять.
Мне необходимо все это, и вынести такое я не могу.
На онемевших ногах я несусь в лес. К чему бы я ни прикоснулась, там возникает что-то новое. Вырастают странные цветы в человеческий рост. Взлетает целая стая бабочек со сверкающими желтыми крылышками, обведенными черной каймой. Темные пурпурные фрукты, сочные и тяжелые, повисают на ветвях. Я сжимаю один в ладони — и по руке течет сок, превращаясь в белесых личинок. Я поспешно стряхиваю их; отвратительные существа зарываются в землю — и земля отзывается, выбрасывая из себя целые заросли диких цветов.
Среди ветвей мигают огоньки, появляется существо, вроде бы фея.
— Какая сила… — восхищенно произносит она.
Голова у меня кружится; я просто разбухла от магии. Внезапно меня охватывает одно-единственное желание: избавиться от нее.
— Вот так, — говорю я и кладу ладонь на голову феи.
Голова у нее холодная, как снег, и прежде чем отдернуть руку, я успеваю заметить глубокую темноту внутри.
Существо переворачивается в воздухе, разбрасывая искры.
— Ах, теперь я знаю тебя! — мурлычет фея и прижимает палец к моему сердцу.
Я качаю головой:
— Никто не знает меня.
Существо кружится, пока меня не начинает подташнивать.
— Но есть место, где тебя поймут. Полюбят.
Холодное дыхание касается уха.
— Там ты желанна. Тебе только и нужно, что последовать за мной.
Она летит вперед и погружается в клубы тумана, что скрывают Зимние земли, и я иду за ней, туман поглощает меня, и вот уже смех подруг превращается в слабое воспоминание о звуке. Я зашла куда дальше, чем когда-либо прежде. Лианы скользят по босым ногам, как змеи, выползшие из-под земли; я стараюсь дышать ровно, спокойно.
Фея парит над плечом. Ее глаза — как черные драгоценности.
— Слушай… — шепчет она.
Где-то совсем недалеко звучат голоса Зимних земель, нежные, как поцелуй матери:
— Расскажи нам о своих страхах и своих желаниях…
Что-то изнутри подталкивает меня ответить. У меня возникает странное чувство, как будто я нашла часть самой себя, о которой прежде и не подозревала.
Голоса звучат снова:
— Твое место именно здесь, здесь скрывается твоя истинная судьба. Тебе нечего бояться…
Губы феи складываются в улыбку:
— Ты это слышишь?
Я киваю, но говорить не могу. Притяжение слишком сильно. Я хочу только идти вперед, соединиться с тем, что ждет меня на другой стороне.
— Я могла бы показать тебе дорогу к Дереву Всех Душ, — говорит существо с яркими золотыми крыльями. — И тогда ты могла бы познать истинную силу. Ты уже никогда не была бы одинокой.
Лианы ласкают мои лодыжки, одна карабкается вверх по ноге. Туман раздвигается, ворота в Зимние земли манят меня. Я шагаю к ним.
Маленькое существо подбадривает меня, касаясь длинными тонкими пальчиками.
— Вот так, вот так… вперед!
— Джемма!
Мое имя доносится сквозь туман, и я делаю шаг назад.
— Не слушай! Иди вперед! — шипит фея, но подруги снова зовут меня, и на этот раз я слышу кое-что еще: топот копыт, резкий и быстрый.
Я отворачиваюсь от Зимних земель и феи, я бегу сквозь туман и возвращаюсь к замку. Из лабиринта выбегают девушки.
— Что такое? Что случилось? — кричит Энн.
Она держит за руку Вэнди.
— Там! — кричит Фелисити, и мы все бежим к ежевичной стене.
По дороге стремительно несется группа кентавров во главе с Креостусом. Завидев нас, они замедляют бег.
Креостус тычет пальцем в мою сторону.
— Жрица! Ты идешь со мной!
— Никуда она не идет с таким, как ты, — отвечает за меня Фелисити, становясь рядом со мной, как солдат.
Кентавр подходит ближе.
— Ее зовет Филон. Она должна отчитаться перед ним.
— Мы пойдем с тобой, Джемма, — заявляет Энн.
— Но мы здесь так веселились, — надувается Пиппа.
— Мы должны идти? — спрашивает Фелисити, не отпуская руку Пиппы.
Я думаю о том, как эта парочка шепчется о чем-то за моей спиной, секретничая. Что ж, возможно, мне приятно будет тоже иметь секреты.
— Нет. Я пойду одна.
Я пробираюсь сквозь ежевику на другую сторону.
— Да, Джемма и сама во всем разберется, — говорит Пиппа и снова тащит Фелисити к лабиринту.
А Креостус окидывает Вэнди жадным взглядом.
— Мне бы хотелось взять с собой вот тебя, сделать тебя моей королевой. Ты когда-нибудь каталась верхом на кентавре?
Мэй оттаскивает Вэнди в сторону.
— Эй, поосторожнее, сэр! Мы все-таки леди!
— Да, я знаю. Леди. Как раз то, что я люблю.
— Креостус, если ты закончил беседу с мисс Вэнди, я не против отправиться с тобой к Филону, — перебиваю его я, пытаясь угадать, что за настоятельная необходимость заставила Филона послать за мной гонцов.
От гулкого смеха Креостуса по коже бегут мурашки. Он подходит ко мне.
— Ревнуешь, жрица? Не хочешь посостязаться за мое внимание? Мне было бы приятно увидеть такое.
— Не сомневаюсь. Но сначала ты сдохнешь, так что давай-ка лучше отправимся к Филону, если ты не против.
— Она меня обожает, — заявляет Креостус, подмигивая.
Мне вдруг хочется нахлобучить на него шляпу и написать его портрет — кентавр, танцующий под звуки свирели, — и повесить эту картину в какой-нибудь модной дамской гостиной.