Рыжие псы войны

Имур был помешан на метательном оружии. Он лучше всех из Рыжих Псов стрелял из лука, но, кроме того, обожал ножи и кинжалы, копья, небольшие топоры и в своем десятке постоянно учил молодых бросать любые острые предметы — впрочем, с готовностью делился опытом и с остальными Рыжими Псами.

Ахме предпочитал скорость — он был сам не свой до лошадей, лично осматривал подковы всех скакунов в отряде перед выездом, следил за тем, чтобы животные были не просто здоровы — а в идеальном состоянии. Однажды он прославился на весь лагерь, когда за пучок соломы в кормовом сене чуть не убил фуражира, плетью загнав его в озеро и слегка притопив.

Ритан же был младшим братом Арыса — во многом похожим на старшего, как слегка искаженное рябью воды отражение. Умный и расчетливый, он всегда искал выгоду, не разделяя подчас свою собственную, выгоду отряда и выгоду всего тумена. Он лучше кого бы то ни было среди Рыжих Псов знал стоимость вещей, с точностью до медяка определял цену оружия, доспехов и лошадей. Он лучше других торговался и проводил много времени с купцами, рискнувшими заехать в Орду.

А еще Ритан был хорошим воином, в меру бесстрашным, в меру — расчетливым, одним из немногих в тумене Вадыя, против кого Дайрут не имел никакого желания выходить. Младший брат Арыса обладал удачей, умом и чутьем — недаром Коренмай подумывал о том, чтобы сделать его главным среди Рыжих Псов.

Как только от Дайрута перестали показательно отворачиваться, он сразу понял — среди десятников нет и никогда не было мира. Они постоянно боролись, за лучших воинов и гонцов, за внимание Вадыя и Коренмая, за сложные и интересные задания.

Но как только появлялась внешняя опасность, какой до недавнего времени был сам Дайрут, десятники становились единой силой.

Но теперь все изменилось, как и большинство других воинов, они сразу по приезде Дайрута постарались поздравить его с удачей и, дотронувшись, перенять часть его везения.

Дайрут же по возможности попытался научиться у них тому, что они умели. Десятники не противились, но перенять их навыки и знания за считаные дни оказалось невозможно.

Коренмай время от времени заходил и уточнял, кто готов, сколько еще требуется времени. Из десятки Дайрута, составленной из новичков, почти детей, в Тар-Мех не отправлялся никто. Тем не менее к нему относились со сдержанным уважением, как к равному, и ждали, что он так же будет относиться и к ним.

За день Дайрут обычно успокаивался, но ночью его вновь и вновь мучили кошмары, от которых он просыпался ранним утром с испариной на лбу, видел перед глазами трупы детей и стариков, отца, вонзающего меч в сердца старых знакомых, и каждый раз он начинал с новой силой ненавидеть всех подряд.

Ярость, боль и желчь ни на секунду не переставали бурлить в нем, не позволяя даже на мгновение забыть о том, что вокруг — враги.

Выезжать решили в ночь — Коренмай просчитал маршрут и решил, что самые опасные участки они проедут во «время волка» — незадолго перед рассветом, когда сон наиболее крепок.

Лиерра не обманула — она выдала Дайруту четыре склянки.

В двух был эликсир, восстанавливающий силы после ранений, в одной — жидкость, капнув которую на дрова можно было наслаждаться теплом и светом гораздо дольше, и еще в одной — капли, избавляющие от страха.

— Возвращайся живым, мальчик, — сказала ему ведьма со странной улыбкой. — Ты — единственный, кто знает мой секрет в этом лагере, и без тебя мне будет скучно.

Но Дайрут видел, что она действительно привязалась к нему — настолько, насколько может привязаться к человеку хищный, злобный и бессердечный зверь.

Коренмай продумал все.

Вадыю он сказал одно, младшим из Рыжих Псов — другое, своим будущим спутникам — третье. И только отъехав от спавшего лагеря на пару тысяч локтей, он открыл соратникам истинную цель путешествия — как заподозрил Дайрут, тоже не до конца правдивую.

Тар-Мех живет Ареной, — сказал глава Рыжих Псов. — Почти каждый день там проходят мелкие поединки, один на один, люди против орков, орки против слизней, слизни против гоблинов. По выходным сражаются герои со своими отрядами — это зрелище привлекает чернь со всего города, это подарок консулов горожанам. Но самое главное торжество — это весенние и осенние Игры. Весенние посвящены Дегерраю, умершему богу, осенние — Светлому Владыке. Мы выйдем в отборочном турнире осенних Игр.

Рыжие Псы загомонили. Вопросов и впрямь оказалось много — кто пустит кочевников на Игры? Зачем им рисковать своими жизнями на чужом развлечении? Даже если они победят — что даст им это?

— Тихо! — скомандовал Коренмай. — Я выбрал вас, потому что вы — лучшие. Самые удачливые, наиболее ловкие и смелые. Большую часть из вас я знаю не первый год и мог разглядеть в вас то, чего вы сами в себе не подозреваете. Тар-Мехом правят консулы, шестеро выборных правителей, и наемники, защищающие город, присягали им лично. После первой победы в отборочных Играх нас поселят внутри Арены, откуда мы сможем пробиться к явившимся на Игры правителям города и убить их, после чего наемники некоторое время будут никому ничего не должны. А узнав, что сражаться придется с Ордой, они в этом случае сразу уйдут. Это точно: нам в руки попал один наемник, и под пытками он сказал мне в каком случае они откажутся от обороны Тар-Меха.

— Но нас туда просто не пустят, — усмехнулся Дайрут.

— А вот за этим мне нужен ты, — ответил Кореи май. — Не обижайся — но всем известно, что мы часто берем в жены женщин из побежденных народов. Твое лицо светлее, чем у большинства из нас. Даже твой отец, Кир, светлее — а ты вообще почитай вылитый имперец, и степная кровь говорит только в твоих удали и поступках. Ты выдашь себя за командира из имперских земель, сплотившего вокруг себя степняков, недовольных ханом Разужей.

Дайрут медленно кивнул — в словах Коренмая была логика.

— Ты готов отказаться от командования на поле боя? — тихо спросил он.

— Я готов вынуть из тебя кишки, если ты облажаешься, — расхохотался Коренмай. — Но я давно слежу за тобой, ты готов рисковать своей головой, но не подставляешь остальных, поэтому станешь лицом нашего отряда для Тар-Меха.

Остальные Рыжие Псы мгновенно приняли то, что приказал Коренмай, — он вожак, ему и решать.

Если бы о том, что задумали юнцы, узнал Вадый, он был бы в ярости.

Рыжие Псы требовались ему как гонцы — юркие, ловкие, способные дать отпор бандитам и мелким отрядам, но не вступающие в схватку с сильным противником, а для разведки и диверсий у него были другие люди — а подчас и нелюди.

Однако Дайрут понимал, что для Коренмая эта операция была последним шагом, после которого темник просто обязан будет оценить и его, и его мальчишек-гонцов по достоинству. Кроме того, после завершения этой миссии Коренмай явно рассчитывал понять, кто из Рыжих Псов чего стоит.

Дорога до Тар-Меха заняла немало времени, но это были спокойные дни, наполненные перестуком копыт, короткими сном на привалах и веселыми подколками, которые и раньше случались между Псами. Но на этот раз их затевали намного чаще обычного, а еще их целью теперь становился и Дайрут, и от него ждали ответа, чего раньше не бывало.

Однажды с утра он обнаружил у себя два левых сапога — изначально они, конечно же, были одинаковыми, но стоило разносить обувь, как разница становилась значительной.

Впрочем, быстро выяснилось, что у Ритана — два правых, и проблема решилась сама собой. Затем Имуру приклеили саблю к ножнам, и он потерял некоторое время для того, чтобы вынуть оружие и убедиться, что само оно в полном порядке.

На третье утро в дороге Дайрут решил войти в игру, и, встав пораньше, намочил висевшие на ветке шаровары Тарыса — вечером тот пожаловался, что у него взопрела задница. На четвертое и пятое утро он повторил забаву, пока на пятое его не подловил Ритан.

— Я так и думал! — воскликнул он. — То-то Тарыс жалуется на заколдованные штаны, которые никак не высохнут!

Большинство шуток меж Рыжих Псов были такими же немудреными, поэтому к выходке Дайрута отнеслись спокойно, и теперь он, как и все остальные, был в числе подозреваемых, если кто-то находил у себя в сапогах муравьев или живую лягушку в пиале с разбавленной аракой.