Страница 28 из 50
Условия жизни в новых поселениях были весьма нелегкими, прежде всего из-за отсутствия необходимой инфраструктуры. Психологические условия были не легче – представители левого лагеря в самом Израиле и иностранные СМИ поднимали шум едва ли не из-за каждого нового сборного домика на «оккупированных территориях». В 1978 году в Верховный суд была подана апелляция против самого факта возникновения поселения Бейт-Эль, которое было основано на земле, экспроприированной у палестинских арабов, причем экспроприация мотивировалась не нуждами жилищного строительства, а соображениями безопасности. Суд вынес временное распоряжение приостановить все работы по развитию нового поселения, включая прокладку канализации. Над Бейт-Элем и другими подобными поселениями навис дамоклов меч судебного приговора об эвакуации, но по прошествии нескольких месяцев апелляция была отклонена[177]. Однако спустя менее чем два года Верховный суд принял апелляцию, поданную совместно палестинцами и деятелями левого лагеря против основателей поселения Элон-Море. Согласно решению суда, группа поселенцев должна была покинуть находившиеся в частном владении земли деревни Руджейб в Самарии. Парадоксальным образом в результате этого морально-юридический фундамент деятельности поселенцев на контролируемых территориях стал едва ли не крепче, чем у жителей Израиля в пределах «зеленой черты», где бесчисленное множество мошавов и кибуцев было основано на земле с не оформленными должным образом правами собственности, покинутой арабскими беженцами во время Войны за независимость.
Решение правительства не изымать земли, находящие в частном владении, привело к нескольким неоднозначным изменениям в поселенческой политике. Положительный эффект от этого решения состоял в том, что палестинцы больше не имели легального повода подавать жалобы в Верховый суд. Однако земли, находившие в государственной собственности, зачастую были изначально непригодны для создания поселений с точки зрения топографии, обеспеченности водными ресурсами и возможностей ведения хозяйства. В результате многие поселения испытывали постоянные экономические трудности, не имели достаточных возможностей для роста и естественного развития и существовали исключительно как форпосты еврейского присутствия на контролируемых территориях.
Кроме того, стремясь приобрести некие массивы земли, все же пригодной для проживания и строительства экономически рентабельных поселений, правительство сняло ограничения, существовавшие в течение многих лет, на покупку земли частными лицами и компаниями. Если план М. Даяна, содержавший подобное предложение, вызвал острые политические разногласия и был отклонен в 1973 году во многом именно из-за этого предложения, то теперь правительство не только сняло данное ограничение, но и всячески поощряло израильских предпринимателей покупать участки земли для расширения существующих или строительства новых поселений. Это вызвало многочисленные случаи мошенничества и давления. Многие палестинцы подвергались давлению с двух сторон: со стороны израильтян, стремившихся купить землю, и со стороны радикальных палестинских группировок, угрожавших расправой в случае продажи земли евреям[178].
В сложившихся условиях военная администрация, всегда игравшая значительную роль в израильской политике на контролируемых территориях, практически самоустранилась от процессов, происходивших в сфере развития поселенческого движения. Политика М. Бегина относительно занятых в ходе Шестидневной войны территорий часто определялась как «медленная аннексия» также по той причине, что Израиль распространил на поселения и поселенцев действие израильских законов. А с ростом числа поселений росла и территория, на которой эти законы действовали. Так, поселенцы, согласно решению израильского правительства, подчинялись исключительно израильскому, а не местному, иорданскому на Западному берегу и египетскому в секторе Газы, законодательству; они получили возможность голосовать на выборах в кнесет; на них была распространена израильская система налогообложения.
Насколько успешной и результативной была израильская поселенческая политика в период правления М. Бегина, можно судить по статистическим данным. Если в 1977 году, то есть в год победы «Ликуда» на выборах, на Западном берегу и в секторе Газы жили приблизительно 5 тысяч человек, то в 1981 году, к концу первой каденции М. Бегина, их было уже 27 тысяч. Всего с 1977 по 1987 год Израиль основал на Западном берегу и в секторе Газы около ста пятидесяти поселений, в которых ко времени начала первой интифады жили около 70 тысяч человек. Таким образом, число еврейских поселенцев выросло за десять лет приблизительно в четырнадцать раз[179]. Вместе с тем перспектива еще одного четырнадцатикратного увеличения числа поселенцев до заветного миллиона выглядела весьма сомнительной.
Переговоры о создании автономии на Западном берегу и в секторе Газы
Как уже упоминалось выше, М. Бегин, начиная переговоры о создании на Западном берегу и в секторе Газы автономии, едва ли собирался доводить их до конца – это была уступка довольно формальному египетскому давлению, призванная ослабить давление арабских стран на Египет из-за его «предательского» сепаратного договора с еврейским государством. Бутрос Гали не скрывает, что «Садат… не хотел, чтобы Египет был матерью арабов, желал примирения с Западом, ибо считал, что это позволит решить проблемы Египта гораздо легче, чем продолжение вовлеченности в дела арабского мира»[180]. Сам Б. Гали отмечал в свою очередь: «Будучи реалистом… я знал, что, если Египет не будет отстаивать интересы палестинцев, мы потеряем лидирующую роль в арабском мире»[181]. В результате взаимной незаинтересованности стороны «играли в пьесе без сценария. Цель представления состояла в том, чтобы протянуть время и скрыть болезненную правду об отсутствии намерения разрешить палестинскую проблему»[182].
М. Бегин сформировал министерскую комиссию из шести человек, ответственную за ведение переговоров с израильской стороны. В нее вошли Йосеф Бург (представитель Национально-религиозной партии, министр внутренних дел и председатель комиссии), Моше Даян (министр иностранных дел), Эзер Вейцман (министр обороны), Ариэль Шарон (представитель партии «Шломцион», министр сельского хозяйства), Шмуэль Тамир (представитель партии ДАШ, министр юстиции) и Моше Ниссим (представитель либеральной фракции в «Ликуде», министр без портфеля). С одной стороны, такой подбор членов комиссии может быть объяснен стремлением не допустить внутриправительственных противоречий и протестов со стороны партнеров «Ликуда» по коалиции. Однако, с другой стороны, назначая всех этих людей в одну комиссию, М. Бегин справедливо предполагал, что прийти к компромиссу между собой они не смогут. Кроме того, как не без оснований отмечал Бутрос Гали, «хотя Бург был руководителем израильской команды, ведущей переговоры о самоуправлении для палестинцев на Западном берегу и в районе Газы, было очевидно, что он ничего не знает о палестинцах. Он говорил так, словно их вообще не существовало на Западном берегу, в Газе и Иерусалиме». «Бург, который избежал казни в нацистском лагере и появился в арабском мире, не зная ничего об арабах и Ближнем Востоке, продолжал не знать ничего о них после стольких лет, проведенных в регионе», – с горечью отмечал египетский министр[183].
Нужно отметить и тот факт, что любое решение, которое бы приняла данная комиссия, должно было утверждаться в межминистерской комиссии по оборонным вопросам (так называемом внутреннем кабинете), состоящей из одиннадцати членов правительства, среди которых большинство поддерживали позицию М. Бегина.
177
Дело 606/78 Ойб и др. против министра обороны и др. // Сборник решений Верховного суда Израиля, том 33(2), с. 113 и далее.
178
Shlomo Gazit. Trapped Fools: Thirty Years of Israeli Policy in the Territories, p. 279.
179
См.: Ziva Flamhaft. Israel on the Road to Peace: Accepting the Unacceptable. – Boulder: Westview Press, 1996, p. 146.
180
Бутрос Бутрос Гали. Путь Египта в Иерусалим, с. 274.
181
Бутрос Бутрос Гали. Путь Египта в Иерусалим, с. 275.
182
Бутрос Бутрос Гали. Путь Египта в Иерусалим, с. 276–277.
183
Бутрос Бутрос Гали. Путь Египта в Иерусалим, с. 268–269.