Страница 15 из 50
Однако и «иорданская опция» не была реализована, несмотря на надежды, на нее возлагавшиеся. Представляется, что причиной провала иорданского варианта стал ряд серьезных ошибок, сделанных израильским руководством в оценке международной ситуации на Ближнем Востоке и собственно иорданских интересов.
Во-первых, после того как в ходе Хартумского саммита ЛАГ, прошедшего с 28 августа по 1 сентября 1967 года, была выработана согласованная позиция всех арабских государств, стала ясна иллюзорность надежд на возможность открытого диалога короля Хусейна с Израилем. Король Хусейн не мог позволить себе выглядеть предателем интересов всего арабского мира.
Еще одно заблуждение израильских руководителей состояло в том, что они пребывали в «послевоенной эйфории», считая, что арабские страны, испытавшие сильнейший шок от разгрома в войне, примут любые условия, какие бы Израиль ни предложил, а если нет – так тем хуже для них, ибо напасть на Израиль они более, как казалось, не решатся никогда. Нападение в октябре 1973 года разрушило эту доктрину до основания[96], но до этого было еще шесть лет. «Послевоенная эйфория» 1967 года оказалась обманчивой и не позволила трезво оценить положение. Израильские руководители сформулировали достаточно жесткие условия, согласно которым Шестидневная война и ее итоги якобы полностью изменили правила ближневосточной политической игры, и теперь речь могла идти только о полномасштабном арабо-израильском урегулировании. При этом израильские руководители ни разу не объявили о своем согласии вернуться к границам, существовавшим по состоянию на 4 июня 1967 года. То еесть от арабских руководителей требовалось согласие на признание Израиля и на подписание полноценных мирных договоров с ним на условиях, предусматривавших сохранение Израилем контроля над частью занятых территорий (в частности, Восточного Иерусалима, окрестностей столицы, района Гуш-Эцион, Иорданской долины и сектора Газы).
Следующим стратегическим просчетом израильского руководства, уже на иорданском направлении, была идея о том, что король Хусейн рано или поздно согласится на «урезанный» Западный берег. Игаль Алон, разрабатывая свой план, исходил именно из этой предпосылки. По сути, усовершенствованный «план Алона» представлял собой модель раздела Западного берега между Израилем и Иорданией, причем Иордании не доставалось, вероятно, самое важное – Восточный Иерусалим, включая Старый город и расположенные в нем святыни. Для короля же Хусейна возвращение контроля над Старым городом, где в 1951 году был убит его дед, имело принципиальное значение. Это в свою очередь было неприемлемо для Израиля.
Можно предположить, что в израильском руководстве были те, кто понимал нереальность достижения договоренности с Иорданией на предлагаемых Израилем условиях. Желая на самом деле сохранить все территории Западного берега (по идеологическим ли, по религиозным или по военным соображениям), они придерживались «иорданского» варианта, служившего удобным прикрытием. «Речь шла о прочном, длительном мире – о мире, гарантированном мирным договором, а не о серии временных перемирий [прозрачный намек на Родосские соглашения 1949 года], о мире, в основе которого лежали бы признанные и безопасные границы, о мире, который дал бы наконец Израилю время и возможность спокойно развиваться, стать маяком Ближнего Востока, отбросить меч, чтобы обеими руками взяться за плуг, – мечтал Игаль Алон. – Арабы отказались от прямых переговоров о мире, и мечта, которая блеснула было сразу после окончания войны, вновь погасла. ЦАХАЛ остался на новых линиях прекращения огня … и стал ждать постоянного соглашения». «Так он и ждет соглашения по сей день», – без особой скорби суммировал И. Алон в своей изданной в 1970 году книге, полагая, что новые границы «дали Израилю большую, чем когда-либо, безопасность»[97]. В таких обстоятельствах, казалось, повода спешить особо и не было.
Статус-кво. Таким образом, все варианты решения проблемы будущего Западного берега и сектора Газы последовательно оказывались невыполнимыми: и аннексия, и создание Палестинского государства, и возвращение Западного берега Иордании (а Синая и Голанских высот – Египту и Сирии соответственно) – все эти варианты оказались в тот момент, в тех политических и международных реалиях нереализуемыми.
Нереализуемость эта складывалась как из причин, диктовавшихся международной обстановкой и тенденциями, складывавшимися в арабском мире, и не зависевших от израильского руководства, так и из причин внутриизраильских, как то хрупкость правительства национального единства Л. Эшколя или эйфория от удивительной победы, мешавшая трезво оценить ситуацию. Если, как чувствовал отнюдь не только Яаков Герцог, «победой в Шестидневной войне [Израиль] … одарил сам Господь», то и причин торопиться не было.
В результате сложилась ситуация, при которой единственным вариантом, доступным Израилю, было поддержание некоего статус-кво. То есть территории и не аннексировались, как Восточный Иерусалим, но и не отдавались ни одной из арабских стран или палестинцам; при этом на них сохранялось израильское военное присутствие. Такое решение не улучшало положение, но, как казалось на протяжении многих лет, и не ухудшало его.
Переговоры о создании муниципальной автономии
Идея начать какие-то переговоры с местной палестинской элитой родилась после того, как военная разведка представила доклады о настроениях и общественном мнении на Западном берегу. В этих докладах указывалось, что местная элита видит возможности для заключения соглашения с Израилем. Леви Эшколь создал комиссию, которая должна была оценить перспективы ведения подобных переговоров. 27 ноября 1967 года премьер-министр поручил дипломату Моше Сассону координировать переговоры с палестинцами Западного берега; в рамках этой миссии М. Сассон провел более двухсот встреч[98]. Была сформирована и правительственная комиссия по данному вопросу, в которую вошли Л. Эшколь, М. Даян, А. Эвен и Э. Сассон (и в которую, отметим, не вошел И. Алон).
Сами переговоры о создании муниципальной автономии можно условно разделить на три основных этапа: неофициальный этап, этап переговоров с представителями палестинских старейшин города Шхема и этап переговоров с представителями палестинских лидеров из города Хеврона.
Неформальные переговоры вели «дипломаты в погонах», офицеры военной разведки и «Моссада» Дан Бавли, Давид Кимхи и другие. Как указывалось выше, они были одними из самых активных сторонников мирного урегулирования с палестинскими арабами. В секретном меморандуме, поданном ими генералу Хаиму Герцогу, в то время военному губернатору Западного берега, 18 июня, т. е. спустя чуть более недели после окончания боевых действий, лейтенант Д. Бавли и капитан Д. Кимхи – двое из соавторов проанализированного выше меморандума группы офицеров военной разведки от 14 июня 1967 года – перечислили имена двадцати девяти арабских общественных деятелей (десяти из Шхема, пятерых из Рамаллы, одного из Бейт-Лехема, двоих из Хеврона, семерых из Восточного Иерусалима, двоих из Туль-Карма, одного – из деревни Анбата и одного – из Иерихона), с которыми они уже встретились и завязали контакты![99] Наибольшим доверием в их глазах пользовался юрист из Рамаллы Азиз Шхаде (1912–1986), представлявший палестинских беженцев на Лозаннской мирной конференции 1949 года[100], который еще 11 июня 1967 года подал Д. Бавли и Д. Кимхи предложения, касавшиеся создания Палестинского государства, живущего в мире и бок о бок с Израилем. Эти предложения Д. Бавли и Д. Кимхи передали на рассмотрение генерала армии в отставке Цви Цура, в то время помощника министра обороны М. Даяна, и помощника главы оперативного отдела Генерального штаба генерала Рехаваама Зеэви. Д. Бавли и Д. Кимхи продолжали регулярные встречи с А. Шхаде и десятками других палестинских старейшин и общественных деятелей, которых он рекомендовал. А. Шхаде, который очень плохо относился к представителям Хашимитской династии, надеялся максимально быстро договориться с израильскими руководителями о продвижении к Палестинскому государству. Однако те израильские представители, которые с ним встречались (прежде всего Д. Кимхи и Д. Бавли), не имели реальных полномочий, те же, кто такие полномочия имел, либо не видели причин куда-либо спешить (как, например, Моше Даян), либо были сторонниками постепенного движения в направлении урегулирования с Иорданией (к ним относились, в частности, братья Хаим и Яаков Герцоги). Долгое время контакты с палестинскими представителями вели явно не самые влиятельные израильские офицеры. 16 апреля двое представителей палестинцев – вышеупомянутый Азиз Шхаде и мэр города Шхема Хамди Кнаан – встретились с министром обороны М. Даяном.
96
См. подробный анализ в книге: Ури Бар-Йосеф. Задремавший часовой. Лод: Змора-Бейтан, 2001 [на языке иврит].
97
Игаль Аллон. Щит Давида, с. 292–293.
98
См.: Моше Сассон. О мирных переговорах с соседями (личное видение), с. 126–127.
99
Этот документ воспроизведен в книге Дана Бавли «Надежды и упущенные возможности, 1967–1973», с. 252–262.
100
О роли А. Шхаде на Лозаннской конференции см.: Neil Caplan. The Lausa