Остров надежды

А вскоре после этого ее отец пригласил к себе на ужин Элиаса Фортнэма.

Глава 2

Нора без всякой охоты проверила убранство стола в большой столовой. Домашняя прислуга накрыла на семь персон. Томас Рид должен был сидеть во главе стола, а в качестве гостей ожидались две семейные пары и некий мистер Фортнэм — партнер ее отца по торговле, о котором Нора еще никогда не слышала. Значит, ей в этот вечер придется долго разговаривать с ним: без сомнения, подразумевалось, что он будет главным гостем и усядется за столом рядом с ней. Нора вздохнула и поправила одну из тарелок мейсенского фарфора — этот сервиз стоил целого состояния, которое, конечно, лучше было бы вложить в благотворительную столовую. Ей также пришлось купить себе новое платье: отец настоял на том, чтобы она оделась поженственнее. Нора до сих пор была худощавой, как девочка, и, как жаловалась их повариха, причиной тому было то, что она ест слишком мало. В любом случае, по мнению Айлин и леди Мак-Дугал, ей не хватало женских форм.

Они вдвоем неустанно оказывали давление на Нору с целью заставить ее прилагать усилия к тому, чтобы выглядеть красивее. При этом самой Норе было все равно, как она выглядит. Ей больше нравилось носить практичную одежду, чем облачаться в роскошные вечерние наряды, — хотя ее новое платье из парчи цвета красного вина, несомненно, выглядело очень мило. Ее портниха настояла на том, чтобы подчеркнуть ее маленькую грудь объемными кружевами в вырезе декольте, а само платье украсить золотыми лентами и воланами вместо накладных черных кружев, как этого хотела Нора.

— Вы такая красавица, и вам не пристало ходить одетой, как ворона! — аргументировала швея, и, в конце концов, Нора подчинилась.

Скорее всего, ее отец проинструктировал портниху — сама она вряд ли решилась бы выражаться столь напористым образом.

Нора бросила короткий взгляд на огонь в камине, вокруг которого стояли специальные приемники для жара, чтобы угольки не выпадали на драгоценные шелковые ковры или мраморные статуи, установленные по обеим сторонам от камина. Нора предполагала, что статуи изображали каких-то римских богов. Ее отцу это было все равно — обставляя дом, он консультировался с архитекторами и рассматривал покупку предметов искусства только как финансовую инвестицию.

Наконец все было готово, и Норе оставалось только переодеться — ее горничная уже ждала, нетерпеливо перекладывая с места на место пудреницы, баночки с кремами и грим, на покупке которых настоял отец Норы. Та должна была выглядеть, как любая молодая женщина ее сословия. Она знала, что отец горел желанием поскорее выдать ее замуж, и догадывалась, что ему очень хочется иметь внуков. Однако здесь она никому не даст уговорить себя. Было невозможно представить, что она поддастся на уговоры кого-то из этих молодых господ, которых представляли ей нескончаемыми рядами. Все они выглядели одинаково в своих пестрых, богато украшенных камзолах, открывающих вид на пышные жабо и кружева рубашек, в узких брюках до колен и туфлях с пряжками. А еще эти пышные белые парики, под которыми можно было спрятать целую шевелюру. А может быть, редкие светлые волосы или... темные локоны, как у Саймона. Нора никогда этого не обнаружит, да ей, впрочем, было все равно.

Без всякого настроения она позволила своей служанке превратить себя в типичную белолицую красотку. Однако цвет ее лица был ровным, губы — полными, а особенно запоминались яркие зеленые глаза. Так что вряд ли ее можно было с кем-нибудь перепутать. В конце концов, Нора пришла к выводу, что похожа на фарфоровую куклу. Без сомнения, прекрасную, но довольно безжизненную.

Томас Рид, казалось, ничего этого не замечал. Он выразил восхищение ее видом, когда по широкой лестнице она спустилась в холл. Леди Маргарет и ее супруг, которых моментом раньше приветствовал ее отец, тоже нашли слова признания.

— Какое прекрасное платье, Нора! Вы выглядите в нем по-настоящему взрослой, — любезно сказала леди. — Я так надеюсь, что вскоре увижу, как вы танцуете! В следующем месяце мы даем бал. В честь крещения ребенка Айлин. У нее сын...

От взора Норы не укрылась тоска в глазах ее отца, когда он снова поздравлял лорда и леди Мак-Дугал с рождением их первого внука. Она, со своей стороны, тоже заставила себя сказать пару слов, однако вскоре всеобщее внимание было отвлечено стуком в дверь. Служанка встречала очередного гостя. Нора видела сквозь разноцветные стекла, которые отделяли гостиную от холла, как она принимала пальто у какого-то мужчины высокого роста.

— Нет, нет, цветы я вручу сам, лично...

Голос был громким: видно, его обладатель привык повелевать. Мужчина также не стал ждать, пока девушка-служанка доложит о нем. Он самоуверенно вошел через стеклянную дверь, и Нора побледнела под слоем грима, когда увидела цветы в его руке.

С ума сойти! С того самого дня, как Саймон просил ее руки, никто и никогда больше не выходил ей навстречу с букетом цветов. Было принято по-другому: служанки принимали подарки для хозяев дома уже на входе, а потом демонстративно украшали ими помещения, в которых Нора и ее отец развлекали гостей. Этот мужчина, однако, держал букет цветов перед собой, в то время как его взгляд пробежал по всем женщинам в зале. Он быстро сделал вывод о том, кто здесь хозяйка. Затем поклонился Норе и протянул ей цветы.

— Мисс Рид? Благодарю за приглашение!

Томас Рид улыбнулся гостю.

— Нора, леди Маргарет, лорд Мак-Дугал, разрешите представить вам мистера Элиаса Фортнэма.

Нора впервые испытала чувство благодарности за то, что ее щеки покрыты толстым слоем пудры, которая милостиво скрыла сначала ее внезапную бледность, а затем — так же внезапно вспыхнувший румянец. Ей удалось взять себя в руки, вежливо поблагодарить этого мужчину и рассмотреть его поближе, пока он приветствовал леди и лорда Мак-Дугал. Она с облегчением поняла, что чувство дежавю обмануло ее. У Элиаса Фортнэма не было ничего, действительно, абсолютно ничего общего с Саймоном Гринборо. Разве только одно их объединяло: Фортнэм тоже не носил парика. Хотя его волосы были щедро посыпаны серой пудрой, и истинный их цвет узнать было невозможно, его свисающая на плечи грива была, без сомнения, настоящей. Кроме того, Фортнэм не стал припудривать свое лицо, может быть, потому, что все равно было невозможно полностью скрыть яркий солнечный загар. Непривычно темный цвет лица в декабре в Лондоне. Впрочем, в остальном Фортнэм тоже бросался всем в глаза. Вместо обычных брюк до колен на нем были темные панталоны, а к ним он надел сюртук и короткий жилет из шерсти неброского цвета. Вместо туфель с пряжками на нем были сапоги для верховой езды. Одежда мистера Фортнэма производила впечатление новой и почти не ношенной. Нора знала, что такой стиль назывался модой по-английски и находил все больше и больше поклонников, особенно в Англии. Но в кругу знакомых ее отца он пока не пользовался популярностью.

— Мистер Фортнэм прибыл в Лондон всего лишь пару дней назад, — только что проинформировал ее отец мистера Мак-Дугала. — Однако мы уже давно ведем с ним торговлю. Мистер Фортнэм является владельцем плантаций сахарного тростника. Он прибыл с Ямайки.

Нора окаменела. С тех пор как она познакомилась с Вентвортами, ей больше не встречался никто, кто имел бы владения в колониях. Однако она и не искала таких знакомств после смерти Саймона. Возможно, это было чистой случайностью, что ее отец больше не приводил в дом тех, кто мог бы рассказать об островах. Однако также возможно, он делал это сознательно, чтобы не давать пищи ее мечтам об отъезде из Англии.

— Правда? — сразу же проявила интерес леди Маргарет.

А Норе между тем пришлось принимать новоприбывших гостей, мистера и миссис Раундботтом. Мужчина приветствовал Фортнэма, как старого знакомого. Конечно, он ведь тоже был купцом и наверняка имел деловые связи с плантатором.

Элиас Фортнэм обратился к Норе только тогда, когда наступила пора сопроводить ее к столу.