Страница 1 из 12
Ольга Тарасевич
Сокровище князей Радзивиллов
Все события и герои вымышлены автором. Все совпадения случайны и непреднамеренны.
Автор благодарит Юлию Дэраш и Андрея Куваева за помощь в работе над этим романом.
Пролог
Я смотрю через окно пиццерии «Темпо» на чистый до стерильности проспект Независимости, на несущиеся по нему умытые машины. Дворники в ярких оранжевых жилетках, явно мучаясь с бодунища, слоняются по тротуарам взад-вперед, выискивая микроскопические соринки. Однако очень редко звякают, прижимаясь к асфальту, их металлические совки и шуршит метла. Неудивительно, работы-то нет! Мне всегда казалось, что количество дворников в центре Минска значительно превышает объем мусора. Но соответствует ли эта внешняя любовь к порядку истинной сущности наших людей? Я не знаю. Моя квартира раньше была неподалеку, в двух шагах от пиццерии «Темпо», где я пью по утрам кофе. С завидной регулярностью из окон, выходивших во двор проспекта Независимости, можно было увидеть одну и ту же картину: опорожняющих мочевой пузырь людей. Вот это обратная сторона тех же вычищенных белорусских улиц. Хотя, может быть, я слишком придираюсь? Возможно. Перфекционизм у меня действительно в крови. Я требую от жизни по максимуму. От себя, впрочем, тоже, и в этом проблема…
Дворнику за окнами пиццерии совсем худо, его серое испитое лицо отражает все муки абстинентного синдрома.
Вы посмотрите, что он делает?! Сам бросил окурок на землю, потом громыхнул совком и с важным видом занятого человека заковылял к урне!
Меня начинает трясти от бессильной ярости.
Я в который раз думаю о том, что за истошной лихорадочной белорусской чистотой на самом деле скрывается что-то нездоровое, болезненное, тягучее.
Болото? Да, наверное, именно так, замаскированное, тщательно спрятанное болото. Эта грязь настолько удручает, что невольно прилагаются огромные усилия сделать вид, что и нет никакой грязи, что все вокруг сияет чистотой. Кстати, когда-то мне доводилось читать о том, что сущность нации определяется названиями классических произведений. В России у нас что имеется? «Война и мир», «Преступление и наказание», «Что делать?»[1]. Названия концептуальные, причинно-следственные, ищущие. Что предлагает белорусская литература? «Дрыгва», «Людзi на балоце», «Тутэйшыя»[2]. Не надо быть великим аналитиком от лексики и семантики, чтобы понять: это принципиально другой уровень – описательный, констатирующий. Никаких конфликтов, размышлений с отчаянным, до изнеможения, напряжением мысли. Просто мы тихо сидим в нашем тихом болотце и пишем об этом свои более чем посредственные книжечки…
Говорят, такая пассивность (белорусы, впрочем, придумали другое словечко – «памяркоунасць», я затрудняюсь с дословным переводом – может, лояльность, терпимость? Вообще в белорусском языке полно слов и выражений, точно перевести которые достаточно сложно) обусловлена тяжелым историческим прошлым. Перекресток Европы, пятачок между Востоком и Западом, войны выжигали эти места дотла, и со временем у здешних людей на генетическом уровне сформировался рефлекс: сидеть в своей хате тихо, не высовываться и не нарываться. Наверное, в такой позиции есть не только плохое. Белорусам в конфессиональном плане много веков назад удалось то, чего православные и католики не могут достичь и по сей день. Они объединили обе ветви христианства! Да, именно так. Господствовавшее в этих местах униатство – и есть тот самый синтез; его обряды и традиции вобрали в себя и католицизм, и православие. Особенно ярко и необычно это проявляется в иконописи. Что, думаете, невозможно соединить восточную роскошь с западным аскетизмом? Тем не менее униатские иконы именно такие! Должно быть, древним белорусам надоело менять православных святых на католических, а потом наоборот, и они придумали вариант, устраивающий и поляков, и русских, перманентно сражающихся за право считать клочок белорусской земли своей вотчиной.
Я понимаю, что предкам пришлось несладко. Но я не могу понять, почему наши ближайшие соседи, поляки и литовцы, формировавшиеся в аналогичных исторических условиях, все-таки смогли стать более сильными и энергичными, чем белорусы; у них нет подсознательно въевшегося в генетическую память страха, чувства ущербности.
Впрочем, наверное, в Беларуси все-таки хорошо рождаться. Невероятная красота природы, спокойные люди, давно существующие условия для массового получения качественного начального образования. Здесь есть все для того, чтобы пробудить в человеке талант, не загубить первый нежный росток его. Известных белорусов можно перечислять долго. Живопись Марка Шагала восхищает весь мир, компания «Metro-Goldwyn-Mayer» до сих пор исправно штампует голливудскую кинопродукцию[3], множество политиков постсоветского пространства имеет белорусские корни. В Москве уже, куда ни ткни пальцем, попадешь в белоруса, будь то журналист, эстрадный певец или топ-менеджер нефтяной компании. В Москве… Улавливаете нюанс? В Беларуси хорошо рождаться. Но потом из этих мест надо срочно уезжать. Я не знаю, сколько андреев громыко[4] вынуждено было реализовывать свои управленческие таланты только на колхозных полях; сколько ален свиридовых[5] осталось серыми мышками, преподающими в музыкальных школах. Здесь можно сносно, удобно и комфортно жить «как все». И здесь же моментально вырастают непробиваемые стены всеобщего осуждения и непонимания на пути тех, кто хоть немного от всех отличается. Разбив лбы об эти стены, талантливые люди вынуждены уезжать; тут слишком мало места для самореализации; в этих краях хорошо стареть, но не взрослеть. Москва, Париж или Нью-Йорк становятся со временем подиумами, по которым белорусский талант дефилирует, демонстрируя все свои сияющие грани. А Минск… Этот город, наверное, навсегда останется только декорацией для каждого второго российского телесериала.
Ну вот, мой кофе выпит, счет оплачен, можно подниматься с удобного кожаного диванчика и выходить на улицу, в распускающуюся солнечную весну.
Но мне сложно оторвать взгляд от знакомого пейзажа. Он изучен до мелочей; мне кажется, я знаю каждый камень, всякое аккуратно постриженное чахлое дерево и все эти «сталинки», которые после войны строили в Минске пленные немцы.
Я знаю все части этого пазла и все равно им любуюсь, и все равно он мне нравится.
Несмотря на нелепые особенности родной страны и родного города, я люблю эти места и не вижу себя в другой обстановке.
И вот в этом вся проблема…
Мой город подарил мне любовь. Но он не может рассказать, как сделать эту любовь счастливой. По своей печальной слабой сущности он просто этого не умеет.
Значит, придется действовать самостоятельно, брать то, что мне надо. Это будет связано с болью и горем. Но по-другому здесь нельзя, не получится. Впрочем, я очень надеюсь: начавшееся потом счастье окажется настолько ослепительным, что угрызения совести сразу же умолкнут. К тому же у меня просто нет возможности добиться необходимого иным способом…
Мой замысел прекрасен.
Предвкушаю, как все это будет выглядеть.
Сначала возникнет всплеск отчаянной радости. Золото, драгоценные камни, умиротворение лиц… Уникальные для Беларуси реликвии, апостолы из сокровищницы князей Радзивиллов, обнаружить которые не удавалось долгие годы – и вот они найдены! Невероятная удача, везение, настоящий выигрыш в историческую лотерею!
Вслед за радостью придет страх. Обычных людей всегда пугает смерть. Но не меня… Мое желание войти в смерть очень велико, потому что единственная моя жизненная ценность мне недоступна. Однако самоубийство – это не тот финал, который предназначен людям вроде меня. У меня совершенно другая миссия, по-своему возвышенная и благородная. Глупые обыватели, конечно, содрогнулись бы, узнав о моих планах. Но потому они и обыватели, что им не дано вырваться за рамки общепринятых правил.
1
Романы Л. Толстого, Ф. Достоевского, Н. Чернышевского.
2
«Трясина», повесть Я. Коласа; «Люди на болоте», роман И. Мележа; «Местные», пьеса Я. Купалы.
3
Основателем известной кинокомпании MGM, своеобразной визитной карточкой которой стал рычащий лев, был эмигрант из Минска Луис Барт Майер, урожденный Элизер (Лазарь) Майр.
4
Андрей Громыко – министр иностранных дел СССР, председатель президиума ВС СССР.
5
Алена Свиридова – популярная певица.