Страница 25 из 41
– Осама… – молитвенно прошептал кто-то на галерке.
– Да, – улыбнулся афганец, – меня зовут Осама. И пришел я сюда только для того, чтобы сказать вам одну вещь. Но сначала я хочу, чтобы вы послушали мудрую притчу. Надеюсь, она многим из вас придется по душе. Готовы ли вы выслушать эту мудрую притчу, о, братья?
Если бы Осама попросил собравшихся послушать сальный анекдот, они согласились бы с таким же энтузиазмом. Зал, по просьбе
Афганца, вел себя тихо, но все кивали так энергично, что Осама даже почувствовал дуновение ветра.
– Хорошо, – присел он на край сцены, скрестив ноги, – я благодарен вам за любезное разрешение рассказать притчу. Слава Аллаху, она коротка. Коротка, как наша жизнь, – это мгновение в бытии мира. Так вот, теперь сама притча. В одной далекой стране в старину жили крестьянин и три его сына. Женщин в доме крестьянина не было, потому что его жена умерла, а денег, чтобы жениться еще раз, у крестьянина не было. Жизнь его была тяжела, но достойна: не жалуясь, не ропща, орошал он потом клочок земли, который достался ему по милости Аллаха. И был благодарен всевышнему за тот скромный урожай, который удавалось собрать на этом скудном клочке земли.
– Воистину, праведник, – лицемерно пробормотал Омар, стоявший в углу зала.
– Воистину, так, – спокойно согласился Осама. – И сыновья его были люди благочестивые и воспитанные. Настоящие труженики. День и ночь помогали они отцу трудиться в поле, а в свободное от работы с землей время мастерили глиняные кувшины, и продавали их на базаре. Денег это давало немного, но на еду хватало. Это была счастливая семья.
– Воистину, счастливая, – отозвался зал, загипнотизированный синими глазами красавца Осамы.
– Но вот, – развел руки афганец, – пришло время старику покидать этот бренный мир. Он принял это с достоинством, приготовил чистую одежду, простился с миром, пожертвовал небольшую (больше у него не было) сумму денег мулле, и призвал к себе своих сыновей. Всех троих.
– Воистину, всех троих… – молитвенно повторяли собравшиеся.
Многие в зале покачивались. Омар с завистью подумал, что Осама лучше него умеет увлечь толпу, и тихонько спустился вниз, прихватив с собой ящик с деньгами. Еще раз поглядев на собрание, он тихонько вышел из зала, и потащил по коридору ящик.
– И вот, на смертном ложе, – рассказывал Осама, – старик говорит своим сыновьям. Воистину, вы были величайшим сокровищем моей тяжкой жизни: трудились, не покладая рук, уважали отца своего, как земного, так и небесного, не совершали страшных грехов. Поэтому я бы хотел наградить каждого из вас.
– Но как?! Он же был нищий! – спросил кто-то из зала.
– Да, брат, ты прав, – поразмыслив, ответил Осама, – старик был очень беден, и его сыновей очень удивили предсмертные слова отца. Они даже решили, что несчастный заговаривается.
– Он заговаривался, Осама?! – заинтересовался Абдулла.
– Дослушай притчу, и узнаешь, – так просто и душевно улыбнулся афганец, что многие в зале почувствовали себя уютно, как в утробе матери. – И сыновья, поразмыслив, сказали ему: что же, награждай нас, если хочешь. Но знай, что мы пришли не поэтому. Просто мы очень любим, и почитаем тебя. Ведь ты наш отец. Тогда старик сказал им: пусть каждый попросит то, чего бы он хотел получить. И пусть не смущается, а просит все, чего только можно пожелать человеку в этом мире. Тогда сыновья решили, что он действительно заговаривается. Ведь у старика ничего не было. Но, чтобы не расстраивать отца, который, как им казалось, бредил, сыновья посоветовались и попросили каждый для себя что-то. Старший сын сказал: я хотел бы получить в наследство треть твоей земли. Я хочу на память твою старую рубашку, сказал средний сын. Мне бы хотелось, попросил младший сын, чтобы твоя старая мотыга досталась мне.
– Как они скромны, – с невольным уважением сказал вернувшийся в зал Омар, – эти сыновья крестьянина…
– Да, – улыбнулся Осама, – это были очень скромные пожелания. Так вот, старик спрашивает сыновей: почему вы просите так мало, почему вы просите какие-то ничтожные вещи? На что старший сын, собравшись с духом, отвечает: нам больше ничего не нужно от тебя, в самом деле, не нужно. Я могу дать вам все сокровища мира, говорит старый крестьянин, лучших в мире коней, самых прекрасных во Вселенной женщин, мешки золота, корабли жемчугов. Удачу на войне, везение в охоте, славу во всем мире. Почему вы не просите этого?
– Действительно, – пробормотал Саид, – почему?
– Но сыновья, – улыбался Осама, – были непреклонны. Они де, хотят лишь то, что попросили раньше. Клочок от клочка земли, старую мотыгу, и порванную рубаху. Дескать, им больше этого не нужно. И когда старик умер, они получили то, что хотели.
Афганец смолк и задумался. Зал в недоумении замолчал. Наконец, Абдулла решился первым нарушить тишину, и, деликатно кашлянув, спросил:
– О великий, Осама, скажи мне, неразумному, в чем заключается смысл притчи? И притча ли это?
– Притча, брат мой, – уверил Осама. – Ведь у крестьянина в самом деле ничего не было. Ему только казалось, что он владеет всеми сокровищами мира. Но сыновья не стали его огорчать, и потому попросили лишь то, что он действительно мог дать им.
– А в чем же смыл?! – повторил Абдулла.
– Смысл заключается в том, что, какую бы чушь не нес твой отец, и вообще, дорогой тебе человек, ты должен быть деликатным с ним до конца.
Молчание продолжилось.
– А в чем смысл того, что ты рассказал нам эту притчу, Осама? – спросил, наконец, Саид.
– Я просто напомнил вам о деликатности.
– Значит, – туго соображал Саид вслух, – ты бы просто не хотел, чтобы мы говорили о том, что ты, Осама Бен Ладен, воин из величайших, сокрушитель неверных, живешь с нами в одном городе?
– Я – Осама, афганец, который, может, не богаче крестьянина из притчи, которую вы только что услышали. Я режу овощи, и не понимаю, почему вы все решили, что я и есть Бен Ладен.
– Осама Бен Ладен, – вскочил толстячок алжирец, – но разве ты не Бен Ладен?!
Смуглый араб в конце зала поежился. Он очень боялся, что из-за жары грим на его лице потечет, и все увидят, что он не араб. Это был сотрудник Службы Информации и Безопасности, которому Константин Танасе приказал посетить собрание молдавских арабов, чтобы выяснить, действительно ли они замышляет что-то недоброе. Получалось, что так. Теперь необходимо было покинуть зал так, чтобы никто этого не заметил. Но сейчас, когда внимание зала было приковано к Бен Ладену, и все сидели, сделать это было практически невозможно. Больше всего агент безопасности боялся, что кто-то заговорит с ним о Сирии (по легенде, он приехал оттуда).
– Если я не Осама Бен Ладен, – рассудительно улыбнулся афганец, – то, как я могу быть им?
– Ну, а если ты все-таки это он?
– Если так, то, получается, – пожал плечами Осама, – что я и есть Бен Ладен.
– Я совсем запутался, – жалобно простонал Саид, – вернее, меня запутала эта проклятая неопределенность.
Афганец улыбнулся, и встал.
– Это еще что, – ответил он на жалобу Саида. – Ты думаешь, что я Осама Бен Ладен, который отрицает, что он это он. А ведь может быть и так, что я не Осама Бен Ладен, который отрицает, что он Осама Бен Ладен для того, чтобы вы все подумали, что он и есть Осама Бен Ладен…
Зал пораженно выдохнул. Определенно, этот очень умный человек был Осама Бен Ладен.
– Кстати, Омар, – поискал афганец глазами владельца мастерской, – я буду очень благодарен, если ты перенесешь ящик с пожертвованиями братьев к моей машине.
«Дорогая мама! Сегодня утром я уезжаю для того, чтобы выполнить ответственное задание…»
Прервавшись, подопечный майора Эдуарда, стажер Службы информации и безопасности, и по совместительству студент юридического факультета, подошел к окну. Недавно прошел дождь, и на кухне было прохладно. Полюбовавшись потемневшими от воды листьями каштана, худощавый Андрей Андроник вернулся к столу. Перед этим он глубоко вздохнул. Только сейчас, за полчаса до выезда в Тирасполь, Андрей понял, на какое опасное дело он идет. Ему стало страшно, поэтому он усомнился. Повертев в руках карандаш, Андрей стремительно вскочил, пересек коридор, и набрал номер майора Эдуарда :