Страница 43 из 81
— Дьявол прячется в деталях. Слышал такое? Он специально допускает часть правды, чтобы спрятать в ней часть лжи. Но я не спорить с тобой собираюсь, Тимур. Читаешь свою зелёную книгу — читай. Для меня важен вопрос: будешь ли ты убивать меня за то, что я верю в Христа, Сына Божия?
Взгляды спорщиков пересеклись. Водитель на всякий случай отступил на пару шагов. Эньлай почему-то улыбался.
— Ты можешь пойти к ним, — указал Никонов в сторону администрации.
— Ждут меня там… с Кораном, — передёрнул плечами Тимур.
— Знаешь, я в одной книге прочитал, у писателя одного. Мы все ждём Суда Божия. Ждём воскресения. Может, это Суд и есть, — Никонов обвёл руками пространство, — поэтому спорить, наверное, уже поздно. Убивать же за это всегда было бессмысленно. Если бог требует кровавых жертв — это точно не бог. Если бог требует, чтобы женщины оставались вдовами, а дети сиротами — это точно не бог. Это я тебе не из писаний толкую. Это моя простая военная правда. Надо просто дождаться. Он придёт и скажет, кто из нас был прав. А может, за грехи наши, мы оба пойдём в тот самый огонь. Если успеем, — Никонов показал на машину, вывернувшую из переулка; из неё вышли вооружённые люди, — для них, похоже, нет ни Христа, ни Аллаха.
— Поехали, — хмуро ответил Тимур, — у моих братьев был склад с продуктами. Левый товар. Они про него точно не знают.
— Склад? — переспросил водитель, который ничего особенно не понимал.
— Два… склада… — сказал Эньлай, и все, кроме водителя, засмеялись.
2
Склад оказался в заброшенной промзоне, где стояли здания, уже утратившие своё первоначальное назначение ещё в эпоху перестройки, склады, больше похожие на ангары, а вокруг них высились курганы мусора, металлолома, по углам же были «припаркованы» на вечное ржавение грузовики и легковушки.
— Зона, как в «Сталкере», — оценил пейзаж Никонов.
Склад братьев Тимура оказался в специально оборудованном, вероятно, не только для маскировки, но и для поддержания более-менее низкой температуры, подвальном помещении под одним из ангаров. Рядом стоял потрёпанный «ЗИЛ-бычок», неродные фары которого напоминали печальные глаза сенбернара. В него и загрузили воду, картофель, лапшу быстрого приготовления, разнообразные консервы — по сути, всё, что подвернулось под руку.
— Эта машина ещё сто лет будет ездить, — гордо сообщил Тимур, когда «бычок» завёлся с первого раза.
— А вон та «копейка»? — усмехнулся на зиявшую ржавыми провалами в кузове легковушку Эньлай.
— А, это служебная. Младшего брата. В Дагестане он на «камри» ездит, а это здесь. Служебная. Рынок-мынок, туда-сюда, — пояснил Тимур.
До больницы доехали без особых приключений, но на въезде во внутренний двор, у шлагбаума, уже стояли два парня в бронежилетах. У каждого на поясе вызывающе болталась кобура. Выглядели они, между тем, как Дон Кихот и Санчо Панса — один длинный и худой, другой плотный, коротконогий и плешивый. Зато старательно показывали всей возможной мимикой облечённость властью на лицах.
— Такса и бульдог, — определил Эньлай.
— Куда прём? — осведомился толстячок, который, вероятно, был здесь за старшего или сам себя назначил.
— Мы везём продукты в больницу, — бесцветно ответил Олег.
— Разрешение есть?
— Есть, — ответил Олег и показал ствол «винтореза».
— Чё, начальник прислал? — несколько смутился плешивый.
— Начальник, — кивнул Эньлай.
— Вроде как говорили, что кормим только тех, кто может работать… — высказал свои опасения длинный.
— А я что, — прищурился Никонов, — похож на бесплатного раздатчика?
— Да не, брат, — решил сойти за своего длинный, — ты на киллера похож, — и оба стражника хохотнули.
Шлагбаум поднялся. Поравнявшись с длинным, Никонов через открытое окно шепнул ему:
— Никому не говори… Про киллера.
Тот растянул рот в улыбке понимания. Припарковав машины, тут же ринулись в корпус с хозяйственного входа.
— Ещё раз я дурак! Надо было сначала сюда ехать. Надо было людей вооружать, — ругал себя Никонов.
— Э-э! Воевать всегда успеем, — успокоил его с акцентом Тимур.
На входе их встретил раздосадованный Макар. Он был весь растрёпан, камуфляж в двух местах порван, сальные сосульки давно немытых волос падали на поцарапанное лицо. Кисти рук были в засохшей крови…
— Ты почему их не убил?! — с порога спросил он Никонова.
— Ну… это всё-таки люди… — смутился Олег.
— Какие люди? Слепой, что ли? Это уже бесы. Самые настоящие!
— Ты… это, — остановил его Никонов, — с утра уже сколько принял?
— Столько, сколько обычно. У меня что — белая горячка просматривается? Иди и пристрели их, потом меньше будет работы. Бесплатные ритуальные услуги гарантирую. Ну?
— Да остепенись ты.
— Автомат мне дай, сам застрелю.
— Ты же вроде как философ?
— Я играющий тренер, понял? — Макар был окончательно раздосадован. — Сейчас сам всё увидишь. Оружие с предохранителя снимите, миротворцы… — зло предупредил он.
— Анна где? — спросил в спину Никонов.
— В Караганде! Не видел я её.
— А Пантелей? — спросил Эньлай.
— Его, как единственного врача, привлекли к общественно-полезным работам. Дашу вот… захватили.
— Куда?
— Они всех женщин детородного возраста собирают до кучи для общего пользования. Трудно догадаться было?
— Так, стоп! — сам себе и всем остальным дал приказ Никонов. — Стоп! Надо подумать…
— Некогда думать, вот этим думать надо, — указал на ствол Макар. — Пошли быстрее, там человек умирает.
— Какой человек? — спросил Тимур.
— Да вон, подранок Никонова. Аллигатор. За Пантелея заступился, а они ему ноги прострелили, руки-то уже прострелены. Похоже, в бедренную артерию попали.
— Жгут наложили?
— Да сделал я всё, сколько успел, — Макар двинулся дальше, — они их закрыли, Пантелея связали, часового выставили. А кровь до конца остановить не удалось. Умрёт там парень, пока вы тут гуманизмом занимаетесь.
На втором этаже Макар жестом всех остановил. Шёпотом сообщил:
— Там, у ординаторской, дылда стоит с акээмом. Решайте, сразу его валить или по-тихому, чтоб пока без лишнего шума.
— Без шума — всегда выигрышнее, — решил Никонов.
— Я сделаю, — предложил Эньлай.
— Давай я, — загорелся Тимур.
— Я сделаю тихо, — твёрдо и уверенно сказал Эньлай и отдал автомат Макару.
Никонов утвердительно кивнул: делай.
Эньлай, придав своему азиатскому лицу благодушное выражение, шагнул за угол. В центре коридора у дверей в ординаторскую стоял часовой. Завидев Эньлая, он повёл стволом автомата в его сторону.
— Чё надо? Кто такой?
— Меня из столовой послали, смотрю, куда обеды доставлять.
— А-а-а, — потянул охранник.
— Туда надо? — указал на дверь за его спиной Лю, подойдя ближе. — Сколько туда надо?
— А хрен его знает, — озадачился охранник, и это были его последние слова, потому что Лю невероятно резким движение рванул цевьё автомата левой рукой в сторону, а ребро правой ладони буквально всадил в горло противника. Тот беззвучно рухнул.
— Красиво, — оценил вышедший из-за угла Никонов, готовый подстраховать в любой миг.
— Разве смерть — это красиво? — философски спросил Эньлай.
— У меня поговорка такая… С войны…
— Да не… Красавчик! — подтвердил мнение Никонова Тимур.
— Я раньше никогда этого не делал, — признался Лю, — так, теория…
— Хорош! Вы ещё панихиду ему сладьте… — зло прервал Макар и ринулся в дверь ординаторской.
Картина, представшая вошедшим, ужасала. На полу в огромной луже крови, привалившись спиной к дивану, сидел Лёха, глаза его были полузакрыты. Рана на ноге была перевязана резиновым больничным жгутом, но из-под него заметно сочилась кровь. На диване, связанный по рукам и ногам, сидел Пантелей. Он смотрел абсолютно пустым взглядом в никуда. Галина Петровна плакала в кресле, к которому её привязали скотчем.