Страница 31 из 51
— Господи, Грейс, — простонал он. Шейн опустил голову, прислонившись к моему лбу. Он нежно пробежал пальцами по моим волосам и намотал их на кулак. Таким образом, крепко удерживая голову, он притянул мое лицо к своему и навис над губами. Наши взгляды пересеклись, он был настойчивым и голодным, его дыхание на моей коже горячим и сладким. Затем, он следка прикусил мою нижнюю губу и потянул. Когда он скользнул языком внутрь, я едва не распалась на кусочки.
— Ах, нет, нет. Я не могу сделать этого, — простонала я и оторвалась от него. — Хватит, Шейн.
Отклонив лицо в сторону, он сконцентрировал взгляд на мне. Он выпрямился и ощетинился.
— О чем ты, Грейс?
— С. Меня. Хватит. Шейн.
Он сильнее потянул меня за волосы, которые все еще держал в кулаке. Он всмотрелся в мое лицо и прорычал:
— Грейс, чего именно хватит?
— Тебя.
Его руки отлетели, будто прикосновения ко мне причиняли боль.
— Не отказывайся от меня, Грейс. Сейчас я здесь, с тобой.
Я отступила и отошла от него, рассмеявшись; он здесь и со мной, СЕЙЧАС! Мозг разрывался между желанием выставить его и просьбой идти за мной. Я хотела, чтобы он заставил меня забыть об увиденном, но я бы не стала его просить, а он не предпринял ничего, чтобы стереть эти воспоминания.
— Шейн, — я медленно покачала головой. — У тебя есть уникальная способность заставить любую девушку чувствовать себя… абсолютным ничтожеством, и плевать мне, что ты скажешь или сделаешь, я ни для кого не соглашусь быть ничтожеством, незначительной или легкозаменяемой.
Я прошла по коридору, оставив его наблюдать за мной. Тихо прикрыв дверь ванной, и включив душ, я соскользнула на пол и обняла колени. Дверь я не заперла, потому что, Господи, прости, меня за слабость, я хотела, чтобы Шейн зашел. Хотела, чтобы он зашел и сказал, что я не ничтожество, а что-то значу для него, что я та самая особенная. Единственная. Но сидя там, слушая шум стекающей воды, ощущая теплую влажность воздуха, я осознавала, что этого не будет. Ведь та особенная связь, о которой я мечтала, сильная и безумная любовь от которой замирает дыхание — такое бывает лишь в сказках.
Я надела узкие джинсы с низкой посадкой и крошечный красный топ, не оставляющий простора воображению. Это был лишь треугольный кусочек ткани, полностью открывающий спину, держащийся на коже лишь тонкими черными тесемками. Что демонстрировало татуировку ангела со сломанными крыльями, и надпись Nullum Desiderium, Deus solus me iudicare potest (Никаких сожалений, только Богу судить меня) посреди спины, обычно спрятанная под ремешком лифчика.
Я выпрямила волосы, так что они стали похожи на блестящую черную гладь, струящуюся до талии. Наложила макияж, светлых оттенков.
— Хм, ничего себе, — произнесла Леа, открыв дверь моей спальни. Этот топ безумен! Пожалуйста, скажи, что у тебя есть такой же розовый для меня!
— В верхнем ящике твоего комода, ведь это была импульсивная ночь онлайн-шоппинга, радуйся. — Я засмеялась, когда она вылетела из моей комнаты. — Правда, в большей степени, я купила ее для Коннера, — сказала я.
Из ее комнаты разнесся истерический визг. Она примчалась обратно ко мне, держа в руках розовый топ и подходящие кружевные штучки, которые я покупала, думая, что надену для кого-то особенного.
Сжимая новое оружие массового поражения, ее глаза расширились, и улыбка пропала, когда ее озарило.
— Розовый топ для меня, а эти красивые, сексуальные, кружевные штучки… — она протянула их мне. — Они предназначались для Шейна, так?
Я пожала плечами.
— Поверь, Коннер их лучше оценит.
— Вот оно как. Шейн тобой больше не рассматривается?
Я села на матрас, натягивая кожаные сапоги.
— Знаю, надо сделать вид, что не больно, и это ничего не значит, и просто провести с ним время. Но, Боже, Леа, я не могу сидеть перед тобой и притворяться, что видеть их было адски больно. Я хотела быть единственной, а не девочкой на понедельник.
Мы прошли в гостиную за куртками.
— Что мне делать потом? Я хочу сказать, мы в одной группе, что если он уйдет к другой, а я свихнусь? В других жизнях я была экспертом в притворстве, но с Шейном это трудно. Действительно трудно.
Она придержала мне входную дверь, захлопнув, я последовала за ней.
—Леа, только он за все это время сделал так, что я позабыла о Шамсииле.
Выйдя на улицу, она взяла меня за руку.
— Может потому что он какое-то время и был Шамсиилом. Он что-нибудь помнит? Ты говорила с ним?
Я медленно покачала головой.
— Мы с Шейном, находясь в одном помещении, способны либо ругаться, либо целоваться. Хотя, вчера за ужином он сказал, что помнит все, но я не знаю, что именно он подразумевал. Момент был странным и напряженным, после того как он это сказал, нам хотелось добраться скорее до дома и добраться друг до друга.
Мы завернули за угол и направились в «Бузер».
— Когда у нас с Коннером только начиналось, все было также. Мы не могли оторвать руки друг от друга, но, какое-то время, в самом начале, мы были просто друзьями.
В «Бузере» находилась приличная толпа, в основном, люди пришли поужинать и послушать запись песен «Безумного мира». Хриплый голос Шейна звучал из динамиков, посылая дрожь по позвоночнику. Я не смогу избавиться от него, даже если попытаюсь, или смогу?
Когда наша любимая официантка, Молли, подошла поздороваться, мы рассказали ей о вечере Клуба Ненавистниц Парней, она отбросила фартук на бар и присоединилась к нам. Стоящий за баром Райан рассмеялся и покачал головой. У другой подошедшей официантки мы заказали бургеры, картошку фри, молочные коктейли, шоколадное печенье и ванильное мороженое.
Когда молочные коктейли были поданы, мы чокнулись под смех.
— Эй, — сказала Молли. — Только подумайте, как было бы хорощшо в мире без мужчин.
— Множество счастливых толстушек с тоннами секс-игрушек? — рассмеялась Леа.
— Прекрати, Леа. У тебя ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ парень! Коннер хорошо выглядит, и для него не существует других девушек, он просто идеален! — сказала Молли. — Боже, как бы я хотела, чтобы Алекс не смотрел ни на кого, кроме меня!
— О, так тебе нравится Алекс? — я ей улыбнулась.
— Я бы убила, лишь бы он обратил внимание, но он лишь заглядывает в вырез рубашки или шлепает по заду, больше ничего! — она вскинула руками, — Что надо сделать девушке, чтобы парень ее пригласил?
Когда нам принесли еду, Мари скользнула к нам в кабинку, хихикая.
— Я, ээ, услышала, что у вас тут Клуб Ненавистниц Парней. Я должна вступить в него.
Я чуть не подавилась бургером.
— Что? Из-за кого?
Она указала ярко-розовым наманикюренным пальчиком на смеющегося Райана, который, закинув на плечо барное полотенце, подмигнул мне.
— Так могу я остаться? — Она смотрела на меня внимательно, ожидая. А я думала, что нам сделал больно один и тот же парень. Я подтолкнула ей картошку фри и кивнула. — Скоро будет мороженое и печенье, — улыбнулась я.
Мари приподняла брови.
— Ты-то как сюда попала? Мне казалось, что ты окрутила Шейна вокруг пальцев, — спросила она, жуя картошку.
Отсмеявшись, я сделала глоток молочного коктейля.
— Ну да, конечно. Поверь, на Шейна это подействует в последнюю очередь, — объяснила я.
— Да, ладно, но из-за тебя он даже ночи со мной не провел, — пробормотала она.
— Подожди! Чтооо? — выкрикнула Леа.
— В ту ночь, когда мы здесь пили. Я фактически умоляла его отправиться со мной в туалет, а он продолжал мне рассказывать о ней, — она ткнула в меня пальцем. — А затем ты появилась, и он меня поцеловал, чтобы вызвать у тебя ревность, и после ушел!
— Что? Ты не зажигала с ним в туалете? — спросила я.
— А хотелось бы, — ответила она.
— Но у него фотография в телефоне, где ты топлесс в туалете!
— Как и у всех, — хихикнула она.
Вот дерьмо! Тогда почему во время поцелуя с Габриелем я видела их вместе?
Сильно татуированная рука появилась передо мной и забрала тарелку, поставив на ее место стопку, наполненную темно-золотой жидкостью. Проследив взглядом за рукой, я увидела Райана.