Страница 7 из 10
Мама была темноволосой, голубоглазой, черты лица изящные, нежные.
Тетя Таня темноглазая, прическа из черных мелких кудряшек была всегда одной и той же и напоминала воронье гнездо. От нее вечно пахло какой-то сдобой и шоколадом, будто она работала на кондитерской фабрике. А она вообще, кажется, нигде не работала. Сидела на фирме мужа, варила кофе и ждала, когда они вместе пойдут домой после работы. Так ему рассказывали, во всяком случае.
Кирилл еще тогда, восемь лет назад, уже вступая в пору подростковой зрелости, недоумевал: как может дядя Сережа восхищаться своей женой? А он восхищался! Всегда! Хотя, по мнению Кирилла, единственной женщиной, которой можно и должно было восхищаться, была его мама. Она была самой красивой, самой нежной и самой очаровательной женщиной.
Как мог отец после мамы жить с этой толстушкой?! Как мог родить с ней детей, имея Кирилла?! Разве он не поддерживал его все эти годы?! Разве не старался сделать так, чтобы в доме было уютно и всегда была еда? К слову, вполне сносно научился готовить. Даже отцу нравилось, он хвалил его.
– Мама могла бы у тебя поучиться, – сказал он как-то, уплетая жареную курицу с картошкой. – Потрясающе готовишь, сынок!..
И что теперь обо всех его прежних словах думать?! Фальшь?! Вранье?! Предательство?! Он ел его еду, хотя наверняка возвращался домой уже сытым.
Кто за это за все ответит?!
– Дерьмо! – снова повторил Кирилл и опустил голову под мощную ледяную струю…
Глава 2
– А привет, Танюха!!
Пьяная рожа родного брата втиснулась в щель между притолокой и входной дверью – дряблая кожа, мутные глаза, вялые губы. Щеки мелко подрагивали, веки тоже, будто у Ильи был нервный тик. Но Таня знала причину этого нервного расстройства – невозможность похмелиться. Снова станет просить денег.
– Чего надо? – Таня решительно преградила брату дорогу, подперев дверь крепкой коленкой.
– А денег дай, – вялые губы вытянулись в черту сизого цвета, так братец улыбался теперь.
– Нет денег, Илья. Уходи! – Таня нажала коленом на дверь, пытаясь выдавить наглеца на лестничную клетку.
– Не уйду! – Брат, в свою очередь, тоже налег на дверь, оттирая сестрицу от входа. – Не уйду, лучше пусти по-хорошему!
Таня отступила. Бороться с ним сил не было, она устала сегодня, прибирая все комнаты и наготавливая на семью.
Гена давно предлагал взять домработницу, она была против. Не терпела чужих людей в доме. Достаточно няни, которая с утра до ночи сновала по квартире. Все что-то вынюхивала, высматривала, даже, кажется, подслушивала, о чем они говорят с Геной. Да и претендентки по его объявлению приходили все молодые и хорошенькие. Что могло из этого получиться, Татьяна приблизительно представляла.
– Ну, как хочешь! – раздраженно подвел черту Гена пару лет назад. – Только не жалуйся потом, что устала!..
Она и не жаловалась. Теперь, когда не было нужды торчать весь день на фирме, она научилась работать по дому, выкраивать время на отдых. Заваливалась в ванну с компрессом на лице. Через полчаса – контрастный душ. Потом большой стакан свежевыжатого сока, переодеться и с журнальчиком на диванчик. Если получалось, то дремала. Если нет, то просто смотрела картинки. Читать она не любила. К приходу Гены она бывала отдохнувшей, спокойной, свежей. И ее хватало на всякого рода любовные ужимки, которые он просто обожал. Странно, но он действительно обожал всякие муси-пуси, поцелуйчики и двусмысленные разговорчики на фривольные темы. То ли по сути своей всегда таким был, то ли натерпелся со своей покойной Алинкой, которую Таня всегда считала замороженной, настолько та была неэмоциональной.
Сейчас у нее выдалось как раз время для отдыха. Близнецов няня увела на прогулку, потом в кафе и к бабушке, Гениной матери. Там они должны были остаться ночевать. Татьяна уже и воду в ванной открыла. И компресс для лица приготовила с ромашкой и мятой. И тут Илья!
– Илья, денег не дам! – Таня встала, подбоченившись, у него на пути, а то еще, чего доброго, попрется по чистому полу в своих пыльных кроссовках. – Денег нет!
– Хочешь сказать, что Гена твой тебе не дает на ведение домашнего хозяйства?! – Сизая линия улыбки изогнулась скорбной скобкой. – Не верю! И сама много бабла имеешь!
– Слышал себя, да? – Таня помотала в воздухе указательным пальцем. – Все деньги в бизнесе. Гена денег дает на ведение домашнего хозяйства! Ты-то в это самое хозяйство никак не вписываешься, дорогой братец! Никак!
– Ага… – Илья по примеру сестры тоже подпер тощие бока, обтянутые грязной ветровкой, хотя на улице было очень жарко. – Раньше, стало быть, вписывался. Теперь – нет! Здорово!
– Раньше? А что было раньше? – Она изобразила лицом удивление, хотя внутри все тут же заныло от злости. – Не помню, убей меня!
И тут произошло нечто неожиданное: Илья на нее напал. Такое случилось впервые, поэтому она не сумела вовремя среагировать, чтобы отступить на шаг, чтобы загородиться, чтобы не позволить этому уроду – одной с ней крови – сделать пакость. Не сумела, и Илья пакость сделал.
Он оттолкнул ее к стене, навалился и схватил за халат на груди.
– Ты что, сука, забыла, как я на тебя пахал?! Забыла, как выполнял все твои поручения?! – Его руки вдруг отпустили ее халат и принялись мять ее груди. – А у тебя, Танька, сиськи – отстой! Вялые, как… А вот у той, другой, были что надо, так?! Ух, как ты бесилась, что она лучше тебя! Ух, как заводилась, стоило мне рассказать тебе, как они…
– Заткнись, урод! – громко зашипела она на брата, собрала все силы и, отодрав его руки от груди, резко оттолкнула от себя. – Извращенец поганый!
– Это вы все извращенцы! Вы все уроды, сестренка! Друг за другом следили, фотографировали, снимали на видео… Вы все уроды!! А я шел у вас на поводу, твою мать! И много чего делал для тебя! А ты мне теперь даже на бутылку не хочешь денег дать?! Сука-а-а! Дай денег, сука-аа!!
Илья с присвистом закончил и заревел, размазывая слезы и сопли по одутловатому лицу.
Таня стояла, не в силах сдвинуться. В голове мелькали разрозненные кадры ее прошлой жизни. Той, которую она всячески старалась забыть. Той, в которой она будто и не жила, а тупо существовала. Там было все: ненависть, боль, отвращение, стыд, гадливость, ожидание. И всю эту отвратительную кучу она старательно хоронила в душе. Никаких воспоминаний! Никаких угрызений!
И все помогали ей в этом, все! И муж, и родители, и дети. Муж заботился, родители не спрашивали. Дети радовали. То, что Илья сейчас озвучил, не обсуждалось уже почти восемь лет. Об этом просто забыли по умолчанию, и все!
Неужели он дошел до ручки, раз решился сделать ей больно?!
– Убирайся! – прошипела Таня и, замахнувшись, с размаху залепила Илье по щеке. – Убирайся! Никаких больше денег! Я сполна заплатила за все!
Илья сгорбился и попятился к двери. На сестру он не смотрел, внимательным взглядом ощупывая стены прихожей.
Что и говорить, Танька жила хорошо. Он не ожидал, что после смерти Сереги она так поднимется. Что оправится от беды, снова выйдет замуж. И за кого! Это вообще для него стало новостью. Он много чего ожидал, но только не этого! А она даже детей родила этому парню. И зажили они счастливо, но как-то, даже на его пьяный взгляд, неправильно. Генка много работал, приходил после службы к Таньке, а ночевал со своим сыном. И Илья подозревал, что Кирилл даже не догадывался, что отец живет двойной жизнью. Дети всегда обо всем узнают последними.
Н-да, всегда узнают последними…
Он остановился у двери, взялся за сверкающую ручку, потянул на себя, но вдруг снова хлопнул дверью и обернулся на сестру:
– Если ты не дашь мне денег, я предам огласке все, все, все! И думаю, что кому-то не поздоровится. – Он был жалок и знал об этом, но все же постарался, чтобы его взгляд выражал угрозу. – И не надо скалиться, Танюша. Ты даже не представляешь, фитиль от какой пороховой бочки у меня в руках. Даже не представляешь! Я ведь могу его в любой момент поджечь. И тогда…